Мы все живем для того, чтобы завтра сдохнуть…
«Безобразная Эльза», песня группы «Крематорий!– Удавиться, что ли, на время!
Михаил Арцыбашев «У последней черты»
Если вы хотите удавиться – читайте Арцыбашева! Он укрепит вашу мотивацию и поможет дружеским советом. Говорят, в начале двадцатого века это был один из самых популярных писателей, и я могу это понять. «У последней черты» – это роман в лучших традициях русской литературы девятнадцатого века, но сдобренный эротикой и разложением серебряного века. Разложением в большей степени. Это как раз то, что может оттолкнуть от этого произведения – оптимизма в нем и трех капель нет. Страдание, тлен, безысходность. «Веревка, пуля, ледяная тьма»…
Местами очень сильно веяло Федор Михалычем. В «Бесах» есть идейный самоубийца Кириллов, который желал умереть не из страха перед жизнью, а «только из своеволия», Михаил Арцыбашев значительно углубил идею «интеллектуального самоубийства» и из этого получился целый роман, в котором все умерли. Не знаю, считать это спойлером или нет, потому что автор сам с первых страниц намекает на то, что сейчас начнется.
Позже искали и нашли причину в лице некоего Наумова, нового инженера на заводе местного богача Арбузова. <…> Но, глядя вокруг открытыми глазами, нельзя не видеть, что никакая человеческая воля не может ни на йоту прибавить, ни на йоту убавить того, что есть в жизни, что развивается из корня, вросшего в самую глубину земли, и что раньше или позже, так или иначе, должно привести к неизбежному концу.
«У последней черты» – это русская рулетка по Арцыбашеву. Где-то в середине романа понимаешь, что холостых в этой обойме меньше, а потом закрадывается мысль, что их нет совсем, но надежда все же не оставляет, поэтому не перестаешь гадать, кому из героев повезет. Впрочем, автор без устали повторяет, что повезти никому не может, что человек несчастен по факту рождения, и всех нас ждет смерть.
<…> как могут люди при виде этого ужасного конца, который ждет всякого человека, зачинать, вынашивать и рожать новую человеческую жизнь, новое страдание?
Если бы не смерть, пропитавшая каждую страницу книги, любитель классического русского романа мог бы получить большое удовольствие. Здесь вся дореволюционная Россия с ее хаосом, дикостью и бесплодными умствованиями, с ее барышнями, студентами, купцами и офицерами (народ, как обычно, безмолвствует). Колоритные типажи, карамазовские страсти. Вот, к примеру, Арбузов – купец ярко-выраженного рогожинского типа, страстный, дикий и влюбленный в падшую женщину. Роковой любовный треугольник – «люблю и ненавижу», «так люблю, что, наверное, убью» и все в таком духе. Его соперник художник Михайлов – типичный представитель декаданса, поборник свободной любви, убийственной в своей безответственности. Между ними – Нелли, униженная, изломанная и жаждущая мести.
Проклевываются в романе и гоголевские мотивы маленького человека – чиновник со своей робкой мечтой, не материального, правда, плана. Рассказик, он, видите ли, изволил написать. Есть и вечный студент в рваных галошах, но с желанием осчастливить все человечество. Томные купеческие дочки (а река-то рядом)… Адьютанты-дуэлянты, и что-то такое в духе Куприна (а у штаб-ротмистровой жены – черный чулок на розовой ляжке!). Доктор Арнольди, от которого мне захотелось перечитать чеховского «Ионыча» – он ни во что не вмешивается, но все видит и понимает. Вот только Лев Толстой сюда не заходил – да и ну его, уж больно моралист, придет и все испортит. Одним словом, если вы хотите букет из всей русской литературы – пожалуйста. Здесь будут говорить часами, как безумные, стреляться на рассвете, пить чай с вишневым вареньем, мечтать о светлом будущем, запивать шампанское водкой, бить посуду, мазать официантам морду (лицо?) горчицей и скакать на чудо-тройке.
Мне хотелось бы рекомендовать «У последней черты» к прочтению, но я понимаю, что не каждый сможет осилить эту цистерну страдания без единой ложки меда. Лично я не жалею, что прочитала, хотя порой волосы вставали дыбом, иногда слезы сами текли, и казалось, что невозможно вынести такое до болезненности заостренное восприятие мира как живого страдания. Арцыбашев – прямой продолжатель традиций Гоголя, Достоевского, Чехова, и его можно поставить в один ряд с такими писателями-современниками как Куприн, Бунин. В чем-то он даже глубже последних, Арцыбашев ходит по краю философской бездны и заставляет заглянуть в нее читателя. Зрелище не из приятных. Наиболее близок по духу ему, пожалуй, Леонид Андреев с его трагическим мировосприятием. Но и в наше время страдание никуда не ушло из мира, поэтому такая литература остается актуальной. По моему мнению, Михаил Арцыбашев незаслуженно забыт, он стоит того, чтобы его читали. Только, если вам действительно хочется удавиться – тогда лучше не надо, а то...
– Скажите, для чего жить, доктор?
– Не знаю…
– Но вы-то сами для чего живете? – почти с ненавистью спросил Михайлов.
– Я? – с удивлением переспросил доктор. – Я просто устал…