© Николай Солярий, 2017

ISBN 978-5-4485-3684-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга 1. Настольная книга колдуна

Вместо предисловия

В начале семидесятых не по своей воле, а решением районного военкомата меня, бывшего рядового – армейского повара – призвали пройти переподготовку: получить новую профессию хлебопёка, специалиста полевых хлебопекарен. Тридцать дней и ночей я должен был осваивать эту специальность далеко от дома – в предгорье Алтая, в старинном, грязном и загазованном, но по-своему прелестном Бийске.

Палатку-пекарню поставили на высокой горе у воинских складов – полгорода под нами: хорошо видны центр города, река, бывший монастырь, теперь войсковая часть, под голубым куполом ныне действующая церковь.

Рядом проходила трасса на Горный Алтай, часть которой – дорога на городское кладбище. Вот там-то я и услышал эту историю.

На девятый день после Пасхи народ с сумками, цветами и бутылками шёл на кладбище помянуть родных и возвращался оттуда с покрасневшими от слёз глазами или просто пьяными.

Один из них подошёл ко мне, сидевшему на сухой прошлогодней траве.

– Солдатик, давай помянем раба Божьего…

Я забыл, как его звали, но помню, что охотно согласился разделить с ним начатую уже бутылку водки. Кряхтя и вздыхая, он сел рядом со мной, развернул газету, в которой лежали крашеные яйца, оставшиеся, видно, ещё с Пасхи, хлеб и разломленная вареная колбаса. Гранёный стакан был один.

– Не побрезгуй, сынок, ему было бы сейчас столько же, сколько и тебе.

Налив полстакана, протянул его мне. Не зная толком, что нужно говорить в таких случаях, я произнёс: «Пусть земля ему будет пухом» – и осушил содержимое стакана.

Потом выпил он, мы молча закусили. Мне хотелось как-то поддержать и успокоить моего незнакомца, но как это сделать – не знал.

– Наверное, болел? – спросил я.

– Да, болел.

И поведал он мне историю, которая через много лет задела и меня:

«Встречался юный паренек с девчонкой с нашей улицы. I ода полтора уже она жила со своей бабушкой в стареньком домике с большим огородом, родители её жили в другом районе нашего города. А девочку отправили к бабке, чтобы была ей помощницей. Да и медицинское училище, в котором она училась, было рядом.

Парень работал слесарем на заводе, был скромным, тихим и очень уж робким, весь в мать.

Как они познакомились – я не ведаю, думаю, это была ее инициатива. Он с незнакомыми сверстниками заговорить бы не смог. А тут, как дома – всё в окно на дорогу смотрит, ее выглядывает, как вечер – сидит на лавочке у их дома, ни в кино, ни на танцы. Как стемнеет – она его провожает. Было и такое: подошли к ним парни с другой улицы, так он за её спину спрятался.

Бабка у неё спрашивает:

– Когда, внучка, свадьбу справлять будем?

А она ей:

– До того он трусишка, мне за него страшно и замуж выходить. Как жить-то с таким?

И научила старая молодую:

– Найди могилу человека с таким характером и поступками при его жизни, каким бы тебе хотелось видеть жениха своего. Расскажи своему суженому о нем, пусть он в полную луну после полуночи пойдёт на его могилу и в изголовье могильного холмика воткнёт нож и скажет: «Дай мне то, чего нет у меня, а было у тебя». Потом надо выдернуть нож, порезать им руку до крови и окропить ею могилу. И пусть уходит с кладбища не оглядываясь, кто бы его ни звал, как бы его ни просил; не оглядываться, не бежать, а спокойно идти. Долго ждать не придётся, как проявятся в нем черты того покойного и унаследует он натуру его.

Вспомнила девчонка, как года два назад зарезали на танцах парня с их улицы. Справедливый парень был и отчаянный. Мог за себя постоять и за всех пацанов с их улицы заступался.

Рассказала она всё пареньку и уговаривать стала, чтоб совершил он сей обряд на могиле покойного. При каждой встрече только о нём и рассказывала, про случаи из его удалой жизни.

– Не таков был мой сын, чтоб легко согласиться на это. Ночью на кладбище – ни за что. Он днём-то один в лес за грибами не пойдёт.

Тогда она решила принять к нему другие меры.

Избегать его стала и не выходила на улицу. Два месяца ходил он под её окнами, похудел, переживал очень. Все соседи это видели, но не знали в чём дело. И нашёлся же злой язык, сказал ему кто-то, что подруга его собирается за другого замуж. Поднялся он ночью с постели и пошёл на кладбище.

На небе была полная луна. Как уж там проходила эта церемония, только Бог знает. Наутро увидел я его на кухне с окровавленной рукой и диким отрешённым взглядом. Только и сказал: «Он крови ещё просил».

Проведывать его в сумасшедший дом мы несколько раз ходили с его подружкой вместе. Она плакала, просила прощения у него и у меня. Для меня он стал неузнаваемым; она же говорила, что своей осанкой, походкой и манерой поведения он стал похож на того парня из могилы. Через три месяца он умер, прожив на свете столько лет, месяцев и дней, сколько прожил тот лихой парень».

Глаза моего собеседника были мокрыми. Мы допили бутылку до конца.

– Дай Бог тебе здоровья, солдатик, – с этими словами он поднялся с травы и ушел.

Много раз я рассказывал эту историю своим знакомым и никак не думал, что нечто подобное произойдёт со мной…

Глава 1

Весной, вернувшись домой с гастролей, к великой своей радости, на письменном столе в увесистой пачке писем и почтовых карточек я обнаружил конверт с приглашением принять участие в съезде магов нашей страны.

В программе съезда значилось открытие Российского отделения Братства магов. Участники съезда должны продемонстрировать свои недюжинные способности перед серьезной комиссией, в состав которой войдут признанные авторитеты в области экстрасенсорики и парапсихологии, а также престидижитаторы, помягче сказать – иллюзионисты, а ещё мягче – фокусники.

Не раздумывая, в этот же день помчался я звонить в Саратов организаторам съезда. Там и должно было происходить сие мероприятие. Заодно обзвонил знакомых, поделился новостями о грядущих событиях. Реакция знакомых была неоднозначной. Одни говорили: «Езжай непременно, вернёшься – расскажешь все подробности». Был совет записывать всё, что услышу. Старый приятель посоветовал там не раскрываться: «Наверняка найдутся попредприимчивей тебя и с твоими номерами выйдут на большую сцену и телевидение, а ты останешься не у дел на своей периферии».

Нашёлся и отреагировавший на мой восторг так: «А тебе это надо? Не накатался ещё?». А мне это было действительно надо. Я никоим образом не отреагировал на слова моего оппонента. Наверняка в тот момент он был злым с похмелья.

Как работнику филармонии, артисту оригинального жанра, мне грех было пропустить это событие; встретиться с коллегами, приобрести новых друзей и знакомых. И как источник знаний этот съезд был мне необходим.

Казалось бы, что ещё нужно? Моя программа прекрасно воспринимается зрителями: более двух часов я удивляю феноменальной памятью, жгу себя огнём, глотаю шпагу, превращаю бумагу в деньги, зрителя – в Аллу Пугачёву. Зарабатываю аплодисменты, дарю автографы, зрительницы влюбляются в меня, а я в них. Вроде полная гармония. Так нет же, хотелось бы чего-то необычайного или экстраординарного: выйти на сцену и, подобно булгаковскому Воланду, ошеломить весь зал, и чтоб деньги с потолка, и говорящая голова каталась по сцене, и чтоб билеты за месяц до концерта заканчивались в кассе. «Ну что ж, мечтать не вредно», – скажет мой читатель. Но я ведь не только мечтал, кое-что по крупицам собирал для этого.

А тут такой шанс, не упущу.

Саратов встретил всех приезжающих прекрасной погодой: на небе ни облачка, в воздухе ни ветерка. Впоследствии скажут, что якобы такую погоду устроил один колдун, которого не хотели приглашать на это грандиозное сборище. И он выдвинул ультиматум: буду я – будет, вопреки всем прогнозам синоптиков, великолепная погода.

Но мнение большинства было иным: не было бы колдуна, погода была бы такой же, потому как личность колдуна доверия никому не внушала.

В городе был настоящий фестиваль; в транспорте и на улице можно было без труда определить участников съезда, они передвигались небольшими группками, демонстрируя при этом манипуляции с картами, шнурками, монетами и сигаретами. В руках экстрасенсов можно было увидеть проволочные рамки для диагностики и замера биополя.

Иных просто выдавал внешний вид – это подтянутые, галантные, с прекрасными манерами загадочные личности. Знакомых и друзей было много, со всех сторон нашей страны съехались они.

Жюри съезда отсеивало выступающих. Кому-то советовали обратить внимание на те или иные недостатки, перегибы, а кому-то вообще заняться чем-то иным. Действительно достойные оценки получили иллюзионисты, было на что посмотреть и чему позавидовать.

А вот сверхъестественные способности ясновидящей девочки меня действительно удивили и остаются загадкой по сей день. Мама Олеси, так звали эту двенадцатилетнюю девочку, рассказала, что, когда дочь училась в третьем классе, к ней стала поступать информация из космоса, она стала давать ответы на каверзные вопросы, не входившие в школьную программу. И в этом мы убедились, если только это не было искусно подстроено. Олеся стояла на сцене, а зрители просили ответить её на свои вопросы, которые могли озадачить даже имеющего высшее образование, и большинство ответов удовлетворяло спрашивающих. Почему большинство, а не все? Дело в том, что на вопросы типа:

«Что находится у меня в левом нагрудном кармане пиджака?» – ответ был: «На пустяковые вопросы информации из космоса нет».

Уже немолодой человек в очках спросил:

– Что случилось с эсминцем «Элдридж»?

– В 1943 году ушёл в другое измерение.

Только спустя два месяца информация об этом появилась в журнале «Знак вопроса». Если это не был подсадной зритель, к услугам которых прибегают некоторые шарлатаны, тогда девочка – настоящий феномен.

В один из перерывов я пошёл побродить по холлу Дворца культуры в надежде найти какой-нибудь буфет или лоток. Поиски не увенчались успехом, ничего подобного здесь не было; и только я собрался выйти на улицу, как за моей спиной прозвучал женский голос:

– Молодой человек, я готова поделиться своими бутербродами. Вы с рыбой любите?

Я обернулся: в трёх шагах от меня стояла дама азиатского типа, примерно моего возраста, чуть ниже меня ростом, жгучая брюнетка с пакетом в руке. Неужели чувство голода проявилось в моих глазах или это чувство изменило мою осанку или походку? Буфет то я искал молча. Удивлённый и несколько смущённый, я отрицательно покачал головой:

– Ну что вы, мне совсем не хочется есть, я сегодня плотно позавтракал.

– Стакан чая и заварное пирожное вы считаете плотным завтраком? – произнесла она.

– Не могла она видеть это, пирожное и чай я без свидетелей съел в гостиничном номере, и это меня заинтриговало.

– Неужели откажетесь от пива? У меня с собой пара бутылок.

– Ну дела, я уже часа два о пиве с рыбой думаю.

– Не удивляйтесь, – снова заговорила она. – Я с утра любуюсь вашей аурой.

– Ну и как она? – приблизился я к ней.

– Светлая и чёткая, с небольшими разрывами, но это наверняка следствие ваших недугов.

– Наверное, зимние простуды, – согласился я с ней. Меня это настолько удивило, что я закрутил головой по сторонам. – Где бы нам с вами поудобнее устроиться, чтобы разделить вашу трапезу?

– Она подала мне пакет.

– Николай, называйте меня просто Зоей. Пойдёмте в зал, сейчас там никого нет, перерыв, устроимся на последних рядах.

В зале действительно никого, полумрак, слабый свет на пустой сцене. Мы заняли три места, среднее кресло между нами послужило нам столом. Пока я открывал пиво ключом от квартиры, Зоя разложила на пакете бутерброды с белугой. От первых глотков пива я подобрел и расслабился.

– Зоенька, а что, имя моё написано на ауре?

– Нет, Коленька, имя ваше я прочла на афише в Горно-Алтайске два года назад, я была там в командировке, попала на ваш концерт и после выступления ждала вас у гримёрной, чтобы поделиться своим мнением и выразить своё восхищение. Но на выходе вас поджидала толпа зрителей, и пробиться к вам было невозможно. За вами пришёл водитель автобуса, вы очень торопились.

Я ехала сюда и полагала, что встречу вас. В первый же день увидела вас, но подойти не решилась – вы всё время не один, и, чтобы устроить эту встречу, пришлось повоздействовать на ваше окружение. Два ваших спутника сейчас обедают в столовой, что за два квартала отсюда, наворачивают гуляш и о вас даже не вспоминают.

– Зоя, каким образом можно увидеть ауру и определить, что со мной происходило и происходит?

– Я вижу ауру при любом освещении. А почему я её вижу? Да просто потому, что вижу, и всё. В ауре как в призме – всё вверх ногами: и прошлое и будущее. На прошлое нужно смотреть с одного 10 угла, на будущее – с другого, а настоящее можно не только видеть, но и слышать. А вот как это делается – не скажу. Мне это дорогого стоило.

– Зоя, вы, наверное, не представляете, какова цена вашим способностям. Это неизмеримо никакими деньгами.

– Вы меня не так поняли, Николай. Речь идёт не о деньгах, а о гораздо более ценном, да и не каждому дано.

Здесь нужно быть избранным.

– А можно ли мне стать вашим учеником? – с надеждой в голосе произнёс я. – Готов пожертвовать чем угодно.

– Я это знаю, – печально ответила она. – К сожалению, учитель должен быть старше ученика, а с этим, как вы видите, у нас проблема. Конечно, у нас с вами мог бы получиться прекрасный дуэт, шикарная программа.

– Вот об этом стоит, пожалуй, подумать. Представьте себе, Николай, как бы вы дополняли меня. «ТЕЛЕПАТИЧЕСКОЕ ШОУ. Зоя Тэ – трансментальная магия с участием Н. Солярия». Это будет настоящая программа, а не то, что мы здесь с вами видели. Мы покорим весь белый свет! Вот тут мне нужна ваша помощь. Вы способный, обладаете колоссальной энергией и могли бы стать превосходным ассистентом.

Она говорила со мной мягко и вкрадчиво, но глазами словно прокалывала область желудка. Тут меня осенило, и от этой мысли мурашки пробежали по спине: передо мной сидит вампир, ей нужен донор. Как-то надо бы поделикат нее расстаться с ней.