Цитаты из книги «Река жизни глазами Ра»

А что это за место, где есть такое лекарство? – Деревня Гузей. – Там живут колдуны? – Почти. – Что ты о них знаешь? – Я родился в этой деревне. – Так мы плывем к тебе домой? – Да, Тан. И если бы всё это не произошло, мы бы туда полетели на Ортристе, но у меня больше нет листьев дерева Пайтэ, а значит, он не может к нам прилететь.

– Мама проснулась, – сказал я, обращаясь к Ирбрусу. – Она открыла глаза? – спросил он, стоя вдалеке от перины и что-то передвигая с места на место. – Да, – ответил я. – Она видит? – Не знаю. – Поводи над ее лицом ладонью, зрачки движутся? – Нет, – тихо испуганным голосом произнес я. – Что со мной? – прошептала испуганно мама. И протянула руку, ориентируясь по голосу, в мою сторону. – Ничего особенного, – уже не боясь никого разбудить, говоря громко и немного с иронией, ответил Ирбрус, – ты всего лишь потеряла зрение.

Было чему изумляться: по одной, в нашей части лодки растворялись все вещи, все, до которых вчера дотрагивался Цши. Стол, тарелки, перины, натянутая на стены ткань, краски, подушки, сундуки с одеждой, скатерть и игрушки Маар, а также сама одежда и мой арбалет. За несколько минут такого зрелища нижняя часть лодки опустела и выглядела так, как до момента посещения нами торгового острова. Я выскочил на палубу и увидел, как по одной испаряются в воздух бочки и мамина новая печь, на которой всего один раз она успела приготовит ужин самому недостойному человеку в ее жизни.

– Есть такие лепестки дерева Пайтэ. В переводе это лепестки дерева дружбы. Дерево редкое, но найти можно. Имея такой лепесток, ты отпускаешь его в небо с мыслью о том, кто тебе необходим, и если тот, кому был направлен лепесток, твой искренний друг, он узнает о том, что ты в нем нуждаешься и где тебя искать. В тот вечер я подумал об Ортристе, и он прилетел. Вот ты бы кому направил такой листок, зная, что он у тебя один и нет права на ошибку?

Она начинала злить Ирбруса, но была знатоком своего дела. Поэтому он молча переносил то, что женщина его поучает. – Тогда вот этот, – показал он на меньший экземпляр. – Нет, – резко сказала она, – вот этот! И выбрала отличный арбалет, который мы не заметили сразу. На нем не было украшений, и он не казался самым большим. Но Луд настояла. И позвала женщину-стрелка, чтобы показать, как метки попадания из этого оружия. – Я и сам могу проверить, – буркнул покупатель. – Я не уверена в вашей меткости. И этими словами Луд окончательно убила мужчину в Ирбрусе. – А вот Дуг – чудесный стрелок, это я знаю точно. Я бы не хотела, чтобы мое оружие оказалось оценено ниже, чем оно этого заслуживает, потому, что покупатель не умеет стрелять. В комнату вошла Дуг. Высокая, стройная как лань, с длинными волосами. Она молча посмотрела на выбранное оружие и взяла его в руки: – Отлично, Луд, захвати кионские стрелы, они сюда более всего подходят, – произнесла она с лицом, не тронутым эмоциями.

– Кто такие эти саргусы? – начал я. – Это помощники ловцов душ. Ловцы служат тем, кто нами правит, и им дают по саргусу. Ловцы на них совершают вылеты и с неба ведут наблюдение за светящимися людьми. – Ты был на службе у тех, кто нами правит? – Нет, Тан, я не приспособлен к подчинению чьим-то приказам, я привык их нарушать вместе с законами, а не выполнять и подчиняться.

Было видно, что Ирбрус занервничал. Я еще не знал, хорошо это или плохо, бояться мне или нет, но то, что я заставил его не быть равнодушным, меня радовало. – Тан, – сказал он, – если ты хочешь, чтобы они были сыты, они будут сыты, но цена этому наша жизнь, ты это понимаешь? Мы можем обойти остров и пристать к берегу, я куплю жареного цыпленка, но за это время нас могут ограбить или убить. – А почему ты не мог об этом подумать днем? – выпалил я. – Я думал о более важных вещах, – сказал Ирбрус.

– Я не мужчина, как ты, я еще ребенок. Я стану мужчиной только через шесть зим, когда Великий Ушия из рода Мир мне поставит шестнадцатую отметку на спине. Ирбрус, как это ни странно, даже посмотрел на меня – обычно он говорил, но не смотрел на собеседника. Он оторвал взгляд от невидимой точки вдали и сказал: – Ушия уже ничего не поставит на твоей спине. А если ты не знаешь, я тебе скажу, что на моей спине столько же отметин, сколько и на твоей, но я ведь не жду шестнадцатую, чтобы назвать себя мужчиной. Я не знаю, сколько мне зим, но важно, что еще ребенком я чувствовал себя мужчиной, я охотился с отцом, удирал из дома с братом, приручал бергеров, помогал маме носить воду, печь хлеб, учился метать нож и строил планы на будущее. Ты не сможешь плыть со мной в одной лодке, если ты себя считаешь ребенком. Мне нужен помощник – не мальчик, а мужчина. Ты отвечаешь за твою сестру и маму. И если я и дам кому-то руль этой лодки, так только тебе. Ты сильнее из всех вас. Это понятно? – Ирбрус говорил не зло, но очень твердо.

– Значит так! Мне нужно до вечера сделать много дел. Вам, кстати, тоже. – Каких дел? – спросила мама и встала на ноги. – Тех, которые я вам скажу делать! – очень громко заявил Ирбрус. – Ты не можешь нас заставить. Мы уже не подчиняемся правилам деревни, а значит, и тебе тоже, – пыталась отстоять нашу свободу мама. – Ты права, теперь для вас одно правило – мое слово! В деревне вы были кем-то, теперь вы никто! Теперь вы не сможете выжить без меня! И я советую понять это сразу без пререканий, я всё равно вас не собираюсь отпускать, в клетке ли, либо добровольно, но вы будете со мною. Ясно?! И он так заорал, что стало ясно всем, что никто никуда не сможет сбежать или уйти без его ведома.