Честно говоря, у меня настолько нет слуха, что мои дети плачут, когда я пою. Настолько нет слуха, что я не могу узнать песню по музыке, а только по словам.
А вот ещё случай расскажу. Решила моя маменька вывести меня, удекреченную в умат, в свет, классическую музыку послушать - филармония, программки, все дела, пианист взмахивает ласточкиным хвостом своего фрака, льётся прекрасная музыка, а в следующую секунду я слышу мамкин шип прямо себе в ухо: Марина, пожалуйста, перестань храпеть.
Да, было дело. К чему это я? А к тому, что когда выбрала эту книжку для чтения очень удивилась - мемуары композитора
как-никак. Где я? И где композиторы?
Всё дело в том, что единожды раскрыв эту книжку, я просто не смогла остановится, Каретников с места в карьер называет несколько знаковых маркеров: Коктебель, Волошин, Шаляпин и так далее и тому подобное. Посему я утащила эту книжку себе в логово и урча поглотила.
1952 год. По консерваторскому коридору идет студент (ныне достаточно известный композитор) и несет в руках две партитуры Стравинского. Эти партитуры видит другой студент (ныне очень известный композитор). Он немедленно бежит в партбюро и докладывает: «Там по коридору идет такой-то и у него в руках ноты Стравинского!»
Подозреваемый немедленно изловлен, уличен в преступлении, и только чудо спасает его от изгнания из консерватории.
В тот же день, по окончании занятий, пострадавший изловил доносителя во дворе консерватории, сунул его головой в сугроб на том месте, где ныне высится порхающий (не по своей вине) П. И. Чайковский, и, нанося удары кулаками по вые и ногами по заду, приговаривал:
– Будешь доносить, сука?!
И тот из сугроба вопил:
– Буду! Буду!
И не обманул!
По сути, это сборник баек, искрометных, смешных, иногда очень язвительных, иногда умопомрачительно самоироничных. Но не только. Читая эту книгу, я продолжила знакомство с М. Юдиной, отцом Александром Менем, познакомилась поближе с Галичем и Г. Нейгаузом (байка про его жену, Зинаиду, которая как мы помним ушла к самому Пастернаку, просто уморительна).
Николай Каретников очень тепло, с огромной любовью рассказывает про своих учителей в разных сферах: про Виссариона Яковлевича Шебалина - своего консерваторского преподавателя по композиции, очень строгого, похвалу которого он впервые заработал только в тридцать лет. Про Александра Григорьевича Габричевского - культуролога, язвительнейшего интеллектуала, который на фотках похож на итальянского мафиози - лысый череп, бабочка, сигара - хооорош! Меня тронула до глубины души история о Габричевском, который однажды позвал своего бывшего студента расспросить о поездке во Флоренцию и сам рассказал весь маршрут этого студента, с поворотами, домами, церквями, площадями, улицами, статуями, фресками, скульптурами, знаменитыми людьми, которые жили вот в этом доме - повернуть направо с площади и пятьдесят шагов. И это при том, что Габричевский ни разу не был в Италии! И так - досконально, блестяще, совершенно головокружительно!
А Михаил Леонидыч Старокадомский (тот самый, что сочинил музыку к "Мы едем, едем, едем")? Каретников занимался у него индивидуально. И каждый урок: Ну, Коля, если вы хотите узнать, как играет кларнет - вы узнаете и сами, - а потом: Овидия, Гомера в оригинале, разбор картин и офортов Леонардо, Дюрера, потом Софокл, и снова Овидий - и так далее, и тому подобное.
Очень гордо узнать о таких людях: настоящих титанах.
Немного не понравились мне только глава о каретниковских мистических видениях. Мне кажется, это слишком интимная, надсловная вещь, это надо держать под замком, если ты не средневековая католическая настоятельница монастыря, или не Блейк, к примеру.
Однако, отличная книга! С одной стороны, высокая культура и горение, с другой - юмор, бурлеск, абсурдизм - высокое и низкое соединяются в великолепном карнавале. Советую!