Глава 2

Мне сразу показалось странным, что все места в вагоне были заняты, и оставалось одно свободное место, будто специально для меня. Кроме того, оно находилось в пятом купе да еще ровно посередине вагона!

Всякие бывают в жизни совпадения, но не до такой же степени! Уж больно все удачно складывалось. Не иначе как «наши ребята» постарались. Только каким образом они освободили мне место? Я предполагала несколько вариантов.

Во-первых, они могли кого-то не допустить до поездки, а для этого существует масса способов: человек может внезапно передумать и сдать билет, командировку могут неожиданно отменить, потенциального пассажира, наконец, могут вызвать на военные сборы, ну и так далее, вплоть до несчастного случая. Надеюсь, что к этому средству прибегать на этот раз не пришлось.

Во-вторых, человека могут ссадить с поезда за «неблаговидное» поведение, но для этого, как минимум, нужно, чтобы пассажир хоть как-то себя проявил. Рассчитывать на это трудно. Можно, конечно, напоить его на вокзале, но это целая операция, а, насколько я понимаю, на это просто не было времени.

Ну и, наконец, пассажира могут высадить таможенники на российско-украинской границе «по подозрению в контрабанде», и это никого сегодня не удивит. Случается подобное на пространствах СНГ и без вмешательства спецслужб. Через пару часов перед контрабандистом можно вежливо извиниться и даже посадить его на следующий поезд, но его место останется свободным до самого Владивостока, потому что, как говорится, поезд ушел!

Скорее всего именно это и произошло, и оставалось только надеяться, что «наши ребята» не высадили по ошибке того самого курьера, которого мне нужно было обнаружить и «разминировать». Вот было бы забавно!

Я не могла успокоиться, пока не выяснила этого наверняка, и поэтому отвлекла своего соседа от печальных раздумий.

– Андрон, а кто на этой полке ехал до меня? – спросила я его.

Он недоверчиво посмотрел на меня, не понимая причины внезапно произошедшей во мне перемены.

– А его чуть ли не сразу на границе ссадили, мы и по сто граммов выпить не успели, – печально сказал он. – Чего привязались? Сами не знают.

– За что же его, бедного?

– Кто ж тебе скажет? – оживился он и соскочил со своей полки на пол. – Забрали паспорт, «пройдемте для выяснения». Правда, вежливо, без хамства.

– Повезло мне, что и говорить.

– Это судьба, – загадочно сказал он, и глаза его слегка затуманились.

– Андрон, а не выпить ли нам по чашке кофе, – предложила я, – а то я с утра не успела перекусить.

Эту просьбу он выполнил молниеносно, приняв ее за добрый знак, и через секунду уже кокетничал в коридоре с проводницей, отвлекая ее от плановой уборки.

Я действительно проголодалась, поскольку не ела со вчерашнего вечера. И как ни питательна калья, на два дня сытости от нее не растянешь, а до обеда было далековато. Не напрасно же я тащила с собой «сухой паек».

Когда Андрон вернулся в купе с двумя чашками кофе в руках и чуть не вылил их мне на колени, на столе на красивой салфеточке уже были разложены угощения.

Сосед во время завтрака ел за двоих, а болтал за троих, благодаря чему я узнала все подробности «ареста контрабандиста», после чего снова слегка подкорректировала свой имидж в сторону ужесточения и, оборвав его на полуслове, заявила, что мне захотелось вздремнуть.

– Что-то не спится, – сказала я уже через пять минут, и Андрон собирался было возобновить нашу беседу, но я не дала ему такой возможности.

– Пойду прогуляюсь, – зевая, сказала я, и не знаю, что он подумал, но не последовал за мной в коридор, чем меня сильно обрадовал.

Стоя у окна, я могла видеть каждого пассажира, выходящего из купе по той или иной надобности. А пассажиры уже успели перезнакомиться между собой и разгуливали по всему вагону, словно у себя дома.

Через какие-то полтора часа я знала в лицо каждого, а с некоторыми даже перекинулась парой слов, мысленно делая пометки в громовском списке напротив каждой фамилии.

Те мужчины, которые пытались познакомиться со мной наиболее откровенно, почему-то вызывали у меня меньшее подозрение. Я не могла представить себе серьезного курьера, который бы искал дорожных приключений даже с такой красоткой, как я. В конце концов, у него было не менее серьезное задание, чем у меня, и если при этом у него еще могли возникнуть какие-то игривые мысли, то это должен был быть либо супермен в стиле Джеймса Бонда, либо отъявленный «павиан».

Не реагировали на меня, по понятным соображениям, в основном женатые мужчины, поскольку обе супруги не отпускали их от себя ни на шаг и сопровождали повсюду, вплоть до туалета.

«Транзитных» пассажиров я отгоняла от себя недоумевающим взглядом, не желая тратить на них энергию и время.

Так что на мое «расположение» могли рассчитывать только семь одиноких мужчин, включая моего лохматого художника. Но он всегда был при мне, к тому же настолько не вязался в моем представлении с потенциальным противником, что я оставляла его в списке только из любви к искусству.

Я привыкла с уважением относиться к своим противникам. Несмотря на то что мы по разные стороны барьера, тем не менее оба были участниками одной и той же игры. И чаще всего я имела дело с игроками, не уступающими мне в силе и коварстве.

Поэтому больше всех меня заинтересовал солидный дядечка из третьего купе. Он значился у меня в списке как представитель серьезной фирмы и чем-то сильно напоминал Грома. Если бы я была кинорежиссером, то пригласила бы его на роль агента вражеской разведки.

Проходя мимо, он даже не взглянул в мою сторону, хотя чуть было не задел меня своим квадратным плечом. И, чтобы этого не случилось, я должна была вжаться в стенку и выдохнуть воздух.

Его звали Борисом Алексеевичем, мышцы его были обкатаны на дорогих тренажерах, а подбородок напоминал кирпич. И я мысленно поставила напротив его фамилии жирный восклицательный знак.

Кроме всех этих «улик», он делил купе с одним из «транзитных» пассажиров, тем самым, который должен был покинуть нас в Самаре, следовательно, был один. И в то же время ехал до Владивостока.

Поэтому я решила при первой же возможности познакомиться с ним поближе.

Два коммерсанта из четвертого купе тоже были у меня на подозрении. Но я так и не смогла понять, были они компаньонами или познакомились уже в поезде.

Они называли друг друга запросто: Толян и Санек, но это еще ни о чем не говорило. Они были похожи друг на друга и внешне, и особенно манерами, и я с первого взгляда окрестила их «шнурками».

Верткие, шустрые, такие мальчики, не задумываясь, пойдут на любое сомнительное дело, чтобы «срубить» сотню-другую долларов. Они лениво подкатили ко мне и так же лениво откатили после того, как я отказалась сопровождать их в ресторан. Но они еще не проснулись как следует, а у меня еще было время, чтобы не бросаться на шею по первому требованию.

Более настойчив в своих предложениях был старый толстый «козел» из пятого купе. Он делил его с молодой сексапильной блондинкой по имени Стелла, под этим именем она фигурировала и в моем списке, так что скорее всего именно так ее и звали. Но, видимо, «козел» не добился от нее взаимности и теперь воспринял меня как последний шанс.

По габаритам он не уступал Борису Алексеевичу в основном за счет живота. Этим самым пузом он скользнул по моей спине, проходя мимо, и, видимо, ему это понравилось.

– Владимир Иванович, – масляно улыбнулся он, представляясь, и не добавил ничего, но мне уже было известно, что он как раз и представлял в моем списке ту самую администрацию, хотя и районного масштаба.

Имидж «нимфы» явно пришелся ему по вкусу, и он даже зачмокал от удовольствия своими мокрыми губами, но, выйдя из купе по срочной надобности, он не мог задерживаться около меня дольше отпущенной ему физической возможности.

Когда он вернулся в коридор с улыбкой облегчения, то застал рядом со мной Тимофея из восьмого купе и натужно закряхтел от досады.

Тимофей, работник порта, возвращался домой из Харькова. Это был неглупый мужик, из тех, про которых говорят: себе на уме, которого при желании можно было бы назвать делягой, такое он производил впечатление; но с тем же успехом заслуживал звания «толкового специалиста», а скорее всего сочетал в себе качества и того, и другого. То есть был незаменим на работе и себя в обиду не давал.

Он позволял общаться с собой при минимальной собственной инициативе, и не более. При этом не старался произвести впечатление и этим располагал к себе. Я бы в качестве соседа по купе предпочла его своему художнику, потому что он хотя бы не раздражал меня и не надувал губки, будучи отвергнут в качестве собеседника.

С точки зрения участия Тимофея Георгиевича в моем задании я не исключала такого варианта, при условии, что эта услуга была бы ему хороша оплачена. И постаралась произвести на него приятное впечатление, которое бы не исключало продолжения знакомства. Он реагировал на меня как на интересную женщину, но делал это настолько спокойно и с достоинством, что это не бросалось в глаза.

В одном купе с ним ехал «представитель банковского капитала», в котором без труда угадывался бывший комсомольский работник. Еще довольно молодой, но уже с брюшком, холеный молодой человек с капризно оттопыренной нижней губой, распространяющий вокруг себя запах дорогого одеколона. Его я видела только мельком по пути в туалет и обратно. Он чувствовал себя в поезде раскованно и свободно, позволяя себе разгуливать по вагону в одной белой майке, несмотря на нескладную фигуру. Если бы это создание оказалось тем самым курьером, я с удовольствием размазала бы его по стенке.

Особого разговора заслуживала сексапильная Стелла. Мне о ней ничего не было известно, кроме того, что она проживала на Украине, куда и зачем она ехала так далеко, было совершенно непонятно, но, судя по ее шустрым голубым глазкам, она своего не упустит, поэтому я и с ней собиралась поболтать при случае.

Первое и девятое купе занимали супружеские пары, одна из которых состояла из довольного собой и своей молодой женой работника автосервиса; вторая же «челночила», что бросалось в глаза по количеству сумок и тюков в их купе, и, видимо, неплохо при этом зарабатывала, поскольку большинство их «коллег» предпочитало ехать классом пониже.

Семейные пары ходили друг к другу в гости и то угощали друг друга, то играли в картишки в подкидного дурака, делая все это с огромным удовольствием. За время моего наблюдения мужчины только раз вышли покурить в тамбур и там продолжали обсуждать свою игру. И это лишний раз заставило меня поставить мысленно жирный минус против их фамилий в моем списке.

Таким образом, я познакомилась со всем населением вагона СВ и имела теперь о каждом некоторое представление.

* * *

Андрон перед обедом выскочил на узловой станции и вернулся обратно с довольным видом. По тому, как оттопыривался внутренний карман его джинсовой куртки, я догадалась о причине его оживления.

Сильно потратившись на СВ, он экономил теперь буквально на всем. На столе в купе у него лежала пачка «Мальборо», а в кармане – пачка «Астры». «Мальборо» он угощал Стеллу и сам курил ее при ней, во всех остальных случаях предпочитал сигареты «покрепче», то есть подешевле. Судя по тому, как он набросился на мой «сухой паек», я сделала вывод, что он питался один раз в день, когда официантка приносила в купе обед, стоимость которого входила в стоимость билета.

Вот и сейчас он приобрел бутылку в каком-нибудь ларьке на перроне и радовался тому, что сэкономил на этом какую-нибудь десятку.

Когда нам принесли обед, Андрон красивым жестом достал из-под стола бутылку дешевого греческого спирта.

– Коньячку? – спросил он с таким видом, как будто это был коллекционный коньяк из собственных подвалов.

– Спасибо, что-то не хочется, – отказалась я, не вдаваясь в причины отказа.

– А я люблю иной раз, – и тут же налил себе полстакана и с блаженным выражением лица выплеснул себе в рот это пойло.

Он повторял процедуру каждые полчаса и становился благодаря вливанию все разговорчивее. Мне, в конце концов, все надоело, и я оставила его с бутылкой наедине.

* * *

Ресторан по сравнению с нашим вагоном представлял собой довольно убогое заведение, но, видимо, пользовался успехом у моих спутников. Во всяком случае, я заметила несколько знакомых лиц, и мое появление не прошло для них незамеченным.

Первым ко мне направился старый «козел», но дорогу ему перешел один из шустрых коммерсантов из четвертого купе.

– Остынь, – бросил он пузатому администратору, и тот вернулся за свой столик с обиженным видом.

Не успела я понять толком, Санек это был или Толян, поскольку оба, судя по всему, так и просидели здесь с самого утра и теперь совершенно не отличались друг от друга, и я бы рискнула побеседовать с ними о том о сем, согласившись присесть за их стол, но судьба в лице Бориса Алексеевича распорядилась иначе.

– В чем дело? – произнес он таким низким голосом, что полресторана повернули головы в нашу сторону. – Девушку в ресторан пригласил я.

И «Толян-Санек» номер один предпочел оставить без ответа его вопрос, продемонстрировав Борису Алексеевичу свои пустые ладони, почти на цыпочках вернулся к «Толяну-Саньку» номер два.

Это было уже интересно, и я с улыбкой последовала за своим «защитником».

– Мы, кажется, не знакомы? – спросила я, усаживаясь за его столик.

– Борис Алексеевич, в перспективе – Борис, – представился он. – Что будете пить?

– В таком случае – Юлия Сергеевна, в прошлом – Юля, – ответила я с улыбкой. – Пить буду то же, что и вы, но в два раза меньше.

Мой ответ удовлетворил его, и он, кивнув в знак одобрения, подозвал официантку, сделал заказ, после чего вновь обратился ко мне:

– Думаю, вы не очень расстроены тем, что я отпугнул этих «шнурков»?

Он употребил то же слово, что и я несколько минут назад по отношению к тем же самым людям.

«Только телепата мне сейчас не хватало! – подумала я. – Или это простое совпадение?» Но ответила иначе:

– Думаю, что они забудут об этом через полчаса, если уже не забыли.

К нам подошла официантка с бутылкой шампанского и маленьким графинчиком коньяку, поставила на стол, потом отошла на минуту и вернулась с шоколадом и орешками.

– Вы пообедали? – спросил Борис Алексеевич.

– Да.