Нетрудно заметить, что несмотря на известность как военного писателя, Снесарев к началу Первой мировой войны имел для офицера Генерального штаба довольно посредственный служебный рост. До войны он не успел покомандовать полком, в то время как другие офицеры Генерального штаба, выпускавшиеся из академии практически одновременно с ним, уже командовали полками и даже бригадами. С учетом возраста Снесарева, – в 48 лет все еще занимал скромную должность начальника штаба дивизии, это отставание было еще значительнее. Общий командный ценз Снесарева к осени 1914 г. составлял всего год и семь месяцев. Свой полк он получил уже во время войны, когда развертывание резервных частей и начавшаяся убыль в офицерах потребовали дополнительного количества подготовленных командиров, способных к руководству полками. К началу войны в армейской среде за Снесаревым утвердился имидж больше ученого и писателя, нежели строевого начальника. Это обстоятельство значительно влияло на его продвижение по службе. Известно, что незадолго до войны непосредственное начальство Снесарева предпринимало попытки (в 1912 и 1913 гг.) добиться назначения его на должность командира пехотного полка «вне очереди»^[124]. Характерно в этом отношении заключение на эти представления, сделанное высшим начальником, – командиром XII армейского корпуса А. А. Брусиловым: «Полковник Снесарев, несомненно, теоретически очень знающий, но практически еще мало подготовлен для командования полком. Его сфера – скорее ученая деятельность, кабинетная. Поэтому полагаю, что, будучи отличным, у него нет все-таки достаточных оснований для выдвижения на должность командира полка вне очереди, а лишь по старшинству»^[125].

Одним из увлечений Снесарева в ташкентский период жизни было пение и участие в различных концертах и выступлениях. У Снесарева имелись прекрасные вокальные данные, хорошо поставленный голос (приятный баритон бархатного тембра), природный артистизм. Увлечение пением началось у Снесарева еще в Московском университете и было продолжено в военном училище. Здесь необходимо сделать небольшое, но важное отступление. В литературе, посвященной жизни и деятельности А. Е. Снесарева, мало обращалось внимания на обстоятельства его поступления на военную службу. Между тем, это один из важных фрагментов его биографии, с которого началась вся история его блистательной службы в императорской армии.

До 1888 г. линия судьбы молодого Снесарева развивалась по траектории, весьма далекой от военной службы. Он получил прекрасное гражданское образование – закончил гимназию и университет с дипломом кандидата, увлекался математикой, литературой и искусством, и мало что в это время могло указать в нем на будущего генштабиста и полководца. Но вдруг, жизнь его принимает течение, совершенно противоположное, и он обращается к сфере, весьма удаленной от его любимых занятий и полученного образования. Что же могло так сильно и масштабно повлиять на резкий поворот в жизненной линии Снесарева? Ответ может быть найден со стороны, весьма неожиданной. Увлечение Снесарева в юности пением было столь велико и сделалось для него настолько страстным занятием, что он всерьез подумывал о карьере профессионального певца. На это указывала в биографических заметках об отце и дочь, Евгения Андреевна, ей же было известно и о переписке Снесарева (к примеру, с кузеном Яковом Ратмировым), в которой часто мелькали сюжеты из театральной и артистической жизни, упоминания известных в России актеров и певцов и пр. Однако, стать артистом Снесареву было не суждено. Возникли серьезные проблемы с горлом, и врачи запретили ему заниматься пением. Сам Снесарев много лет спустя с горечью вспоминал об этом событии: «У меня случилось с горлом несомненное несчастье, после которого нельзя было и думать о пении, и все же как мне было больно! Какие тяжкие, глубоким горем отравленные дни, пережил я тогда! Даже теперь-то, когда у меня такая жена и трое малышей, и то вспомнить больно»^[126]. О переживаемом им моменте свидетельствует и Евгения Андреевна: «С пением пришлось покончить. Это было катастрофой, крушением всех надежд; казалось, что жизнь кончена и ничего в ней уже не будет»^[127]. Не исключено, что именно эта личная драма и привела к пересмотру многих личных взглядов Снесарева на жизнь и свое место в ней. И не подведи Снесарева здоровье, мы не знаем, в каких сферах – в артистической или военной – его дарования проявились бы с большей силой.

Тем не менее, занятие вокалом осталось его страстью на протяжении всей жизни. Это увлечение было продолжено и в военном училище, где имелся отличный хор, участие в котором юнкеров весьма поощрялось командованием. Ввиду природных данных Снесарева, с ним в училищном хоре велись индивидуальные занятия, и скоро он стал солистом хора. Е. А. Снесарева была уверена, что именно в военном училище отца «все больше и больше стала привлекать карьера профессионального певца. Он начал серьезно заниматься пением»^[128]. Однако с этим трудно согласиться ввиду того, что сам факт поступления в военное училище уже указывает на смену жизненных ориентиров у Снесарева. Кроме того, документально не известны какие-либо попытки Снесарева покинуть военную службу после выпуска из училища. Сам он, во всяком случае, об этом не упоминал.

К моменту приезда Снесарева в Ташкент в городе действовало несколько музыкальных обществ, наиболее известные из них – «Ташкентское музыкальное общество» и «Музыкальное общество “Лира”». Общества вели коммерческую и благотворительную деятельность, имели свои репертуары, дирекцию, сотрудничали как с местными, так и с российскими артистами. О репертуаре общества «Лира» можно получить, к примеру, представление из короткой заметки в туркестанской прессе о предстоящем концерте: «21 ноября [1899 г.] в зале общественного собрания состоится концерт общества “Лира”». <…> Общество, завоевавшее всеобщую симпатию Ташкента, устраиваемыми им концертами, всегда доставляло особое эстетическое удовольствие, а также предложенные номера концерта, как “Полонез” из “Жизни за царя”, “марш” из “Тангейзера”, в которых хор “Лиры” участвует вместе с оркестром, служат ручательством полного успеха предложенного концерта»^[129].

Выступление офицера Генерального штаба на музыкальных вечерах и концертах было для ташкентской публики чрезвычайным событием, ранее не виданным. Но еще больший эффект его появление на сцене оказало на армейскую среду, в которой традиционно существовал консерватизм во взглядах на сценическую деятельность и участие в ней офицеров. В русском офицерском корпусе, где даже браки офицеров с актрисами были долгое время запрещены, реакция на офицера Генерального штаба в амплуа артиста была ожидаемо сдержаной и настороженной. Для другого офицера сцена могла окончательно подорвать репутацию и испортить карьеру. В случае же со Снесаревым этого не произошло. Он был психологически подготовлен к выходу на сцену – пел в хоре военного училища, был раскован и артистичен. Кроме того, Снесарев всегда проявлял разборчивость в выборе места выступления и аудитории. Он никогда не принимал участия в коммерческих мероприятиях, а выступал с благотворительными целями – в пользу больных, малоимущих, сирот. Часто такие выступления происходили в присутствии командования военного округа, и это было для Снесарева не только своеобразной служебной «индульгенцией», но и во многом способствовало росту его известности в высшем эшелоне военного руководства, которому было приятно показать ташкентскому обществу, что и в военной среде есть люди талантливые и неординарные. «Пение усилило его репутацию в Ташкенте», – считала Е. А. Снесарева, и с этим мнением трудно не согласиться.

Одно из первых вокальных выступлений Снесарева в Ташкенте относится к ноябрю 1900 г. Музыкальное общество «Лира» в Ташкентском военном собрании устраивало концерт. Это событие привлекло внимание А. Е. Снесарева, и ему захотелось принять участие в концерте. При этом, однако, возникал деликатный момент – отсутствие прецедента выхода на сцену офицера Генерального штаба. Снесарев обратился за разрешением к начальнику окружного штаба генерал-майору В. В. Сахарову, своему непосредственному начальнику. Сахаров, человек прогрессивных взглядов, после некоторого колебания такое согласие дал. Выступление Снесарева на сцене военного собрания состоялось 14 ноября 1900 г. «Баркаролла» Габусси дуэтом Л. Н. Лейсек^[130] и А. Е. Снесарева и соло Снесарева «Вечерняя звезда» из оперы Вагнера «Тангейзер». Концерт имел большой успех у ташкентской публики^[131].

Следующее выступление состоялось в начале января 1901 г. В письме к сестре он сообщал: «2 января выступаю в концерте: пою с одним тенором дуэт в имитации Славянскому [капелле Славянского]»^[132]. Вокально-музыкальный вечер состоялся в Ташкентском военном собрании и был организован Обществом попечения о неимущих больных Ташкентского военного госпиталя. Сбор от вырученных средств предназначался для организации летом 1901 г. отдыха в Чимгане (горный курорт близ Ташкента) неимущих больных. Вечер состоял из трех отделений, Снесарев выступил в музыкально-вокальном отделении^[133].

В письме к сестре он делится впечатлениями от прошедшего выступления: «В концерте я пропел дуэт с одним тенором и выступил, что бы выручить организацию дела… Вещичка маленькая “Хаз-Булат удалой, …”. Я замаскировался так, что меня не узнали некоторые… Все-таки газета упомянула, что в “концерте принял так же участие г-н Снесарев, хорошо знакомый Ташкенту”. Впечатление произвел, ибо выгодно выделялся фразировкой и силой, рядом с неопытным и слабым тенором. Просят 21 февраля участвовать на празднестве в честь Гоголя; буду, вероятно, петь черта в опере «Вакула-кузнец” с недурным меццо-сопрано. Скоро также выступаю в концерте, думаю петь пролог к “Паяцам”. Голос мой почему-то поднялся и теперь беру без труда соль и даже соль # [диез]»^[134].

Ташкентское Пушкинское общество 25 апреля 1902 г. в городском летнем театре провело торжественное чествование памяти В. А. Жуковского. Ташкентская пресса сообщала о событии: «Был представлен разнообразный дивертисмент, исполненный любителями. <…> капитан А. Е. Снесарев спел балладу “Лесной царь”, на bis – “Ночной смотр”»^[135]. На вечере присутствовали туркестанский генерал-губернатор с супругой.

Пел Снесарев и в узком офицерском кругу. 16 марта 1902 г. офицеры штаба округа собрались в военном собрании на проводы Генерального штаба подполковника А. А. фон Таубе, заведующего передвижением войск по железнодорожным и водным путям, получившего новое служебное назначение. Товарищеский вечер, как отмечала местная пресса, «прошел весело и непринужденно, чему во многом способствовало прекрасное пение присутствовавшего здесь г. С[несарева]»^[136].

Командировка на Памир в 1902–1903 гг. временно прервала его занятия вокалом. По возвращению в Ташкент он снова принимает участие в благотворительных концертах. Эта деятельность стала особенно активна с началом русско-японской войны. В середине апреля 1904 г. в военном собрании состоялся благотворительный концерт в пользу участников войны. На концерте Снесарев исполнил песню «Крейсер Варяг» на музыку, написанную А. Б. Виленским^[137]. Другое его выступление состоялось 23–25 апреля на благотворительном народном гулянье в Ташкенте^[138].

В холостые годы Снесарев был очень разборчив в отношении участия в различных праздниках. Новый год, он по обыкновению, старался встречать дома в одиночестве. Новый год был для него хорошим поводом побыть наедине с собой, осмыслить год ушедший, наметить планы на будущий. В письме к сестре он сообщал: «Ташкент сейчас веселится, все съехались в военное собрание и будут стараться встречать Новый год бестолковым образом… Никогда не принимал участия и надеюсь не принимать в будущем»^[139]. Следующий праздник Нового года Снесарев также проводит в одиночестве: «Подходит Новый год, и мне хочется побеседовать. Товарищ мой ушел в военное собрание “встречать Новый год”, я, по обыкновению, встречаю по-своему… Сижу дома, предаюсь воспоминаниям и чувствую себя не то несколько грустно, не то, скорее, мечтательно»^[140].

Был и другой праздник, который он по возможности старался не пропускать, – праздник штаба Туркестанского военного округа. Праздник установлен в день памяти Св. Виктора^[141] и отмечался 11 ноября. В этот день в Ташкентском военном собрании накрывались столы для офицеров, проходивших службу в штабах округа и I-го Туркестанского армейского корпуса. В столовой для нижних чинов штаба (писаря, телеграфисты, чертежники и др.) также накрывались столы. Столовая украшалась национальными флагами и цветами. В день праздника командующий войсками в первую очередь посещал в столовой нижних чинов, принимал «пробу» пищи и поднимал чарку за здоровье Государя императора. После этого нижние чины приступали к праздничному обеду. Затем командующий посещал завтрак для офицеров штаба в помещении военного собрания^[142].

Известно, что А. Е. Снесарев 12 января 1902 г. принял участие в вечеринке «Татьянин день», регулярно отмечавшейся всеми выпускниками Московского университета. Председательствовали на вечеринке врач Н. Н. Касьянов, старший из выпускников (вып. 1854 г.), и директор Ташкентской женской гимназии В. Ф. Ошанин (вып. 1865 г.), последний, как и Снесарев, закончил физико-математический факультет университета. Был сделан отчет о «Татьяне» и прочтены стихи, специально написанные по случаю 147-й годовщины открытия Московского университета. Бывшие студенты вспоминали учебу в университете, делились впечатлениями о прошлой жизни, пели хором Gaudeamus^[143], а в конце пустили по кругу традиционную студенческую фуражку в пользу малоимущих студентов^[144].

В период службы в Ташкенте Снесареву пришлось заняться и военно-педагогической деятельностью. Это был его первый опыт подобной работы, к которой он снова вернется, но уже значительно позже. Как мы уже отмечали выше, в Ташкенте перед самым приездом Снесарева была открыта Ташкентская подготовительная школа 2-го Оренбургского кадетского корпуса. Школа была рассчитана на 100 «казеннокоштных интернов» и предназначалась к приему детей офицеров и военных чиновников с целью их подготовки для последующего поступления во 2-й Оренбургский кадетский корпус, как ближайший к Туркестану. Для строительства школы было выбрано место за каналом Саларом на территории казачьего лагеря. 24 октября 1899 г. состоялась торжественная церемония закладки первого в крае военно-учебного заведения. Проект двухэтажного здания из жженого кирпича составил инженер-полковник К. Е. Коревицкий^[145]. В июле 1901 г. школа перешла в новое красивое здание. Вскоре последовало Высочайшее соизволение (4 декабря 1901 г.) на преобразование подготовительной школы в Ташкентский кадетский корпус.

Известно также о том, что в этот же период Снесарев преподавал математику в Ташкентском ремесленном училище. Об этом малоизвестном факте содержится упоминание в докладной записке начальника штаба Туркестанского военного округа. Генерал-лейтенант В. В. Сахаров отмечал: «<…> имея необходимость прийти на помощь Ташкентскому ремесленному училищу, где не было учителя математики, мною было предложено капитану Снесареву, как кандидату математического факультета, даже против его желания, давать уроки математики в означенном учебном заведении, что неизбежно должно было отнимать у сего офицера значительную часть времени»^[146].

Приказом начальника штаба Туркестанского военного округа по Ташкентской приготовительной школе А. Е. Снесарев с разрешения командующего войсками округа сверх своих служебных обязанностей был назначен преподавателем арифметики на 1900–1901 учебный год. Это необычное назначение было связано с дефицитом в Ташкенте учителей математики, а также с невысоким жалованием, что отпугивало потенциальных кандидатов на должность. Снесареву пришлось фактически взяться за организацию процесса обучения: составить учебную программу по курсу, определить наиболее важные темы. В этот период в военной печати как раз шла оживленная дискуссия по вопросу учебных программ кадетских корпусов, немало внимания уделялось и пересмотру учебной программы по математике, которую большинство участников дискуссии находили чрезвычайно перегруженной^[147]. Преподавание арифметики Снесарев вел до назначения в школу штатного преподавателя математики подполковника Н. И. Габина-Шахровского.

В Ташкенте внеслужебная деятельность Снесарева была тесным образом связана с Ташкентским военным собранием, в котором он часто выступал на благотворительных концертах, читал лекции и делал доклады на военные темы. Эти доклады будут более подробно рассмотрены чуть ниже. Организованные с целью сплочения офицерской семьи и для культурных и просветительских целей военные собрания играли исключительно важную роль в жизни офицерского общества. Военные собрания делились на полковые и гарнизонные, последние предназначались для нескольких воинских частей, дислоцированных в пределах одного гарнизона. Крупные военные собрания, к числу которых относилось и Ташкентское, представляли собой красивые каменные здания, расположенные в наиболее престижных районах городов. В каждом крупном военном собрании имелись сцена для любительских спектаклей, столовые залы, фехтовальный зал, карточная и билиардная комнаты. Центральной частью военного собрания являлась библиотека, книжные и журнальные коллекции могли достигать нескольких тысяч томов. Библиотека военного собрания управлялась специальным библиотечным комитетом, в который выбирались представители от всех родов оружия и управлений военного округа. В период службы Снесарева в Ташкенте библиотека военного собрания уже не отвечала возросшим требованиям к качеству книжного и журнального фондов, небольшим было и помещение библиотеки^[148].