Любимый ястреб дома Аббаса

Не люблю, когда, читая книгу, то и дело думаешь - ну скоро уже она закончится? – вроде и книга умная, и написана хорошо, а ты всё пересчитываешь странички в ожидании конца. Так вот об этой книге ничего подобного сказать не могу, напротив. Хоть я никогда о ней не слышала, ничего не знаю о её авторе, и вряд ли взялась бы её читать, если не очередной флешмоб, поймала себя на том, что сама не заметила, как прочла уже почти половину. А ведь аннотация меня не особо впечатлила – при всём моём увлечении средневековой Европой, о Востоке средневековья я не знаю ни-че-го, и всерьёз опасалась, что снова буду зевать над страницами романа. Однако, если того совершенства, когда вынужденно прервав чтение, в нетерпении рвёшься назад, к оставленным на время героям, «Ястреб дома Аббаса» не достиг, захватить внимание и увлечь так, что сложно было оторваться, у него всё же получилось.
Только почему-то я воспринимала эту книгу не как исторический роман, а как сказку. Красивую, восточную сказку, читать которую всё равно, что совершить путешествие в загадочные, чарующие земли Востока. Для меня это экзотика! Но путешествие, каким бы приятным оно не было, не может считаться полноценным, если ты не вынесла из него для себя что-то новое. Моё оказалось ещё и познавательным.
К примеру, какой была культура Средней Азии, и была ли она вообще, до того, как её народы приняли ислам? – в жизни об этом не задумывалась. А это так интересно, особенно если истории рассказчика присущи некие светлость и лёгкость, если повествование его не лишено обаяния и теплоты.

Насколько можно верить всему рассказанному? Не знаю. Но мне, жительнице северной Европы, стоило прочесть эту книгу хотя бы ради удовольствия посмаковать на кончике языка названия древних восточных городов - Самарканд, Бухара, Дамаск. Пройтись по их покрытым белой пылью улочкам, посидеть на прогретых солнцем булыжниках в тени какой-нибудь чинары, вдохнуть пряные запахи азиатской кухни и тягучие ароматы парфюмерных лавочек. И вот я уже мерно покачиваюсь меж горбами бредущего по барханам верблюда, всей своей кожей ощущая горячее дуновение раскалённого зноем воздуха, прикрываюсь плотной тканью платка, защищаясь от колючих, бьющих прямо в лицо песчинок, и в первом же караван-сарае утоляю жажду прохладным терпким вином из глиняного кувшина. Ну кто в здравом уме откажется от такого переживания, когда в августе месяце за окном у него каких-нибудь 17 градусов тепла?! Только не я!
На моих глазах формировались новые государства и рушились старые, прежние династии уходили в небытиё, на смену им приходили другие, зарождалась та культура Востока, какой мы знаем её сейчас. И я ничуть не жалею, что ввязалась в эту авантюру, оно того стоило.
Спасибо организаторам Light version № 3. «Дайте две!» за возможность пережитого приключения.

Где с хитрецой, где с грустью в голосе, но неизменно безо всякой ложной скромности, украшение и гордость Самарканда, сам Нанидат Маниах поведал вторую свою историю.

Что же такое Азия, мир в мире, надменная, безводная, протянувшаяся от крылатых быков Персеполиса до земель, где говорят на щебечущем ханьском? Измождённая земля, лежащая в сморщенных старческих руках акаций, исчерченная сухими струйками змеиных следов и неровными цепочками отпечатков лапок лис, что под этим палящим солнцем измельчали до размеров кошки? Край янтарных фиников с лопающейся от зрелости кожицей, абрикосов — золотых самородков, оттягивающих ладонь, терпко-сладких гранатов? Земли людей, что кажутся нам сегодня на одно лицо, а на деле — вот наследники царей мира, с профилем, острым, как лезвие топора, или потомки самых цепких до жизни воинов Искандера, или сыны народа, по хитрости могущего поспорить с самим Одиссеем?

Я не знаю этих мест, и путешествия Маниаха слились для меня в одну дорогу: нежно-жёлтую, как молочная помадка, на рассвете, белую в слепящий полдень и рдеющую на закате, утопающую в абрикосовом цвете и приютившую убийц и безумцев, — невинную, но опасную, заставляющую зябко поводить плечами от всякого шороха.
Я плохо запоминаю имена — и передо мной пронеслись безмолвной вереницей лица: прекрасные и изуродованные, гордые и благодушные, лица аскетов со впавшими щеками, лица несчастных с надеждой в округлённых глазах, лица женщин, закусивших губу — в минуту утех или в броске воина.

Но кое-кто на прощание всё же обернулся: медноволосая царевна разбитого народа — прекрасный осколок прошлого, и лишь прошлым же ей дозволялось жить и за него умереть. Старик-мудрец над горсточкой фруктового плова, словно говоривший вкрадчивым голосом моего давнего учителя, - от начала времён этот голос, вестимо, вдохновлял равнодушных, увещевал мудрых и сшивал рваные границы стран. Наконец, надо всеми, — Мансур, чью жестокость прощаешь, зачарованный, халиф-Победитель, чёрным полозом обвивший своего сына.
И, что уж говорить, я видела Мерв — ныне огромную чашу туркменской степи — я видела его живым, шумящим, выкрашенным хной и охрой, вслушивающимся в хруст свежих лепёшек, в музыку цимбал и лютни, в слухи и вести с запада — одна другой страшней и желанней, — пропитанным благовониями и духом войны. Пусть мельком, но я видела то, чего не увидишь глазами — разве это не чудо?

Продолжение трилогии, а именно вторая книга после "Любимая мартышка дома Тан", очаровала, как и первая книга. Написана стилистически очень чисто, не подкопаешься, язык потрясающий. Жаль конечно, что герои были не все, к которым я уже привыкла в первой книге, но их там и не должно было быть, так как эта книга - предисловие перед книгой "Любимая мартышка дома Тан", хоть и вышла второй и считается продолжением.
Конечно я не раз залезла в любимый google, что бы на старых картах поискать то или иное государство, которых уже и нет. Но книга увлекает с первых страниц, держит в напряжении, и не дает разгадок до последних страниц.