– Сам ты обморок, рогатый переросток! – вспылил Тоха и сразу отшатнулся: видимо, бес сбросил личину, и наш голубь сизокрылый осознал, что наблюдать с подоконника и оказаться рядом – не одно и то же. Длинный хвост с кисточкой молниеносно обвил шею Тохи и с силой сжал.
– Казимир! – крикнула я, но это не возымело действия.
Хвост сжался еще, несмотря на хватающиеся за него руки, а потом Тоха кашлянул и… рассыпался. На полу и на всех свободных поверхностях, включая тазики и ведра, сидела огромная стая голубей, укоризненно глядя на нас. Казимир отвесил челюсть и поскреб когтями затылок:
– Курлы, блин!
Парень собрался обратно. Интересное зрелище: появляется тень человека, а в нее вливаются птицы, растворяясь и наполняя. Потрясающе быстро.
– Ты че, чепушила? Хошь разборок, так давай по‑пацански, по понятиям!
– Спокуха, братан, – подмигнул ему бес.
– Тебе же подмастерье нужен был, – подал голос кот из рюкзака, я вытащила его наружу. – Все веселье пропустил!
– Казимир, это Тоха, он спас мне жизнь.
Пришлось рассказать мастеру краткую историю возвращения от Кощея. Глаза беса из синих стали ярко‑красными, он дергал хвостом и, кажется, осматривал меня на предмет повреждений, а потом протянул Тохе руку:
– Я, Казимир, беру тебя в подмастерья, пока «Лукоморье» не добралось. Будешь жить у меня, голубок, посмотрю, на что ты способен. Согласен?
– Если не будешь кидаться на меня, не люблю драки.
На том и порешили. Я отдала бесу лягушек и поблагодарила за ступу, мы наконец обменялись номерами.
– Можешь называть меня Каз. И я поздравляю тебя с пробуждением, Яга.
Мы уехали, оставив Тоху с Трехрогим. Надеюсь, перья не полетят.