Они будут как боги

– Понятно, – сказала я. – И это было древо познания?

Ангел кивнул с озорной улыбкой.

– Древо с прекрасными соблазнительными плодами с ароматом амброзии, божественными и неотразимыми?

– То самое!

– Древо, дающее мудрость? Дающее знание добра и зла и всего прочего. Делающее смертных мудрецами. Дар Ашеры, Матери всего сущего, воплощения безвидного Духа творения, хранительницы всех законов природы?

– Ага! – Самаэль указал большими пальцами на собственное улыбающееся лицо: – Это сделал именно я!

– И почему Он не выкорчевал древо?

– Он не может. Оно все еще под защитой Ашеры.

– Это Она дала тебе древо?

– Не… Не совсем.

– Тогда как ты его нашел?

– Только не злись, милая Лил…

– Где ты его взял?! – Я ткнула его в ребра.

Самаэль закашлялся и отстранил мои кулаки.

– В общем, дело было так…

* * *

– Как-то вечером я шел по Эдему, – рассказал он. – До того я смотрел, как ты развлекаешься со своим олухом Адамом, что для меня было пыткой. В полном одиночестве и с болью в сердце шел я по склону холма к развилке двух рек. У вершины холма, на лугу, где буйно растет шалфей, я и услышал Их. Сначала раздался ясный звон струн Ее лиры, наигрывавшей мелодию из трех нот, потом – Его низкий голос. Господь упрашивал Ее спеть Его любимую песню. Ты ее знаешь: та, что про луну и звезды на воде. Она обиженно отказывалась. Я подобрался поближе и увидел, как Ашера отложила в сторону лиру и сказала: «Время пришло, дорогой». – «Конечно», – ответил Он. Послышались шорох и смех, а потом Она сказала: «Нет, не для этого, старый ты похотливый козел. Пришло время дать нашим детям величайшие дары». – «Опять ты за свое! – пророкотал Он. – Эти дары не для них. Они будут как боги, как мы? Всеведущими и мудрыми?» – «Ну, может, не такими мудрыми», – улыбнулась Матерь. Ты помнишь Ее улыбку, Лилит? Яркую, будто полуденное солнце.

Он тоскливо уставился в землю.

– В общем… – продолжил Самаэль. – Она сказала: «Так зачем их создавать, если не смотреть, как они растут, как развиваются и – да, возможно, со временем заменят нас. Как они строят собственную жизнь, создают собственных детей, осознавая свои действия, неся за них ответственность. Они станут богами самим себе, обладая суждением и разумом. Получат свободу воли». – «Они не готовы, – проворчал Он, а потом заорал: – И никогда не будут готовы!» – «Душа моя, – Ашера коснулась Его щетинистой щеки. – Это их право по рождению. Какой любящий родитель со временем не уступит дорогу своим чадам?» – «Этот!» – Яхве ткнул себя в грудь, потом схватил Ее лиру и зашвырнул высоко в небо, где она стала не больше булавочной головки. Повисла пауза, изменившая судьбу всего человечества, наполненная хороводом возможностей, разных судеб. Потом сила притяжения взяла верх. Лира упала на землю и разбилась: черепаховый панцирь разлетелся вдребезги, роговые клавиши раскололись, струны порвались и свернулись, чтобы никогда больше не играть. И тогда Ашера ничего не сказала, но встала и ушла – прочь из Эдема, в сторону реки. Я последовал за Ней, разумеется. Она пошла на юг, к поросшими ивой берегам Евфрата. Я шел за Матерью пешком, держась на почтительном расстоянии. И вскоре заметил, что Ее преследуют.

– Кто?

– А ты догадайся! – скривился Самаэль. – Один хмурый, другой страшный, третий похож на волка.

Опять эта троица! Всякий раз, когда мой покой бывал нарушен, рядом оказывались они.

– И что ты сделал?

– А что я мог сделать? Я был один, а их трое, а Самангелоф умеет пугать.

Он очень похоже изобразил, как Самангелоф скалит зубы, и я рассмеялась.

– Я спрятался за камнем и стал наблюдать, – продолжил Самаэль. – Они схватили Ее, связали Ей руки и заткнули рот грязной тряпкой. Потом поднесли к Ее носу тряпицу, смоченную валерьяной, чтобы одурманить, после чего подхватили Ашеру и полетели на юг.

Вот, так я и знала. Конечно же, именно Он и стал причиной исчезновения Богини-Матери.

– Так как же ты нашел древо?

– Я знал, куда Она направляется. Я ведь не только милая симпатичная мордашка, любовь моя. Не забывай: я был здесь первым, задолго до выскочек-богов; до того, как сонмы призванных людьми божеств решились выразить невыразимое. Поэтому я знаю, откуда Она пришла. До того.

– До чего?

– До того, как стала Ашерой, Лилит. Вспомни! У всех богов есть место, из которого они черпают свою силу, – обитель народа, который призвал их. Яхве здешний, а вот Она нет. Ашера намного старше. По зову более древнего народа Она пришла из других мест: из Урука в стране шумеров.

– Из Урука? – Я никогда прежде о нем не слышала.

– Колыбель цивилизации к югу от Эдема, царственный город меж широким Евфратом и могучим Тигром. Туда Она и направлялась, когда ангелы схватили Ее. Более того, я точно знал, куда именно в Уруке шла Ашера: в свой знаменитый сад. Ты ведь слыхала о нем?

Не слыхала.

– О боги! Лилит, для вкусившей от древа познания ты почти ничего не знаешь, – покачал он головой, подивившись моему неведению. – В общем, туда я и пошел. Это прекрасный город, Лилит. Жаль, что ты его не видела. Вход в него преграждают огромные, высотой до небес, ворота, по краям от которых стоят львы и гигантские колонны. Внутри ветвится настоящий лабиринт: дома, мастерские и лавки, окружающие известняковые храмы, по одному для каждого из богов, которым шумеры поклонялись, и у всех храмов поднимается к небу священный зиккурат. Между холмами прорыты сверкающие на солнце каналы, а за пределами города, окруженный высокими стенами, лежит сад. Его выдают акведуки, подающие воду из обеих великих рек. Внутри безошибочно узнается место, принадлежащее божеству: воздух наполнен небесным ароматом жасмина, таким густым, что хоть ножом режь; изобилие инжира и прочих сладких плодов, всегда в полной зрелости. Ты же помнишь этот фокус богов по своему раю, Лил. А сокровища – видела бы ты их! Ягоды из сердолика, листья из лазурита, кусты, плодоносящие изумрудами и жемчугом. В сравнении с этим великолепием ваш Эдем смотрелся простовато.

– А древо? – настаивала я. – Расскажи о древе.

– Оно стояло в центре сада, как главная гордость. Ашера поливала его, берегла. Мне не хотелось его забирать, Лил: кража у богов ничем хорошим не заканчивается. Но это древо предназначалось тебе. Ашеру забрали, чтобы не дать тебе отведать плоды познания. Это было твое наследие. Понимаешь, ради тебя я был готов на все. Поэтому я выкопал древо и принес в Эдем.

Что-то не сходилось.

– Но ведь Матерь пришла ко мне и велела отведать плод. Разве это возможно, если Ее уже не было до того, как древо появилось в Эдеме?

– К тебе приходил я, – улыбнулся Самаэль. – Неплохо, да? Ты же не думала, что только тебе подвластно искусство перевоплощения?

Вот тут я разозлилась. Самолюбие было уязвлено тем, что меня провели точно так же, как я одурачила Еву.

– Почему ты раньше мне этого не рассказал?

– Потому что ты подобна дыму на ветру! Сначала ты сбежала. К тому времени, когда я узнал о твоем возвращении, ты уже спровоцировала грехопадение. Я, кстати, сразу понял, что это твоих рук дело: уж очень на тебя похоже. А потом ты ушла. Вернее, уползла, – рассмеялся он. – С тех пор я искал тебя. И вот наконец нашел и все рассказал. Ты полностью в курсе дел.

– Зачем ты так поступил?! – воскликнула я, устыженная, словно ребенок. – Мне не стоило все это слышать. Я и так знала, что Она пропала. Что толку в моем понимании, если я о нем не просила? Какой мне прок от мудрости, данной Ее древом? Всё впустую.

– Ты вкусила плод только после того, как исчезла Ашера, – напомнил он.

Но я уже погрузилась в самоуничижение.

– Как мне двигаться дальше, если я погрязла в мелочах? Мстила Адаму, простому смертному, которого давным-давно нет на свете. Спасала Еву, которая не пожелала спастись. Никого толку.

– Ты слишком строга к себе. – Самаэль переплел свои пальцы с моими. – Смертные могут быть восхитительны, помогают отвлечься на какое-то время. Но теперь тебе нужно забыть о них. Твое место – рядом со мной. – Он притянул меня к себе.

– А твое – рядом со мной? – спросила я.

– Безусловно. Ты – все, чего я желал с тех пор, как впервые увидел тебя.

– Тогда идем. – Я подняла его на ноги. – Нельзя терять времени.

– Куда?

– Спасать Ашеру, конечно! Вернем Ее туда, где Она должна быть по праву. И тогда мы больше не будем изгоями. Ты и я, мой падший ангел, мы вернем себе рай!

Возвращение в Эдем

– Я не это имел в виду, – бормотал Самаэль, шагая рядом со мной. – Никаких приключений я не планировал.

Мы шли на восток пешком, отказавшись от крыльев, чтобы не привлекать внимания. Мир за пределами долины, где я столько времени провела в уединении, изменился. Он стал суетливее: стада на склонах холмов умножились, шатры шире рассеялись по долинам. Приближаясь к плодородным землям у берегов Евфрата, мы увидели невысокие каменные строения, колодцы на перекрестках пыльных дорог, поля ячменя и пшеницы, орошаемые сетью каналов, какая Адаму и не снилась.

– Я думал, мы убежим, – сказал Самаэль. – Будем наслаждаться жизнью вместе. Наверстаем упущенное время. Тысяча лет – это прорва упущенного времени.

– Да-да, так и сделаем. Но сначала отменим великую несправедливость, займем те места, которые принадлежат нам по рождению. Нельзя оставлять Его безнаказанным.

– Тебе-то какое дело? Мы можем отправиться куда угодно, чтобы больше никогда не увидеть Его. У Него нет власти за пределами обители тех, кто верует в Него. Можем пойти в Хараппу, тебе там понравится. Вершина современной жизни: будем кататься на лодке по Инду, охотиться на антилоп и купаться в роскоши. Или на Кафтор, остров Диктинны, в блистательный дворец Кносса. Видела бы ты его, Лилит! Живут же люди – пьют и танцуют, любят и пируют. Только представь себе, Лилит, там можно спать на ложе! Никакого больше сна на жесткой земле. Чистое белье каждый день, ароматное масло для твоих волос.

– Она выбрала меня, Самаэль. Я должна была получить мудрость превыше прочих. Разве я могу подвести Ашеру? Мою Матерь, схваченную по моей же вине и заточенную неизвестно где! Если я не найду Ее, то кто тогда?

– Но…

– А в Ее отсутствие Он нарушил естественный закон, поместив женщину под ярмо мужчины! Что ожидает мир, где целиком хозяйничают и правят мужчины? Матерь нужно вернуть!

Самаэль вздохнул.

– И что ты собираешься делать? Не могу не заметить, что мы идем в Эдем. Ты же знаешь, я терпеть не могу это место.

– Ангелы находятся там. Во всяком случае, были там, когда я видела их в последний раз. Они знают, где искать Ашеру.

– Вряд ли они нам расскажут.

– Согласна. Понадобится немного обмана. Вот тут-то ты и пригодишься.

* * *

Эдем переменился совершенно. Без человеческих рук, выпалывавших сорняки, сад зарос, тропинки исчезли. Я оплакивала свои розы, опутанный лозами ковер первоцветов и фиалок, сладкий аромат вечернего жасмина, задушенного горьким терном.

Пруд высох. За прошедшие годы река, питавшая его, отклонилась далеко на восток. Поля, возделанные нами, вернулись в дикое состояние, среди ячменя покачивались кроваво-красные маки и желтые тысячелистники. От нашей хижины не осталось и следа: за тысячу лет доски сгнили в труху.

Сохранился лишь один след нашей жизни: мое внимание привлек блеск плавно изогнутого бока медной чаши. Я выкопала ее из земли и стерла засохшую грязь. Адам сделал эту чашу еще до того, как обратил свои мысли и умения в работе с металлами на изготовление оружия для воображаемой войны. В центре чаши была изображена женщина – я – с ниспадающими каскадом волосами, сидящая в спокойной задумчивости под деревом.

Меня охватила глубокая меланхолия. Когда-то Адам любил меня. Насколько иначе все могло бы сложиться, если бы мы и дальше жили мирно, наслаждаясь друг другом? Я стала бы матерью – и не простой, а особенной. Не покорная Ева, а смелая Лилит стала бы прародительницей человечества.

Раздвинув ветви ежевики и терна, мы выглянули на поляну, где росло древо жизни. Я вздрогнула, увидев, что ангелы все еще там. Сеной, Сансеной и Самангелоф маршировали с военной четкостью вокруг чешуйчатого ствола величественной финиковой пальмы; у их ног до сих пор торчал бронзовый меч Адама – грязный, потускневший, но по-прежнему прямой.

– План помнишь? – прошептала я, и мой спутник кивнул в ответ.

* * *

Самаэль вошел в заросший сад с востока ленивой походкой.

– Все в порядке, парни?

Ангелы как по команде обернулись.

– Ты?! – возмутился Самангелоф. – Что ты здесь делаешь, гнусный изгой, нечистый?!

– О… Так вы не слышали? Я вернулся. Вновь допущен к вратам рая. – Он отвесил глубокий поклон.

Ангелы переглянулись и начали перешептываться.

– Но вы, полагаю, не в курсе. – Самаэль принялся изучать собственные ногти. – Думаю, вы уже давно не получали от Него вестей. Он что-то умолк, верно? Видимо, потому и поручил вам столь пустячное дело – охранять никому не нужное древо. Чтобы вы не путались под ногами.

– Это не пустячное дело! – вскричал Сеной. – Мы защищаем древо жизни от рук человеческих, чтобы не вкусили они плода и не познали бессмертия!

– Ну да, конечно, – фыркнул Самаэль. – И много людей приходило сюда искать древо за последние тысячу лет?

– Тысячу лет? – робко переспросил Сансеной, запустив пальцы во всклокоченные волосы. – Неужели прошло уже столько времени?

– Мы Его верные посланники! – проворчал Самангелоф. – Он обращается к нам по всем Своим делам.

– Больше нет, – возразил Самаэль. – Только не после того бардака, который вы устроили в прошлый раз. Потому-то я и снова в фаворе.

– Какого бардака? – Сеной встопорщил перья на крыльях.

– Да ладно, – протянул Самаэль. – Мы все об этом помним – там, в реальном мире. Вы похитили Царицу Небесную, избили, одурманили и утащили прочь, заточив вдали от всех детей Ее. Стыдитесь!

– Кто тебе такое сказал? – проревел Сансеной. Он был на грани паники, пальцы у него дрожали, как камыш на ветру.

– Да все знают, – пожал плечами Самаэль. – С тех пор, как Она бежала из заточения.