Цитаты из книги «Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов»

«Ленин и его товарищи действительно получили от императорской Германии огромные суммы. Я узнал об этом уже в конце декабря 1917 года. Не узнал я лишь, как велика была сумма и кто был или кто были посредниками. Теперь из источников, заслуживающих безусловного доверия, я узнал, что речь шла о невероятных суммах, наверное 50 миллионов марок золотом, так что для Ленина и его товарищей не могло остаться места сомнениям, откуда притекали эти суммы». К сожалению, Эд. Бернштейн больше не выступил по этому вопросу в печати, между тем как он мог многое знать, так как на заре германской революции в 1918 – 1919 гг. работал в министерстве иностранных дел и имел доступ к архивам. Он также отказывался добавить какие-нибудь подробности в частных беседах, какие, знаю, он имел с Ю. Мартовым, Д. Далиным, Р. Абрамовичем. А.Ф. Керенскому, который посетил его в Берлине, он тоже не хотел ничего более сказать о «нечистоплотной политической авантюре» Ленина, как он тогда выразился. Возможно, что немецкая дипломатия начала 1920-х гг., заинтересованная в успехе ориентации на Восток, оказывала давление на социал-демократов, входивших тогда в правительство, и помешала дальнейшему разоблачению вопроса о немецких деньгах.

Коллонтай, Раковский, Луначарский, Зиновьев, Троцкий и Каменев – все они определенно состоят на службе у германского генерального штаба. Организация] германского генерального штаба не ограничивает свою деятельность исключительно работой среди «русских» большевиков, но ее влияние в большой степени распространяется также и на «украинцев», казанских татар, кавказских татар и грузин. Германия, преследуя, с одной стороны, пропаганду сепаратических идей среди мелких национальностей России, дабы затруднить организацию России на основах революции, и всячески мешая нормальной работе по реорганизации боеспособности армии Временному правительству, с другой стороны, пользуется вышеуказанными элементами в целях разведочного характера. Через свои организации, при деятельном содействии части «большевиков», наши враги имели и имеют очень важные сведения о передвижениях войск

Радость освобождения от большевистского террора может помочь стране справиться с некоторыми экономическими проблемами, а открытие банков и возобновление свободной торговли может существенно поправить дела. Если это случится, то Украина с ее киевскими кадетами и гетманом Скоропадским[288] окончательно снимет украинскую вуаль и объединится с Великороссией. Мы окажемся в крайне сложном положении – нам придется либо противостоять мощному движению, имея всего несколько дивизий, либо оказаться вынужденными принять это движение. Говоря конкретно, это означает, что мы должны протянуть нить к Оренбургу и Сибири над головой генерала Краснова[289], держать втайне наготове кавалерию, ориентировав ее на Москву, подготовить будущее правительство, с которым мы могли бы войти в согласие, исследовав для этой цели как можно глубже ряды кадетов (чтобы, при необходимости, также скомпрометировать их) и, наконец, пересмотреть пункты Брестского договора, направленные против экономической гегемонии в России, а именно воссоединить Украину с Россией и что-нибудь придумать с Эстонией и Латвией, которые мы могли бы потом снова продать назад России. Помогать возрождению России, которая снова станет империалистической, перспектива не из приятных, но такое развитие событий может оказаться неизбежным, потому что, в связи с полной нестабильностью Рады (как я и все прочие это понимают), всякая мысль о продолжительной независимости Украины становится фантастической, а объединенная русская душа обладает, несмотря ни на что, редкостной витальностью. Украина падет вместе с большевиками. «Свершившийся факт» династии в Киеве может несколько продлить существование этого искусственного государства, но не более того. Что касается моей работы здесь, то аппарат наших объединенных соперников, которые выступают в самых разных ролях, крайне мощен, и наши обесцененные рубли исчезают с небывалой скоростью. Прошу извинить меня за это лирическое отступление о состоянии хаоса, который, даже со здешней точки зрения, уже совершенно невыносим. С наилучшими пожеланиями, Ваш и пр. Рицлер P. S. Сегодня положение как будто несколько улучшилось. Террор, верно, оказал свое воздействие, нарушив планы заговорщиков. Правда, голод становится все более угрожающим, и, поскольку народ считает, что на юге колосятся поля пшеницы, нас винят – и не без оснований – за нехватку хлеба, керосина и угля. Тем не менее у нас, может быть, есть еще 6 – 8 недель для того, чтобы решить, можем ли рисковать, что состояние хаоса бросит страну в объятия Антанты – и тогда все наши экономические интересы погибнут, или же, ради спасения наших естественных ресурсов, нам придется установить здесь буржуазный режим, с которым мы можем достичь соглашения.

Посол в Москве – канцлеру Сообщение № 61 Москва, 16 мая 1918 г. Сегодня у меня была длительная беседа с Лениным. Ленин в общем глубоко верит в свою счастливую звезду и постоянно выражает безграничный оптимизм. Однако он признает, что, хотя его система устояла и держится, число его противников растет и что ситуация «требует большей бдительности, чем месяц тому назад». Его вера основана главным образом на том факте, что только правящая партия располагает организованными силами, в то время как все остальные партии сходятся лишь в своей оппозиции к существующему режиму, а во всем прочем расходятся по всем направлениям и за ними нет такой силы, какая есть у большевиков[282]. В некоторых отношениях это, конечно, верно, но тон, в котором Ленин говорит о бессилии своих врагов, свидетельствует, что он тем не менее несколько недооценивает их. Однако Ленин спокойно признает, что состав его противников изменился: если раньше это были лишь представители правых партий, то теперь у него появились противники в собственном лагере, где сформировалось нечто вроде левого крыла. Главный довод этой внутренней оппозиции – то, что Брестский договор, который он все еще готов упорно отстаивать, был ошибкой. Все большие куски русской территории оказываются под оккупацией, мир с Финляндией и Украиной все еще не ратифицирован, голод не только не побежден, но, напротив, возрос. Короче говоря, до действительного мира еще очень и очень далеко. К сожалению, он вынужден признать, что некоторые события последнего времени подтверждают обвинения его противников. Поэтому он всячески старается ускорить выяснение дел на севере и юге[283] и особенно прилагает усилия, при нашем сотрудничестве и влиянии, к достижению мирных соглашений с Финляндией и Киевом[284]. Ленин не жаловался и не бранился, и не намекал на то, что, если нынешнее положение дел не изменится, он может быть вынужден обратиться к другим державам. Однако он явно старался как можно выразительнее изобразить все трудности своего положения[285]. Мирбах

Тот, кто знал столицу в дни ее славы, с трудом узнает ее сейчас. Во всех районах города, а особенно в центральном торговом квартале, стены домов испещрены дырками от пуль – свидетельство боев, которые велись здесь. Замечательная гостиница «Метрополь» превращена артиллерийским огнем в груду развалин, и даже Кремль жестоко пострадал. Сильно повреждены отдельные ворота. На улицах жизнь бьет ключом, но впечатление, что они населены исключительно пролетариатом. Хорошо одетых людей почти не видно – словно все представители бывшего правящего класса и буржуазии разом исчезли с лица земли. Может быть, это отчасти объясняется фактом, что большинство из них пытается внешне приспособиться к нынешнему виду улиц, чтобы не разжигать страсти к наживе и непредсказуемых эксцессов со стороны нового правящего класса. Православные священники, раньше составлявшие значительную часть прохожих, тоже исчезли из вида. В магазинах почти ничего не купишь, разве что пыльные остатки былой роскоши, да и то по неслыханным ценам. Главным лейтмотивом всей картины является нежелание работать и праздношатание[270]. В это время, когда заводы еще не работают, а земля еще не возделывается – по крайней мере, так мне показалось во время моего путешествия, – Россия, похоже, движется к еще более страшной катастрофе, чем та, которая уже вызвана революцией. С безопасностью дело обстоит довольно скверно, но днем можно свободно всюду ходить без провожатых. Однако выходить вечером неразумно, да и днем тоже то и дело слышны оружейные выстрелы и постоянно происходят какие-то более или менее серьезные столкновения. Бывший класс имущих впал в состояние глубочайшего беспокойства: довольно одного приказа правительства, чтобы лишить их всего имущества. Почти на всех дворцах и больших особняках висят зловещие приказы о реквизиции, по которым хозяин, часто в считаные часы, оказывается на улице. Отчаяние представителей старого правящего класса беспредельно, но они не в состоянии собрать достаточно сил[271], чтобы положить конец тому организованному грабежу, которому подвергаются. Желание внести какой-то порядок распространяется вплоть до низших слоев, а ощущение собственного бессилия заставляет их надеяться, что спасение придет от Германии[272]. Те же самые круги, которые раньше громче всех возводили на нас напраслину, теперь видят в нас если не ангелов, то по меньшей мере могущую спасти их полицейскую силу. Цены на продукты сильно возросли, но, поскольку карманы низших классов набиты миллионами рублей, выпущенных Керенским, в бедности живут лишь прежние богачи. Повсеместно введен восьмичасовой рабочий день, для домашней прислуги установлен минимум зарплаты в 200 рублей в месяц плюс бесплатное питание и жилье. Власть большевиков в Москве обеспечивается в основном ливонскими батальонами, а также большим числом автомобилей, реквизированных правительством, которые постоянно кружат по городу и могут в случае необходимости доставить войска туда, где возникают беспокойства.

У русских сложилось впечатление, что делегации из Литвы и Прибалтики просто выполняют приказы. Заключение мира на существующих сейчас условиях может означать для русских демократов только одну цель – а именно мобилизацию, так как Россия не может существовать без прибалтийских провинций. Сами прибалты тоже хотят остаться русскими, и 9% немцев не могут играть решающую роль в этом вопросе. Демократический мир должен быть заключен не одним только Лениным, он может быть альтернативно заключен им (то есть Лениным как олицетворением социалистической демагогии) в сотрудничестве с демократическими элементами. Если немецкий народ действительно хочет установить братские отношения с русским народом, ему надо отказаться от всех дипломатических и эгоистических интересов и заключить честный мир. Иначе Россия будет вынуждена объявить повторную мобилизацию и через тридцать лет вспыхнет новая война.

Положение в России – самое необычное. Здесь образовался ряд различных, независимых республик. Новейшая из них – Республика немецких пленных. В различных местах, где имеются большие лагеря для военнопленных, немецкие пленные, увидев царящий вокруг хаос, взяли на себя снабжение и руководство и теперь кормят не только себя, но и население окрестных деревень. Местное население чрезвычайно довольно этим и вместе с немецкими пленными образовало нечто вроде республиканского управления, где всем заправляют пленные. Это, разумеется, совершенно необычное явление в мировой истории. Россия еще в большей мере, чем Америка, страна неограниченных возможностей.