Цитаты из книги «В поисках Парижа, или Вечное возвращение»

Париж так значим и так велик потому, что (вопреки суждениям иных великих умов) мир из поколения в поколения отдает ему свою любовь, почти не зная его; о нем помнят те, кто его не видел и не увидит, миф о Париже питает, растит Париж, прорастает в него и сливается с ним в неделимое целое.

Почему, когда люди приезжают в Париж – с разных концов земли, – у них счастливые лица? Иностранец – даже простодушный фермер из Австралии, не знающий ни слова по-французски, – сидя в скромном брассри, ощущает себя в другой реальности, он в том пространстве, в котором веками копилась мечта поколений. Мало кто в мире не знает о Париже, и не думает о нем, и не мечтает сюда приехать, и Париж напитывается этой любовью, остающейся – так часто! – лишь в сознании и мыслях миллионов людей.

«При всех своих блестящих чертах, при благородных порывах, при рыцарских вспышках вся нация (французская. – М. Г.) была что-то бледное, несовершенное, легкий водевиль, ею же порожденный. Не почила на ней величественно-степенная идея. Везде намеки на мысли, и нет самых мыслей; везде полустрасти, и нет страстей; все не окончено, все наметано, набросано с быстрой руки; вся нация – блестящая виньетка, а не картина великого мастера» (Гоголь).

Мало кто на планете не любит жизнь, но француз любит ее, что называется, со знанием дела. Далеко не все честолюбивы, как Растиньяк или д’Артаньян, но мало кто во Франции чувствует себя неудачником, занимая вполне скромное положение в обществе. Я не встречал (не значит, что их нет, разумеется!) людей, стесняющихся своей профессии. Молодой официант в скромном ресторанчике, удививший нас довольно беглой речью на нескольких языках, пожаловался, что так устает за день, что у него не хватает времени и сил на совершенствование своих познаний: «Работа в ресторане – чудовищно тяжелая, успеваю только поцеловать детей, принять душ и – засыпаю! Но как я его люблю – ресторанное дело! Какое отличное ремесло!»

Можно сказать, что французы умеют жить, смаковать (savourer) жизнь. Но это далеко не все и не вполне точно. Правильнее – они, если можно так выразиться, существуют, не теряя ощущения жизни, более других «осязают» время как драгоценную субстанцию, как вещество бытия, дороже которого нет ничего.

просто проживала мгновения обыденного блаженства, умело получая настоящее, привычное удовольствие – состояние типично французское:

Утреннее кафе молчаливо: начало дня – начало борьбы за выживание, начало работы, которую нельзя сделать плохо – тогда не выиграешь жизнь, нечем будет заплатить за главное в ней – удовольствие, радость, уверенность, покой. Все это тоже часть жизни интимной, почти потаенной, сугубо парижской, почти неведомой веселым путешественникам.

Мы говорили с ним (Парижем), перебивая друг друга, нам мешали магазины и родственники, но, как в истинной любви, были мгновения все искупа

И почти белое, низкое, платиновое солнце за Триумфальной аркой, светло провожающее меня – осенняя платина над Парижем.

начинается мой вечный и мучительный «парижский роман», безысходная, неутолимая ностальгия по городу, в который я всегда мечтал вернуться и который всегда ускользал от меня, даже когда я был в нем.