Читать книгу «Последний мамин урок. Непридуманная повесть» онлайн полностью📖 — Николая Ивановича Карпина — MyBook.
image
cover

Последний мамин урок
Непридуманная повесть
Николай Иванович Карпин

Обстоятельства не творят человека. Они просто раскрывают его самому себе.

Греческий философ Эпиктет

© Николай Иванович Карпин, 2015

Корректор Татьяна Исакова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Почему я решился написать о последних днях своей матери?

Старость представлялась мне благообразной, мудрой.

И вот на моих глазах угасает родная мать, которую, казалось, я знал едва ли не лучше ее самой.

Реальность перечеркнула самые смелые представления. Те душевные страдания, которые пережил я, моя семья при каждодневном общении с родным человеком, с трудом поддаются переосмыслению.

В преданиях многих народов мира более молодые, а следовательно, более жизнеспособные люди сталкивают своих стариков со скалы, топят их в воде, убивают дубиной по голове, живыми уносят на лубках в лес; словом, всеми способами избавляются от них. Оказывается, старый бессильный человек во все времена был в тягость семье, роду.

Тонкий знаток человеческой души Мишель Монтень в книге «Опыты» к порокам старости отнес лживость, притворство, жадность, прожорливость, вороватость, неряшливость.

После всего случившегося на моих глазах с ним трудно не согласиться, и не стоит обольщаться по поводу собственной старости. Это во-первых.

Мне казалось, что человек, доживший до глубокой старости, в конце концов устает от жизни и на последнем этапе Смерть – желанная ему Гостья. Нет и еще раз нет!

Человек – Дитя Природы, он до последнего дыханья страстно цепляется за жизнь, если, конечно, его дыханье не отравлено винными парами, наркотиками, тяжелыми психическими расстройствами. Так устроена наша сущность. В том нет ничего противоестественного. Как раз в попытке задержаться на белом свете заложено здоровое начало ЧЕЛОВЕКА.

И еще безумно хочется укрепить память о своей маме. Ведь «там, где память, смерти нет». В своих воспоминаниях поставить рядом с мамой самых близких ее подруг Настю Силину, Раю Шишалову. С ними мама никогда не прерывала дружбы, и их до конца жизни маме не хватало, потому что подруги умерли гораздо раньше. Она часто вспоминала о них, особенно в последние дни жизни.

Эти несколько последних лет не вправе бросить тень на мамину жизнь, полную мужественных поступков и решений. Испытаний, выпавших на мамину долю, хватило бы не на одного человека. Приведу лишь один пример материнского самопожертвования и любви. В далеком теперь 1988 году, узнав, что ее старший сын, проживавший в то время в г. Горьком (Нижний Новгород), ушел из семьи, живет где попало, спивается, мать без раздумий кинулась спасать его. Нашла, оторвала сына от криминальных дружков, привезла домой. Потом 20 лет до самой его смерти кормила, обстирывала, заставляла работать, в надежде, что старший сын возьмет себя в руки.

Сильная духом, мать вынесла все испытания, посланные Судьбой. Трудно представить, что она пережила, когда одна растила троих сыновей, подняла их на ноги, а затем двоих из них потеряла. Скажите на милость, какой разум не помутится после этого? Но даже незадолго до смерти в проблесках ее памяти всегда угадывалось не навредить своему последнему сыну.

Эти несколько лет тесного общения с ней заставили переосмыслить прожитое. Существует ли бог на свете, такой, каким его представляет большинство людей? Я стал задаваться таким вопросом. Не знаю, что и сказать. Государство под названием СССР воспитывало своих граждан атеистами, и материя для меня первична. И все же некий неразгаданный Вселенский Разум, некий Феномен, определяющий наши судьбы, существует. Так, по крайней мере, мне показалось.

Надеюсь, что описанные здесь события, переживания, связанные с ними, послужат читателю не бесполезным уроком в преодолении возникающих трудностей на жизненном пути.

Итак.

2008 год

Май

Звонила мама. Она разговаривала с Ниной, я был на работе. Нина рассказала, что мать поздравила меня с днем рождения. Сначала я удивился. Она ошиблась на два месяца. Впервые мама забыла дату рождения своего младшего сына. От этой мысли я едва сдержал слезы. Оказывается, даже материнская память способна забывать своих детей.

Декабрь

С младшим сыном мы собирались навестить маму в П-ре, заодно там порыбачить. Люблю зимнюю рыбалку, особенно на реке Суне. По пути мы планировали забрать из дома-интерната старшего брата Александра и оставить его на Новый год у матери. Все веселей им вдвоем будет.

Я обещал это брату при последней нашей встрече. Еще обещал постричь его. Вместо этого пришлось срочно организовывать похороны. Из дома-интерната по телефону сообщили, что Саша умер. И была первая мысль: «Бедная мама! Как она переживет смерть второго сына».

Вечером мы привезли тело в П-ро. Никто из друзей брата не помог в похоронах, даже не пришли на могилу проститься с ним. Вспомнилось мамино «у тебя не друзья, а собутыльники». Оказалась права.

Сидя у гроба, мама весь вечер проплакала. Ночью я заглянул в комнату. Сжавшись в комочек, она дремала возле гроба. Я боялся, что у нее остановится сердце. Бог миловал. Утром мама снова плакала. Воскресным днем брата похоронили, и мама стала путать события. Временами ей казалось, что ее Саша куда-то вышел, но скоро вернется. Тогда беспокойство в ее глазах наполнялось искорками надежды. Старший брат с детства был заводила и тот еще драчун. Мать всю жизнь за него боялась – и не напрасно.

В 57 лет брат несколько раз повторил:

– После шестидесяти лет жить дальше не хочу.

– Бравада, – думал я. – Во первых, ни один человек на свете не знает, сколько ему отпущено, а брат не похож на самоубийцу.

Так думал я тогда.

Брат умер в отмеренные себе 60 лет, и мне с того дня кажется, что в своем выборе он оказался сильнее бога.

На другой после похорон день мы навестили тетю Зину, последнюю мамину подружку с первых послевоенных лет переселения в Карелию по оргнабору. Так захотела мама. Тетя Зина жила в малюсеньком домике, в котором я никогда не бывал. Удивительно! Она, горожанка, переселившись в поселок, долго держала корову, кур. Когда я постучал в дверь и хотел войти в ее домик, из приоткрывшейся двери неожиданно на крыльцо выскочил здоровенный черный пес. Он оскалил клыки и злобно зарычал на меня. Я инстинктивно выбросил вперед руки, готовясь к нападению, но пес проскочил мимо и с остервенением набросился на маму, стоявшую сзади. Не ожидавшая нападения, мама неумело отстранялась от злобной твари. Я с трудом отогнал пса. С маминой кисти потекла кровь. Растерянные, мы вошли в домик тети Зины. В нос ударил запах пойла, приготовленного, должно быть, для скотины. Я огляделся. На чердак, подобие мансарды, вела некрашеная деревянная лестница с широкими ступенями. Там селилась старшая дочь, навещавшая тетю Зину в летнюю пору. Тяжелый запах и неухоженность царили в квартирке. Вот и все, что запомнилось тогда. Меня беспокоила мамина рука. В доме не нашлось бинта. Тогда я сбегал в машину за аптечкой, забинтовал ей руку. Тетя Зина все извинялась, затем суетливо взялась за кошелку:

– Хочу купить чего-нибудь к чаю.

Но я сказал, что мы заехали на минуту, потому что нам еще нужно собраться в дорогу. Я решил забрать маму в Петрозаводск. Тетя Зина уселась на стул. Я рассказал ей о смерти, похоронах брата. Рассказал в подробностях, потому что она хорошо знала его. Закончив, спросил:

– Мама говорила, что вы из Ленинграда?

В моей голове никак не укладывалось, как это городской человек может так прикипеть к сельской жизни.

– Да, я коренная ленинградка, – подтвердила она и взялась рассказывать: – Мне исполнилось 11 лет, когда началась война. Через несколько дней после ее начала папа зашел домой проститься. А вскоре где-то под Лугой погиб. Где похоронен, я не знаю. Мама в первые месяцы войны работала на ткацкой фабрике «Красная Заря». Потом работы не стало и ее сократили. Хлеб давали по карточкам. Норму все урезали. С нами жила наша бабушка. Мы на троих стали получать по 200 г хлеба.

Потом стали бомбить. Сначала мы спускались в подвал или, как его там называют, в бомбоубежище, а потом перестали. Мы жили на шестом этаже. Пока спустишься вниз, бомбежка уже прекратится. В наш дом бомбы не попали, а дом напротив полностью развалили. К тому времени мы уже ослабли. Поначалу бабушка варила нам какую-то похлебку из клея, примешивала в нее чего-то. Потом слегла. Я как-то собралась на улицу, бабушка говорит: «Зина, останься со мной». Я говорю ей: «Я сейчас бабушка, я скоро». Вернулась домой, она уже мертвая. Недалеко от нас располагался рынок. У нас были хорошие вещи. Чтобы как-то выжить, мама стала продавать их на рынке. Однажды нас забрали два милиционера. Привели к себе и сказали, чтобы нас они больше здесь на рынке не видели. Это какое-то вредительство было, ведь там торговали хлебом, который в магазине лишь по карточкам можно было получить, другими продуктами торговали. Когда возвратились домой, мама села на стул и заплакала. Она еще некоторое время ходила, потом слегла, как бабушка. Это было в марте. Помню, солнышко уже пригревало. Хорошо на улице, и мы с подружкой из нашего дома решили погулять. Снег в некоторых местах протаял до асфальта. В одном месте на нем даже сохранились выведенные мелком клеточки для игры в классики. Мы давай по тем клеточкам прыгать. Я прыгнула и не смогла удержаться на ногах, упала. Тогда стала прыгать подружка и тоже упала. Такие мы были слабые. Ручки, как прутики, кожа висит вся. (Тетя Зина оттянула рукав своей вязаной кофты, показывала, как висела ее кожа.) Потом мы пошли к сараю, за которым стоял дом. В нем до войны евреи жили. Дом одноэтажный деревянный. Вместо дома лежала огромная воронка, такая, как вот этот. (И тетя Зина рукой обвела пространство своего домика.) Глубокая воронка. А на дне воронки лежала голова молодой девушки с кудрявыми черными волосами. Голова вытаяла из-под снега. Трупов тогда было навалено кругом. Их подъедали. От голода люди занимались людоедством. Только это скрывалось. Рассказывали, что некоторые целыми бачками солили впрок человеческое мясо. Люди выносили покойников и оставляли, потому что тащить дальше сил не было… Так было тогда.

Когда я вернулась с улицы, мама мне говорит: «Зина, дай мне воды». Я принесла. Она отпила чуток, голова у нее откинулась. Я стала звать ее. Она не отзывается. Умерла. Я даже не испугалась. Страха уже не было. Вышла из дому, села возле сарая и думаю, куда же мне теперь идти. Меня тетя Маша, мамина родственница, увидела. Спрашивает: «Чего здесь сидишь?». Ну и взяла к себе. У нее было трое детей, и всех тетя Маша уморила голодом. И я бы у нее умерла с голоду. Но женщина с первого этажа нашего дома сказала тете Маше, чтобы она отвела меня в детский садик. У той женщины был сын, мой ровесник. Мы с ним даже дружили. Тогда ругали, если узнают, что кто-то из родителей своих детей голодом заморил. Привели меня в садик, налили чаю, хлеб маслом намазали. А я уже и есть не хочу. Мне говорят: кушай, Зина. Я чаю попила. Детишки детсадовские окружили меня и просят у воспитательницы: дайте мне, мне дайте ее хлеб доесть!

Тогда меня перевезли в больницу, и там я потеряла память, но оправилась. В больнице кормили хорошо. Так я выжила в блокаду…

Я забрал маму к себе.

Два дня она была безутешна. Потом как бы сама себе проронила:

– Где-то была моя сумка?

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Последний мамин урок. Непридуманная повесть», автора Николая Ивановича Карпина. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанру «Современная русская литература».. Книга «Последний мамин урок. Непридуманная повесть» была издана в 2015 году. Приятного чтения!