Исповедь(продолжение)

О смерти я знаю давно, с самого своего рождения. Может, поэтому никогда не испытывала страха перед этим великим актом Вечности. Так было всегда. До того момента, пока не погиб Родион.

Я не винила себя в его смерти: знала, что это неизбежно и когда-то обязательно случится. Но я могла оттянуть, отсрочить это событие. Могла. Но не сделала. Почему?

Возвращаясь в мыслях к течению того дня и проживая его снова и снова, я задавала себе этот вопрос.

Какой была наша совместная жизнь? Отличной, счастливой и радостной. Так думаю я сейчас. А как думала я тогда? Что я ждала от него? Что он ждал от меня? Как часто мы могли поговорить откровенно?

Да и, честно говоря, что он знал обо мне? Нет, конечно, он знал всё о моём прошлом, о моей жизни, деятельности, о моих близких людях и моих интересах. Но он не знал, вернее, не верил в мои способности. Он никогда и мысли не допускал, что я могу сделать нечто такое, чему не найдётся объяснения в его логичной умной милицейской голове.

Накануне того дня мы немного поссорились. Нет, это не была громкая ссора с криками и руганью, мы вообще никогда так не ругались.

Он пришёл уставший, я тоже была не в лучшей форме. Может, поэтому утром, когда он уходил, не остановила. Хотя смутное беспокойство уже поднялось в груди. Почему? Почему я не сделала это? Как же я не удержала над ним свой оберег, если случилась беда?

И почему даже сейчас у меня на душе нет ощущения утраты? Не знаю. Не могу ответить.

Я знаю, что мне осталось немного. Вот передам Арине эстафету через несколько месяцев и… Тогда там мы и встретимся. Я точно знаю, что встретимся. И я задам ему эти вопросы. Может, тогда мне станет понятнее? Может, тогда мне станет легче?

Я помню, как впервые увидела смерть. Мне было тогда пять. Мы приехали в деревню, где жили моя бабушка и моя прабабушка.

Прабабушку звали Мария, и я очень её любила. Невысокого роста, с рыжими, без единой седой ниточки вьющимися волосами, которые прятала под простым белым платком, с ямочками на красных щёчках, она всегда выглядела очень молодо. В деревне ей завидовали. Уже намного позже я узнала, что про неё рассказывали разные страшные небылицы. Про то, что она пьёт кровь младенцев и сводит с ума молодых парней.

Прабабушка была единственным человеком, который называл меня полным именем.

– Златодарочка, красавица моя, я так рада видеть тебя снова! – гладила она меня по голове и ласково улыбалась.

Кстати, своим необычным именем я также была обязана именно прабабушке. Говорят, когда я родилась, у меня на голове высился, как ореол, милый золотисто-рыжий пушок.

– Золотая, золотая девочка родилась! Чистый подарок! Давайте её так и назовём! – озвучила как-то прабабушка нахлынувшие эмоции.

Эти слова потом часто повторяла мама:

– Злата, Златочка, ты же у нас золотая девочка… Девочка-подарок, девочка-оберег…

Но нет. Я не смогла быть оберегом, и Родион погиб.

Так случилось впервые. До тех пор мне это удавалось.

Второй раз я не удержала оберег, когда погиб Григорий. Кто такой Григорий? Просто человек. Клиент, который регулярно приходил ко мне в бытность моей работы в «Зодиаке». И потом, когда я уже стала «мужней женой», он тоже продолжал ко мне заходить. Уже домой. Так продолжалось много лет.

Родион даже немного ревновал меня по этому поводу:

– Злата, что ему опять от тебя нужно? – спрашивал он сурово.

– Оберег, – спокойно отвечала я.

– Но ведь ты этим уже давно не занимаешься. Или я не прав?

– Прав. Не занимаюсь, но ему отказать не могу.

Родион обычно после таких слов замолкал и надолго замыкался в себе, в своих мыслях. Наверное, все эти годы он ждал, что я однажды его послушаю и укажу Григорию на дверь. Но я этого не делала. Почему? Сама не знаю. Ну не могла же я предать человека, который так свято верил в мою силу, не могла.

Григорий пережил Родиона всего на полгода. Как- то, в самом начале дня, требовательным и настойчивым звонком разразился телефон:

– Здравствуйте Злата, извините за беспокойство! Мне нужен новый оберег, сегодня утром рано старый порвался. И вообще, у меня такая просьба: не могли бы вы поработать со мной несколько дней? Подержать меня в своём поле.

– А что случилось? – озадаченно спросила я.

– Да так… – Григорий замялся, – влип в одну историю. Понимаю, что без вашего оберега мне будет сложно. Даже на улицу выходить боюсь.

– Хорошо, я сделаю вам оберег в ближайшее время. А до того момента – подержу над вами обережный круг, – пообещала я и… забыла.

Отвлеклась чем-то, забегалась с домашними заботами, делами и совсем запамятовала про своё обещание. Такое со мной случилось впервые.

Уже поздно вечером мне позвонил сотрудник милиции и сказал, что найден труп человека, которому принадлежал этот номер. Документов при нём не оказалось, вот компетентные органы и попытались установить личность пострадавшего путём проверки телефонных номеров с его аппарата. Среди абонентов оказалась и я. Тем более, мой номер был одним из последних, на которые звонил убитый.

Я тогда довольно долго не могла прийти в себя. До тошноты давило чувство вины, что не сделала, не выполнила просьбу человека, который, по сути, просил о срочной и такой необходимой помощи.

Почему? Ведь Григорий был мне чужим, а Родион – любимым и родным. Очень разные люди, и очень смешанное, но практически одинаковое чувство.

Чуть позже я поняла – всё это не досада и не вина, а уязвлённое чувство своей значимости. Я не успела, я не удержала, я не смогла… А кто я такая перед лицом Силы, которая течёт сквозь моё тело? Кто? Ведь, наверное, неслучайно всё сложилось именно так? Значит, в этом есть Великий Смысл и Большая Истина.

И если я точно знаю день своего ухода, а их уход увидеть не смогла, значит, именно так и есть правильно.

Смерть нужно уважать. Она очень важная и суровая дама, но при этом нежная и заботливая, будто мать. Она помогает нам поменять реальность, перейти из одного мира в другой. И сделать это легко и красиво. Хотя, возможно, мои слова кого-то шокируют.

А в тот день, когда я впервые познакомилась с ней, мне было пять. Стояло жаркое лето, в деревне в это время заготавливали сено, работали в огороде.

Так получилось, что все ушли из дома: кто на покос, кто работать в огород. Дома остались только я и прабабушка Мария. Было раннее утро, наполненное щебетаньем утренних птиц и прохладой лёгкой росы. Я просыпалась рано, провожала всех, а потом снова ложилась поспать. Но в этот день прабабушка попросила меня ей помочь.

Она согрела воду и начала мыться в большом тазу. Я не понимала, зачем она это делает.

– Златодарочка, иди ко мне детка, – сказала она после того, как тщательно вымылась, заплела мокрые волосы в косу и надела чистую одежду.

– Да, бабуля, – я подошла и села рядом.

Она взяла меня за руку.

– Закрой глаза! – сказала тихо.

Я закрыла глаза, зажмурилась и совсем неожиданно для себя отключилась.

Когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что лежу на лавке, которая, сколько себя помню, стояла рядом с бабушкиной кроватью. А она сидит рядом и ласково смотрит на меня.

– Я спала? – спросила, не совсем очнувшись.

– Немножко, – ответила бабушка. – А сейчас вставай и пойди в огород. Отнеси маме попить. Я вон в банку воды налила.

Неожиданно и как-то вдруг она прижала меня к себе, крепко обняв, и поцеловала в макушку. Это было странно, поскольку обычно прабабушка так никогда не делала.

– Беги!

– Я сейчас! Одна нога здесь, а вторая там, – мне вспомнилось, как иногда говаривала мама.

Прабабушка улыбнулась:

– Беги, стрекоза!

Это были последние слова, которые она мне сказала. И, видимо, неслучайно заставила меня уйти: точно знала, что случится потом.

Помню, что когда вернулась, то встретила её у порога. Она стояла, улыбаясь, и была такой молодой и красивой, какой никогда прежде я её не видела.

– Вернулась, детка? – спросила мягко и лучезарно.

– Да. Всё сделала, – ответила я и вдруг, скосив взгляд, увидела там, в глубине комнаты, тело, лежащее на кровати.

Сначала ничего не поняла, растерялась. Прабабушка стояла здесь, рядом, и улыбалась. Но там, на кровати, лежала ещё одна прабабушка. У меня закружилась голова.

– Не бойся, – тихо сказала прабабушка, – я собираюсь уходить. Там осталось только тело, которое помогало мне жить в этом мире. Но всему свой срок. Сегодня жизнь тела закончилась, и мне пора идти дальше.

– Но ты же не умерла? Нет? Скажи!

Как и все дети, я ужасно боялась смерти. Если возникали какие-то разговоры на эту тему, мне становилось страшно, на глаза наворачивались слёзы, хотелось спрятаться, а временами просто дико реветь. Я даже выстроила всех ближайших родственников соответственно их возраста – кто за кем будет умирать. И иногда втихомолку плакала, размышляя об этом.

Взрослые прячут свои страхи за масками, они скрывают свои истинные чувства и своё отношение к смерти. Некоторые бахвалятся, мол, мне смерть не страшна, некоторые просто предпочитают о ней не говорить, считая, что такими разговорами можно накликать беду. Но все без исключения уверены, что смерть – это где-то далеко, что она может случиться с кем угодно, только не с ними. Как раз поэтому постоянно ошибаются, ибо смерть всегда стоит рядом и наблюдает. Кто знает, когда она решит, что пришло время и именно сейчас пора? Люди так наивны и самонадеянны.

Увы, у меня никогда не было такой привилегии. Я могла видеть смерть, которая стояла за спиной у человека и ждала. И понимала, что его может ждать уже завтра. Почему же я не увидела смерть Родиона? Только смутное беспокойство, и всё. Я не видела за его спиной этой серой тени, которую часто наблюдала у других. Почему? Я знала, что не могу видеть будущее близких мне людей. Да. Именно так. Но это будущее. А вот смерть я могла видеть всегда. Так почему же?

Иногда мне казалось, что Родион и не умер вовсе: улетел на другую планету, уехал в другую страну. Я ведь не видела его мёртвого тела, просто закрытый, запечатанный гроб. Что там было, внутри? У меня и тогда на похоронах не было ощущения потери, только смутное беспокойство, и всё.

Я сделала надлежащее, чтобы поддержать душу в момент перехода. И каждый вечер пыталась поговорить с ней. Но ничего не получалось. Я ничего не видела и не слышала в ответ, хотя много раз в своей практике общалась с умершими. Да, я делала это много раз. Почему же тогда у меня ничего не вышло?

Теперь я хорошо знаю, что происходит за теми заветными вратами, которые закрываются за нами в момент смерти. Это для большинства людей там – неизвестность, но не для меня.

Я помню, как тогда, в жаркий летний день, стояла на пороге, смотрела на прозрачное тело своей умершей прабабушки и отчаянно повторяла:

– Но ведь ты же не умерла? Правда? Я же вижу тебя!

– Конечно, детка. Я не умерла. Смерти вообще не существует. Только изменение. Переход. Моё грубое тело умирает. Но я – нет. Просто пришло моё время. Мне пора уходить. Я ещё девять дней побуду с вами, а потом пойду дальше. Кроме тебя, меня никто не сможет видеть. Ведь именно тебе я передала свою силу. Такая сила есть и у твоей мамы, и у твоей бабушки. Но твоя – намного сильнее. Пока она ещё не совсем проснулась. Ты ещё слишком маленькая. Но я не могу больше ждать. Поэтому теперь ты будешь не обычной девочкой. Вот только рассказывать об этом никому не нужно. Когда придёт время, твоя бабушка тоже передаст тебе свою силу, и тогда ты расцветёшь, как роза. Ты сильная. Очень сильная. Поэтому я отдаю её тебе. Не твоей бабушке, не маме. Твоя мама не может её взять. У неё совсем другой путь. А у тебя – путь Хранительницы. Бабушка передаст тебе эстафету, когда придёт время. Но это будет ещё очень не скоро. Прошу тебя, скажи всем, чтобы не плакали. Мне будет больно от их слёз. И ещё. Попроси пусть не поминают меня водкой и мясом. Пусть вместо водки пьют квас. И испекут пироги с капустой. Я же так их люблю…

Сейчас я иногда возвращаюсь мыслями к тому дню. Понимаю обычное возмущение взрослого человека: разве можно было запомнить всё это маленькой девочке? Нет. Объективно – нет. Но я запомнила. Может, потому, что это был очень сильный опыт, или потому, что незадолго до этого я получила в подарок прабабушкину силу. А со временем и бабушкину тоже.

Уже много лет спустя эта наука о смерти пришла в мою жизнь новыми знаниями. В день, когда мне исполнился двадцать один год, мне приснилась моя прабабушка Мария, и я снова вспомнила всё…

* * *

Каждый человек, рождённый на земле, подвержен четырём видам страданий. Это рождение, болезни, старость и смерть.

Внутри материнской утробы формируется плод. Он образуется от слияния клеток матери и отца. Это просто биология. Но однажды случается настоящая мистерия. Энергетическая субстанция, наполненная высшим светом, входит в это плотное, грубое материальное тело. И человек становится человеком. Сначала Душа, Дух спит.

А затем просыпается уже внутри тела. Внутриутробно ребёнок проживает срок беременности, как всю свою жизнь. Тот сценарий, который должен будет реализоваться в предстоящей жизни, проигрывается в первый раз. В те девять месяцев, что развивается плод.

Первый этап рождения – это тот самый период внутри материнской утробы. Тихо, тепло, спокойно. Идёт подготовка к будущим переменам.

Потом вдруг всё начинает рушиться. Пространство сжимается. То пространство, в котором ещё вчера было тихо, тепло и уютно. Оно выталкивает, изгоняет. Куда двигаться, ведь все пути закрыты? Включается родовой процесс. Именно здесь и просыпается страх смерти.

Затем путь открывается, появляется свет в конце тоннеля, и ребёнок стремится туда, на этот свет.