© Марина Нагайцева, 2023

ISBN 978-5-0051-8177-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Евдокия

Глава первая

Васичка

Всё бы ничего, да только вот сердце стало пошаливать: в постоянной тревоге оно.

Евдокия прикрыла рукой уставшие глаза. Может, заплакать и станет легче? Но слёз не было, выплакались, когда первый раз Василия ждала.

Те четыре года вовек не забыть. Столько раз выбегала на крыльцо, что и не сосчитать. Каждый звук, любой стук, шум проезжавшей телеги казались ей значимыми, важными.

Она отказывалась верить в его смерть, сердцем чуяла, что жив.

Вася был парнем видным: статный брюнет с синими глазами и усищами в пол-лица.

Совсем недавно пришёл он в найм к отцу Евдокии: купцам Просянкиным требовались грамотные работники, умеющие считать, писать и вести торговлю.

Увидела его Евдокия во дворе и разволновалась, щёки её заалели, голос задрожал, а когда обратился к ней, то и совсем застеснялась пятнадцатилетняя девчонка.

– Как зовут тебя, хозяюшка? – спросил он.

– Евдокия…

– Сестра моя тоже Евдокия. А тебя Авдотьюшкой называть стану, согласна?

– Ты сам-то, кто будешь? – поинтересовалась она.

– Василий Мазанов, работник ваш.

Больше и не поговорили ни о чём, а вот запал усатенький в душу. Стала Евдокия в окошки поглядывать, поджидать встречи.

А отец, как нарочно, то в село Василия с товаром отправит, то в соседний город. Нет и нет Васи.

А тут и праздник подоспел – День Святой Троицы. Украсили дом зелёными ветками, в руки взяли мяту, мелиссу и чабрец и пошли в храм всей семьёй.

Служба идёт, красота кругом невероятная – живые цветы, берёзки, травка свежая под ногами, прихожане с букетами в руках, дух стоит от разнотравья пьянящий. Хор церковный поёт, певчие голосами своими звонкими и чистыми душу раскрывают навстречу молитве.

Смотрит Евдокия, а впереди – Вася, тоже пришёл на торжественную службу.

«Суженый мой, Васичка», – подумала она и улыбнулась.

А потом травы лечебные освятили, на улицу вышли, радостные все, улыбаются, поздравляют друг друга, а Евдокия на церковь посматривает, Васю ждёт.

Не дождалась, зато дома увиделись.

Пришёл-таки Василий к праздничному обеду, но не один, сватов с собой привёл:

– Люди добрые, отдайте мне в жёны Авдотьюшку. Всем сердцем одну её всегда любить буду!

Так и просватали Евдокию Просянкину за двадцатипятилетнего Васичку Мазанова.

И всё хорошо у них было: на Покров день свадьбу сыграли. Совет да любовь не покидали молодых, а уж родные налюбоваться не могли на семейную чету: стройные, красивые, ясноглазые.

А потом и деток народили они – сынка Ванюшу, а через три с половиной годика и дочка Прасковьюшка на свет появилась.

И вдруг как гром среди ясного неба: пропал Васичка!

– Дуся, возвращайся, – просил отец. – И тебе, и детям здесь лучше будет. Ну, что ты изводишь себя? Совсем бледная да худая стала. И часу в родительском дома не побудешь, не поговоришь, всё торопишься, бежишь.

– Не могу я долго гостить, не сердись. А коли Вася придёт?

– Может, и нету уже Васи твоего на этом свете, кто ж знает? Был бы жив, весточку бы прислал.

– Не надо так, папа! – Евдокия обняла отца и зашлась в беззвучных рыданиях.

Павел Алексеевич погладил её по голове и вздохнул. Жалко было ему старшую дочь: красивая, добрая, умная, воспитанная, а кончилось счастье её женское.

Не сказать, что он недолюбливал зятя. Нет, наоборот: и на работу принял его продавцом, и зарплату платил, и ценил Василия. Парень он толковый, работать любит, не бездельник, да и ответственный очень. Куда исчез? Никто теперь не скажет. Сгинул мужик! Пропал без вести…

Евдокия плакала только ночами.

Укладывала детей, молилась и часами смотрела на свечу, словно хотела в мерцающем огне найти ответы на свои вопросы: куда исчез Васичка, почему бросил её с детьми?

Родители мужа, в доме которых она жила с тех пор, как пропал Василий, не должны были видеть её слез. Старики и так извелись, тая на глазах от горя и неизвестности.

Утро Евдокии начиналось ровно в три. Спали петухи, сопели дети, а она ставила тесто: надо успеть пирожки с капустой испечь, да большой, открытый, сладкий пирог сделать для Васички: муж всегда хвалил её выпечку, ел с удовольствием.

И пусть люди говорят, что он умер давно, это – досужие вымыслы. Она верит, что Вася обязательно придёт, обнимет её, поцелует, прижмёт к себе детей, они так ждут его все эти годы.

– Уж неживой если, то знать бы: так сердцу лучше молиться за упокой. А уж если живой или увечный какой, то любым Васятку примем, выходим, – причитала свекровь.

– Господи Иисусе, верни нам сына! – просил свёкор с утра до глубокой ночи.

Четыре года ждали Никифор Карпович и Анна Федосьевна Мазановы весточки от сына, не сразу решились пойти против воли Господней.

Старичок

Подсказал ли кто или сами узнали, что есть в одном селе Петровского уезда старичок, он знает и про живых, и про мёртвых.

Всей семьей к нему собрались, детей и невестку усадили на телегу, да и сами поехали. Долго ехали, много часов искали село и старичка, не раз возвращаться хотели. Только Евдокия умоляла не прекращать поиск.

Совсем они из сил выбились, уж об обратном пути и речи не велось. Попросились на ночлег в самую крайнюю избушку. Жили там старик со старухой, они и приняли в дом.

– Куда, люди добрые, путь держите?

Поведали Мазановы о беде своей, доверились, а старик и говорит: «Неспроста вы сюда попали. Я и есть тот человек, которого ищите».

Погладил он по голове Ванюшу, а Прасковьюшке подарил свистульку ямчатую из серо-белой глины.

Взяла девчушка её в руки, а что делать и не знает.

– Доченька, ты подуй в дырочки, и запоёт свисточек, словно птичка ранняя, – сказал старик.

Тем временем хозяйка выставила на стол угощения: кашу гороховую, овсяный кисель и мазуню – сласть из редьки пропаренной.

– Покушайте, да спать ложитесь, а дед подумает, как вам помочь. Утро вечера мудренее.

Никто из взрослых в ту ночь глаз не сомкнул. Только Ванюшка и Прасковьюшка сопели на печке, маленькие ведь совсем были, уморились сильно.

А утром ранёхонько деток подняли, умыли, да и сами приготовились. Сели рядком на скамью, стали ждать, когда старец к ним выйдет и скажет, где же Василий, жив он или мёртв?

А хозяин не появился, больным сказался. Об этом жена его сообщила да попросила, чтобы возвращались к себе, к встрече готовились: Василий через три дня дома окажется. Будто он все эти годы в беспамятстве пребывал, не помнил, что есть у него семья.

Опоила Васю колдовской водой и умыкнула из Петровска соседка-цыганка, что в доме напротив жила. Полюбила его сильно, вот и пошла на это. А он и не ведал, что испил водички наговорённой у её крыльца: жарким тот день выдался, жажда донимала.

Ещё сказала, что старик очень устал, лежит, подняться не может: всю ночь молитвы читал, чтобы вернулся к деткам отец.

Не поехали тогда Мазановы домой, а понеслись вскачь. Совсем лошадей загнали. Такая надежда вселилась в сердца, такая вера в то, что Васичка обязательно найдётся.

И всё сбылось!

Он и пришел ровно через три дня.

Весёлый, улыбчивый, радостный! Деток на руки подхватил, целует, наглядеться не может.

– Авдотьюшка, как же стосковался я по тебе! Прости меня, неразумного! – на колени встал перед женой.

Потом к матери и отцу кинулся, обнял их, а они плачут от счастья.

Хотели родители поехать, отблагодарить старичка, но не смогли дорогу вспомнить в то село, да и имя не спросили тогда у благодетеля своего.