Выбранные места из переписки с друзьями

«Выбранные места», конечно, принадлежат больше истории, нежели литературе или публицистике. Того, что они наделали для нашей общественной жизни и политической мысли, не приснилось бы Гоголю в самом смелом сне-фантасмагории. Достоевский был приговорен к расстрелу за чтение в кружке Петрашевского письма Белинского Гоголю по поводу «Выбранных мест». Ни много, ни мало. А суровость наказания объяснялась тем, что во время чтения глаза Достоевского «горели». Официально его повели на казнь за «недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского». То есть, в первую очередь, за богохульство! Достоевского! Который станет потом главным религиозным писателем для всего мира! А потом полемика Гоголя с Белинским по поводу «Выбранных мест» определит пути развития политической мысли России лет на пятьдесят. Тезисы Белинского станут религией западников и сторонников прогресса, тезисы Гоголя – религиозных охранителей. А сейчас эту последнюю книгу Гоголя никто не читает. Скучное религиозное морализаторство. Причем и устаревшее. Вспоминают о ней только авторы, направление которых можно назвать православное просветительство.

Но мне хотелось сказать о другом. Эта книга неожиданно дает отчетливое понимание жизненной драмы Гоголя. Она как будто фарой высвечивает несчастную фигуру Николая Васильевича. Читая «Выбранные места», мы видим ту раздвоенность, которая стала его проклятием. С одной стороны, от природы Гоголь обладал избыточным воображением, как будто не вполне зависящим от него самого, воображением демоническим и неисчерпаемым. С другой стороны, он рано осознал свое призвание – нравственно врачевать общество. Подсознание его порождало бесконечное количество чертей и бесов, а сознание было устремлено к Богу. Свои произведения, начиная с «Ревизора», он пытался подчинить проекту улучшения человека, но публика в них находила лишь гениальную сатиру на чиновничество, крепостное право да самодержавие. И не потому, что публика была глупой. Нет. Белинский, зачисливший Гоголя в революционеры, был, может быть, самым чутким читателем XIX века, просто подсознание Гоголя оказывалось всегда энергетически мощнее его богоугодных умственных проектов во сто крат. Розанов сказал о «Мертвых душах»: «После Гоголя стало не страшно ломать, стало не жалко ломать». То есть Гоголь своим демоническим смехом, с точки зрения революционеров, просто-таки вбил кол в «толстозадую» помещичью Святую Русь. Морально оправдал революцию…

Гоголь ужасно страдал, что его превратно поняли. Но что делать?! И он решает бросить свое предательское воображение и объяснить простыми словами, как надо жить и как надо все понимать. Отсюда родилась книжка «Выбранные места из переписки с друзьями». Он написал, все подробно объяснил, даже скорее прокричал, чем написал… а его опять не поняли. Высмеяли. Назвали сумасшедшим. На полном серьезе. Когда были впервые напечатаны «Выбранные места», в Москве и Петербурге публика с грустью признала, что классик тронулся рассудком. Подсознание постоянно предавало Гоголя, но и разум оказался не лучшим помощником. Люди не бросились изменяться к лучшему, не стали читать «Выбранные места» по пять-десять раз, как автор их просил в предисловии, а предпочли побыстрее забыть об этой неприятной книжке.

У Гоголя была мечта все-таки в равной степени совместить воображение и разум, литературу и нравственную проповедь. Свою задумку он хотел воплотить во втором томе «Мертвых душ», где решил вывести ряд положительных типов, примеров для подражания. Но задумка не удалась. «Мертвые души 2» отправились в камин. Оказалось, что воображение Гоголя могло бесконечно штамповать чертей, Чичиковых, летающие гробы, шаровары, размером с Черное море, но отказалось производить благородных помещиков и честных губернаторов. Бедный Гоголь! Гениальное воображение одержало безоговорочную победу и над разумом и над измученным телом Гоголя. И заметьте, одержало историческую победу, потому что Гоголь до сих пор понимается не так, как ему того хотелось. А, может быть, это и есть единственно правильное понимание? Может быть, подсознание Гоголя было всюду право, а разум врал?!

Довольно любопытная книга. Не могу сказать, что это однозначно в плюс, но действительно книга раскрывает Гоголя с неожиданной стороны.

Например, что он брюзга. Я прям слышала интонацию, с которой текст из письма мог быть сказан. И говорящему должно было быть лет 80))))

В "Выбранных местах" так много всего намешано: тут и фанатичная любовь к Богу, и самобичевание, и безусловное знание, как всё должно быть и как надобно себя вести, особенно женщинам. Куда уж без этих наставлений? Но надо признать, что Гоголь женщин боготворит и отводит им первое место в истории человеческой жизни, общественной и семейной.

Влияние женщины может быть очень велико, именно теперь, в нынешнем порядке или беспорядке общества, в котором, с одной стороны, представляется утомленная образованность гражданская, а с другой – какое-то охлаждение душевное, какая-то нравственная усталость, требующая оживотворения. Чтобы произвести это оживотворение, необходимо содействие женщины.

Что касается любви Гоголя к Богу, то это стало для меня открытием. Николай Васильевич для меня настолько "инфернальный" писатель, что его религиозность меня удивила.

Но и на этом писатель не останавливается. Например, можно встретить несколько писем, где он рассуждает о народе, интеллигенции, государстве.

В "Переписках" видно, что писатель разочаровался в управлении государством через "бумаги из Петербурга" и с бесконечно раздувающимся чиновничьим аппаратом. Вместо этого Гоголю виделся какой-то идеальный мир, где государь относится к своим подданным как к детям. А государями на минималках должны будут стать генерал-губернаторы. А люди, "очистив свою собственную душу и сердце" будут относится к собратьям дружелюбно и без излишнего чинопочитания.
Мужик пусть пашет землю, помещик - оберегает его, наставляет, хвалит, наказывает, судит, чиновник - честно исполняет свою работу, а купец будет честно работать. Тогда и реформы будут не нужны, и жизнь государства будет спокойной и правильной.

Отдельно понравились главы, где Николай Васильевич говорит о литературе, ее значении и целях, о писателях, театре. Хотя и тут иной раз тянет с чем-то не согласиться.

Письма Гоголя обращены к разным людям. И это отражается на стиле их написания. Например, Николай Васильевич пишет помещику и рекомендует ему прививать крестьянам уважение к хорошим работникам. Так обычные работники должны перед образцовым шапку снимать. А к тем, кто не захочет, можно и крепкое словцо применить: "Ах, ты, невымытое рыло!" Вот так)))

Помимо “общих мест" есть у Гоголя и довольно интересные рассуждения. Некоторые остаются актуальные и до сих пор.

Я столько раз слышала: «Это совершенно другой Гоголь», «Такого Гоголя вы ещё не знали», что мне реально стыдно было, что я не читала этой книги. Любя привычного Гоголя, великого рассказчика и насмешника, я думала, что чтение этой книги будет трудным и скучным. Всё-таки публицистика не совсем моё. Трудным – да. Но уж точно не скучным. Хотя где-то писатель был пафосным, где-то впадал в нравоучения, но в целом – вещь замечательная.
И в который раз подтверждается вечность классики. Бери любое письмо и перекладывай на современное время – всякий совет Гоголя придётся впору. Хотя, казалось бы, что знает писатель об управлении крестьянами, а то ещё лучше – городом? Но Николай Васильевич выступает не просто знающим человеком, в своих письмах он – философ и мечтатель, обличающий и поучающий. Он много говорит о вере и Боге, о жизни по совести, по уму сердца.
Особо хочу отметить два его письма: «Нужно любить Россию» и «В чём же, наконец, существо русской поэзии и в чем её особенность».
Рассуждения о поэзии глубокомысленны и ярки, точны и убедительны. А слова о любви к России невозможно читать без кома в горле. Это такие важные слова. Их надо заставлять заучивать сегодняшним «государевым людям», вступающим в должность. Есть же клятва Гиппократа, а это, по сути, клятва депутата, чиновника, госслужащего. И повторять его каждодневно, что слово Отечество не было пустым звуком.