В оформлении обложки использована работа художника- иллюстратора Елены Виноградовой (по договоренности с ней).

Октябрь. Понедельник. Не всяк ветер в голове попутный

¹

Меня зовут Наталия Гончарова, я люблю гулять в Гончаровском парке. Мне кажется, что тех, кто носит имя Наталия, нужно с возрастом переименовывать. Например, Бесталия или Неталия. Хотя недавно на заседании меня вообще по-другому назвали: « Вы – не член нашей организации и как смеете что-то нам говорить?» И тогда я достала из широких штанин… удостоверение и стала им трясти:

–Я член, я – член! Но другой организации, не вашей.

– Да перестаньте же трясти своим членом! Тьфу ты, удостоверением.

В тот день так и не смогла высказать профессиональное мнение. Не позволили.

На самом деле красная корочка есть у меня, но просрочила оплату взносов и теперь я не то, чтобы Не член, я вообще Ничейный Член. А уж когда сделала себе к купальному сезону эпиляцию в зоне бикини и увлеклась, то теперь я лысый ничейный член. Наталия – Не-Талия. Талия у меня на самом деле была, но в прошлом веке она вдруг исчезла. Её победило большое светлое чувство – любовь. Любовь не к трём апельсинам, а к пельменям, домашним тортам и чебурекам. И теперь вместо талии у меня пухленький живот. Мужчины в метро уступают место, они думают, что я вот-вот могу родить. А я уже никого не смогу родить, только новый рассказ. Недавно мужчина сделал комплимент:

–Как научиться писать смешные рассказы?

–Пережить похороны любимой кошки, остаться в живых после родов в российском роддоме, побывать истицей в суде при разводе. И вот тогда точно получится.

–Я живу с мамой, она ненавидит кошек, – сожалел начинающий прозаик.

ххх

Но если бы я начала рассказывать о себе…Интерес к еде у меня сильнее, чем к жизни. Рано ложусь спать, и домашние спрашивают:

–Сильно устала на работе?

–Просто всё съела.

Всё время что-нибудь ем. А в библиотеке им. Ленина так есть хочется, что я беру с собой термос и варёную курицу. Там, конечно, же, есть столовая с горячей едой, но цены на академиков рассчитаны. Я весь день читаю, пишу, читаю, пишу, а потом достаю курицу.

–Здесь есть нельзя!– кричит очень жирная библиотекарша. Она так толста, что я смотрюсь на её фоне моделью, хотя худой меня никак не назвать, ни с натяжкой, ни с подтяжкой в виде утягивающего белья.

–Я бы могла не есть ничего весь день, но ваши открытые настежь окна… Петр прорубил окно в Европу, а вы прорубили окна навстречу московским сквознякам. Мне так холодно, что уши стали стрелять как пушки Петра Великого, и если мне не подкрепиться горячим чаем с курицей, то завтра вообще слягу с простудой.

–Если не открывать окна, то всему залу будет душно!– парирует библиотекарша.

–Я вообще не понимаю, где сейчас нахожусь, в Москве 21 века, или в маленькой деревне времён Петра? Почему нет кондиционеров?

– Этот вопрос к нашему руководству.

–А может, выполняете секретную программу, цель которой истребить мозги нации простудой?

–Может быть, но я вам ничего не говорила.

Домочадцы пытаются посадить на диету. Иногда я прихожу домой, а на столе стоит банка, а в ней плавает две несчастных кильки.

–Кот умер? Я попала на его поминки?

–Сегодня у православных постный день, – и достают из духовки тушёную капусту. Пощусь я дома, а вот на работе успеваю сбегать за копчёной колбасой и съесть её за пять минут.

Дала объявление в социальную сеть: «Ищу единомышленника для походов в тренажёрный зал. Любимый вид спорта силовое двоеборье. Оно в себя включает тягу под душ и рывок домой. Мой рост метр семьдесят пять сантиметров, размер от пятьдесят второго до пятьдесят четвертого в зависимости от того, каков был ужин. Если салат, то у меня пятьдесят второй размер, если три сковороды чебуреков, то пятьдесят четвертый». Не откликаются.

Как-то коллега по работе искренне удивился:

–Представляете, на картине Малевича под чёрным квадратом нарисованы голые женщины!

–Подумаешь, я уже вот десять лет ношу на бёдрах чёрный квадрат – чёрную юбку, а под ней что? Под ней голая!

–А я про это никогда и не думал, – он стал пристально всматриваться в чёрные квадраты, висящие мешком на полных тетках.

ххх

Совсем недавно поняла, что же это такое «бальзаковский возраст». Это когда вы не успели себе купить к сезону новый купальник, а ваша мама говорит:

–Возьми мой. Всё равно на пляж не пойду!

Примеряете трусы-парашюты, хоть и не чёрного цвета, и понимаете, что этот фасон как нельзя лучше прячет жирные места. О, мой любимый чёрный!

Несколько лет назад наступил траур, и я теперь не снимаю с себя чёрные одежды.

–Кто-то умер?

–Умерла моя молодость: мужчины больше не оборачиваются вслед.

Полуправда. Мужчины мной интересуются и часто спрашивают: «Наталия, а кем вы работаете?»

–Ой! Мне некогда! Бегу на панельку!

–Проститутка?– и достают из бумажника купюры.

–Я представитель второй древнейшей профессии, бегу на панельную дискуссию, я журналист.

Летом меня отправили в командировку и подселили к одиннадцати комбайнерам в маленький, уютный двухэтажный домик. И тут я начала завидовать Белоснежке. Ей гномы приносили алмазы и изумруды. А мне что? Только недозрелый арбуз с поля.

ххх

Недавно мой редактор выпустил изо рта новую валюту. Он сказал: «Спасибо! Спасибо!» Я получила зарплату и поняла, что каждое «Спасибо!» эквивалентно пятнадцати тысячам рублям и решила обменять словесные деньги на магазинный товар. Но в продуктовом уже висело объявление: «Котировку слова «Спасибо» от редактора журнала «Сельхоз-навоз» не производим!».

Спустя месяц стало ещё хуже. Зарплату не заплатили совсем, а хозяйка жилья грозила выселением. В тот день гороскоп пообещал: «Добьётесь успеха в делах, получите необходимую поддержку, найдете союзников». И я нашла союзников на Казанском вокзале. Бомжи сострадательно протянули обглоданную куриную ножку и недопитый кофе, а блохастый пёс лег на ноги, и сразу стало тепло. И бомжи, и пёс почему-то поверили моим слезам.