Отзывы на книгу «Очередь. Роман»

Первое, что смутило - никнейм автора "Однобибл" (однокнижник). Что за погонялово такое дикое?! Второе - самиздатовское происхождение книги: вспомнилась адовая графоманская галиматья наших местных труниных-самсошек. Но вскоре смущение прошло как сон, как утренний туман. После прочтения всё встало на свои места.

Книгу написал Михаил Елизаров. Конечно, он волен называть себя как угодно - Однобиблом, Суходрищевым или даже Твердожопенко, суть дела от этого не меняется. Вот только на кой ляд ему енто incognito сдалось? У меня нет ответа. Поживём - увидим. NB: Мужик с поношенным лицом в круглых очках, что откликается в инете на Однобибла - подставной.

В этом году "Очередь" могла получить "Нацбест", но всё решил голос писателя Носова.

- Почему вы не проголосовали за Однобибла? - спросили мы у Сергея Носова.

- Вы "Замок" Кафки читали? Так вот - это как "Замок", только в разы больше! - развёл руками Носов, - Так что нет, нет.

Совершенно близорукое и поверхностное суждение. Эдак можно и вовсе до бессмыслицы дойти. Сказать, например, что Пушкин - это как Байрон, только в разы пожиже. Так что... соскребайте, нахрен, бакенбарды с памятников!

В романе использованы разработанные Кафкой художественные приёмы - это правда, но отсылки к "Замку" крайне не продуктивны, ибо они резко сужают рамки восприятия, понимания и интерпретации текста.

Что-то ещё... Ах да, вспомнила! Критический анализ. Роман сложный, бла-бла-бла... многослойный, бла-бла-бла... Замысел автора, бла-бла-бла... Особенности композиции и сюжета, бла-бла-бла... Понимание романа зависит от уровня читательского развития, литературной эрудиции, бла-бла-бла... бла-бла-бла... бла-бла-бла...

Короче, роман зачётный! В 2017 году издательством "Время" будет выпущена бумажная версия. А дальше - всевозможные литературные премии. Читайте, друзья мои, читайте.

Пока рано утверждать, что роман Михаила Однобибла «Очередь» станет книгой 2022 года лично для меня, но уже сейчас точно можно сказать, книга оказалась одним из самых значимых произведений, которые мне когда-либо доводилось прочитать.

Сюжет произведения незатейлив: сельский учётчик, заплутав в метель, впервые попадает в город, где в силу определённых обстоятельств ему приходится провести почти год, при этом все местные жители делятся на служащих (кадровых работников) и очередников (тех, кто пытается попасть на приём к служащим в надежде получить работу). Так выходит, что заблудившийся учётчик становится частью очереди не по своей воле, однако очередь как явление, характеризующее мироустройство этого странного города, не желает его отпускать.

Такой незамысловатый сюжет с лихвой окупается загадками, умело расставленными автором буквально по всему роману. Что есть очередь? Кого олицетворяют очередники, а кого — служащие? Какова сущность города, в который попадает учётчик? Кем вообще является учётчик, почему он противопоставляется очередникам и служащим? В какое время происходят описываемые события — это антиутопия или параллельный мир; а может, это наше с вами скорое будущее, которое неминуемо катится в эпоху очередей за получением работы? Или всё-таки роман являет собой очень тонкий сарказм в отношении недавнего советского прошлого?

Как говорят в очереди, боги трудовых резервов насмешливы и направляют события мимо соискательских предвкушений.

На одни вопросы читатель никогда не получит прямого ответа от М. Однобибла, разгадки на другие рассеяны по всему плотному тексту романа.

Так, например, ближе к концу романа мы узнаем, что...

…постепенно и саму Великую Амнистию сочтут сказкой, решат, что она — утешительный самообман древних первоочередей, а в действительности очередь стоит от основания города в 1146 году, суды сотни лет штампуют обвинительные приговоры и столько же времени райотдел гонит на этап партию за партией.

Абсурд? Ещё какой! И вслед рождаются новые вопросы. От какого события отсчитывается 1146 год, ведь вряд ли речь идёт о нашем Раннем Средневековье? При этом, говоря об этапах, которыми заканчивается путь отдельных жителей города, возникает (и никуда не уходит) стойкая ассоциация с советскими спецлагерями, куда попадали как преступники, так и диссиденты с прочими неугодными государству.

Читаем дальше.

А может, изображения относились к былинным временам доочерёдного города, когда его обитатели бодро боролись с рабством, а не с безработицей, им и присниться не могло нынешнее градоустройство.

Итак, становится ясным, что доочерёдный период воспринимается жителями города как «былинные времена», то есть такие, которые давно канули в лету...

Одновременно с этом внимательный читатель уже знает, что где-то за городом бушуют болезни, переносимые ветром и вызванные, видимо, какой-то катастрофой (экологической?).

Про страшные эпидемии, когда нанесённый гнилыми ветрами мор косил сезонников поголовно, Рыморь с учётчиком только слышали.

Если склоняться к мысли (а я именно такого мнения и придерживаюсь), что Михаил Однобибл разворачивает перед читателями картину постапокалиптического будущего, то становится понятным, почему музей главные персонажи романа воспринимают как храм, глоток свежей воды — как наивысшее благо, солонку в столовой — как артефакт, просторы за городом — как нечто опасное и т. д.

Несмотря на явные ассоциации, возникающие при чтении «Очереди», с прозой Ф. Кафки, А. Платонова и Ж. Сарамаго, всё же Михаилу Однобиблу удалось создать нечто совершенно уникальное — то, что точно будет характеризовать отечественную литературу XXI века. И это прекрасно.

Здесь размещена моя история к книге.

В апреле 1980 главный герой,учетчик, не захотев тихо переждать снежную метель, не послушав старого бригадира, отправился вперед и вышел в Город, на Космонавтов д.5.По злосчастному стечению обстоятельств, учетчик позволяет записать себя в Очередь, чтобы потом из нее выйти и выбраться из Города.

Долгое тягучее философское повествование о проблемах учетчика, с многочисленными легко узнаваемыми аллюзиями на государственный строй и религиозные догматы. Практически всю книгу учетчик не имеет имени и лишь к финалу автор наконец поименовал своего нескладного героя. У учетчика было множество вариантов и в начале своего очерёдного существования, и в конце, чтобы выбраться на вольный простор из этого душного мирка, из больных отношений с женщинами, забыть, как страшный сон," бедность друзей, верность врагов". Раз за разом учетчик почему то уходит с единственно верной дороги - что это? Простота, которая хуже воровства, когда взрослый полноценный мужчина не умеет отличить белое от черного?

Серое унылое повествование, которое я никогда бы не прочитала, если бы не сошлись книжные звезды и мне не попалась бы в розыгрыше эта книга. Литературные критики сравнивают этот текст с произведением Кафки "Замок" - я не буду себя заставлять читать еще и Кафку, чтобы удостовериться так ли это на самом деле.

Из положительных моментов отмечу блистательное владение автором русским литературным языком, и за это +3 балла.

к безусловным достоинствам книги относится то, что автор её взял псевдоним Однобибл. (да, все мы понимаем — мысль в том, что это the книга, единственный его магнум опус, но звучит всё равно забавно.) больше я особых достоинств не обнаружила.

текст — тягомотное кафкианство о том, как сложно быть честным и чувствительным человеком в сюрном мире вечной очереди.

но ещё примечательнее другое. я вообще довольно стилистически всеядна и не слишком требовательна — поэтому чтобы книга бросилась мне в глаза откровенно плохим стилем, надо очень постараться. и вот Михаилу Однобиблу это удалось! у «Очереди» очень заунывный и блёклый язык. фразы ритмически слишком равномерные, но главное — автор будто не может подобрать экспрессивных слов, поэтому каждое, каждое существительное у него непременно снабжено одним-двумя эпитетами.

ладно, про «каждое» я, конечно, утрирую, но вот вам случайный фрагмент: «Длинными ножами отсекали от жёстких хряпок капустные кочаны. На сочный хруст откликались из темноты сараев здоровым похрюкиванием поросята, они предвкушали добавку крайнего, замаранного землёй капустного листа, который хозяйка для них срежет. <...> А одинокое жёлтое яблоко на безлистной ветке замерло в волнении, что его забудут съесть». чувствуете, как утомительно и вяло звучат все эти обязательные эпитеты?

плюс балл — за то, что автор явно хотел сказать что-то чрезвычайно важное для себя, а это всегда достойно как минимум симпатии. увы, прочитать сказанное в этой заунывице невозможно.