Новое место

Большой красивый дом, находившийся на одной из улиц Бостона, сегодня грустил вместе со своими хозяевами. Эхом раздавались по комнатам опустевшего дома шаги незнакомых людей, негромко обменивающихся короткими фразами. Компания по переездам заканчивала свою работу: наполненный коробками и воспоминаниями грузовик медленно отъезжал от уже бывшего дома семьи Рич.

Алекс и Мелани Рич, стоя на крыльце, молча проводили взглядом машину и вернулись в дом. В пустом холле стало неуютно. Они мысленно прощались со своим домом, когда со второго этажа спустилась их дочь с рюкзаком на спине и блокнотом в руках.

– Я готова, – тихо сказала она.

Ева Рич – темноволосая девочка невысокого роста, худенькая, с точеной фигуркой. Огромные карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, тонкие ярко-очерченные губы и бледный цвет лица – ее облик напоминал фарфоровую куклу.

Часто она ходила с распущенными волосами, но сегодня они были собраны резинкой в свободный хвост. Она была одета в темно-зеленое полушерстяное платье с длинными рукавами и тонким кожаным ремешком. На плечах – легкий бежевый плащ, на ногах плотные колготки телесного цвета и замшевые коричневые ботинки со шнуровкой (на улице начало осени, и так будет комфортнее). Завершал ее образ неизменный атрибут – шарф. Сегодня это был легкий шелковый шарфик приятно-горчичного цвета. Ева обожала шарфы. Она считала, что, если к любой даже самой простой одежде подобрать шарф, образ будет стильным.

Она подошла ближе к родителям и остановилась, глядя на отца.

– Отлично! – сказал он и погладил дочку по волосам.

Алекс старался казаться веселым, но в воздухе витала грусть и сожаление. Уезжать никому не хотелось.

– Тогда давайте скажем «До свидания» нашему славному дому и отправимся в путь! – произнес он.

Алекс Рич – молодой брюнет, высокий и статный. Он всегда выглядел безупречно. Во всем его облике отражалось внутреннее спокойствие и аккуратность. С детства он привык к порядку и придерживался своих принципов. Алекс знал, что его успех зависит только от него. Он прилежно учился и всегда добивался своих целей упорным трудом и безоговорочной верой в себя.

По окончании университета он начал свою карьеру дантиста и со временем приобрел большой опыт, который привел его в одну из самых престижных клиник Бостона. Он любил свою профессию и был увлечен ею. Репутация высококвалифицированного специалиста, уважительное отношение окружающих и высокий уровень жизни, который он обеспечил себе и своей семье – все это говорило о том, что он успешен. Но он никогда не кичился своим положением и был весьма скромен и порою молчалив.

Ева медленно осмотрела пустой холл так любимого ею дома. Ей хотелось запомнить каждый уголок в этом доме, ведь здесь ей было так хорошо.

– Прощай, наш милый дом, – также тихо сказала она и направилась к выходу.

Мелани с грустью посмотрела на дочку и почувствовала, как Алекс обнял ее. Они вышли на улицу и закрыли дом.

Мелани принимала эти перемены особенно близко к сердцу. Дом, в котором на протяжении долгого времени она была так счастлива, был для нее не просто жилищем. Это был старый верный друг; расставаясь с ним, она оставляла частицу своего сердца.

Эта хрупкая и нежная молодая женщина невысокого роста с золотистыми волосами до плеч и красивыми глазами василькового цвета была украшением любого места, где бы она не появилась. Она, как прекрасный цветок, дарила окружающим радость. Нежность исходила от ее взгляда, движений, голоса и манеры одеваться. Она любила шелковые платья и изящные украшения.

Из окна отъезжающей машины Ева в последний раз посмотрела на свой дом. Ее большие глаза стали еще глубже и темнее.

«Почему так грустно? Это ведь просто переезд, и только. Но почему, почему все так сложилось? Я не хочу уезжать отсюда!» – паника охватила Еву, но она не хотела показывать этого родителям, им и так несладко.

Все произошло как-то очень быстро. Родители просто сказали, что скоро они переезжают. Что они уже подыскали на юге Бостона неплохой вариант нового жилища.

– Мамочка, милая, как же мы уедем из нашего дома? – Ева не могла поверить, что они будут жить в другом месте.

– Евочка, нам придется это сделать, – ответила Мелани с грустью. – Так сложилось, что папа больше не может здесь работать, ему пришлось перейти в другую клинику, которая находится в Дорчестере. Поэтому мы переезжаем.

На протяжении последних нескольких месяцев Ева замечала, что родители чем-то обеспокоены. Они часто закрывались в гостиной, долго обсуждали что-то, после чего мама уходила к себе и на следующий день была очень молчаливой.

Однажды Ева услышала часть разговора родителей и поняла, что у папы на работе проблемы. Алекс говорил о том, что если его опасения оправдаются, то они не смогут платить за дом, и, скорее всего, им придется искать другой и переезжать в квартал, где недвижимость дешевле. Мелани отвечала, что ей очень трудно будет покинуть этот дом. Они прожили в нем двенадцать лет. Здесь родилась их дочка, здесь проходило ее детство – самое счастливое время их семьи. Каждый уголок в доме напоминал о самых разных, но таких значимых событиях: первые шаги малышки, её первые слова, семейные торжества и тихие вечера возле камина, когда они, сидя на уютном диванчике втроем наслаждались горячим шоколадом за чтением любимых книг.

Мелани продолжала:

– Дочка, я уверена, что все будет хорошо. Мы обустроим наш новый дом, создадим уют и тоже его полюбим. Выше нос! – Мелани улыбнулась и легко задела пальчиком Евин курносый носик, как бы приподнимая его, от чего у девочки немного поднялось настроение. Ева улыбнулась в ответ и прижалась к маминой груди.

«Моя мамочка, милая моя! – думала она. – Я так люблю тебя!».

Увидев грусть в таких любимых маминых глазах, она поняла, что сейчас ей очень тяжело, и пообещала себе не расстраивать мамочку, а помогать и поддерживать ее.

Сейчас, вспоминая тот разговор, она поняла, что теперь все будет по-другому. Ее ждет новая жизнь. Волнение и страх монотонной мелодией засели где-то внутри.

Невольно мысли унеслись в то время, когда она только начала учиться в школе. Она вспоминала о том, как волновалась в предвкушении новой школьной жизни, полной неизведанного и настолько любопытного для нее. Она жадно поглощала всю ту информацию, которая была доступна ей через чтение книг и на уроках в школе. Она задавала массу вопросов своему первому учителю, забывая о времени и о том, что может показаться назойливой. И он не удивлялся бесконечности ее вопросов, которые всегда были наполнены смыслом и доставляли ему не меньше удовольствия, чем самой девочке.

В кругу детей Ева всегда чувствовала себя обособленно, она не вписывалась в их компанию. Из-за своей замкнутости, молчаливости она казалась странной. Она часто наблюдала на переменах за своими одноклассниками: как они громко спорили и смеялись, устраивали шумные игры, а иногда даже дрались. Но ни разу она так и не осмелилась подойти к ним. Может быть именно поэтому у нее и не было друзей.

Иногда одноклассники спрашивали ее о чем-то по учебе, и она охотно помогала. В первые месяцы учебы в школе девочки несколько раз предлагали ей дружить, но потом уходили гулять, забывая о ней. Ева не понимала, почему они так делали, но и спрашивать не хотела. Она все больше углублялась в учебу, и вскоре времени стало совсем мало, так что о дружбе и думать было некогда.

Все свое свободное время она или читала, или рисовала. Она могла рисовать днями напролет, не замечая времени. Ее рисунки были настолько живыми и своеобразными, что, глядя на них казалось, что попадаешь в сказочный мир.

Она редко расставалась со своим блокнотом, где любила делать зарисовки. Вот и сейчас она, сидя на заднем сидении автомобиля, увозящего ее из прежней жизни, делала набросок их старого дома.

Через некоторое время она закончила рисовать. Убирая блокнот в рюкзак, она на мгновение замерла, увидев край фотографии. Эта фотография раньше стояла на тумбочке в ее спальне, и она очень любила ее. Она аккуратно достала ее из рюкзака – это было свадебное фото ее родителей. Счастливые глаза Алекса и Мелани, смотревшие прямо на нее, отзывались теплом где-то очень глубоко в ее сердечке. Она физически ощущала ту огромную любовь, которая, соединившись в этих безгранично любящих друг друга людях, создала ее – Еву, получившую при рождении столько различных качеств. Она педантична, как отец, но не любит планировать, а надеется, как ее мама на то, что все будет хорошо. Она практична и порою молчалива, как ее отец, но творчески одарена и любит мечтать, как ее мама. Она обожает учиться, как ее отец, но ей, как и ее маме, всегда более интересен процесс, а не результат.

Но была еще одна особенность, которая не передалась ей от родителей, а была ее уникальным даром – способность видеть ауры людей.

Однажды, случилось так, что Мелани простудилась. Она лежала в постели, очень бледная, и не могла играть с дочкой, а рядом на тумбочке стояло много пузырьков с лекарствами. Евочка, которой тогда было чуть больше четырех лет, и которая никогда не видела маму болеющей, очень испугалась. Глядя на маму, она спросила:

– Мамочка, тебе очень плохо?

–Доченька, все хорошо. Мне уже легче, – тихо ответила Мелани.

– А ты поправишься?

–Ну конечно, моя хорошая! Конечно, я поправлюсь, – Мелани старалась улыбаться.

– Мамочка, а почему твое облачко сейчас такое серое? Оно хочет плакать? – вдруг спросила Евочка.

– Какое облачко, о чем ты говоришь, моя милая? – удивленно спросила Мелани.

– Твое облачко! Оно всегда такое веселое, особенно, когда мы с тобою играем. Когда ты смотришь на меня, оно улыбается и играет солнечными лучиками! А сегодня оно такое печальное, серое – мне его очень жалко. Почему оно такое?

– Доченька, я не понимаю. Это новая игра? – Мелани смотрела на дочку и пыталась понять, что она имеет в виду, говоря об облачке.

– Нет, мамочка, – Евочка смотрела на маму умоляюще.

Она замолчала, обдумывая как еще можно объяснить маме то, о чем она говорит. Вдруг она взяла маму за руку и уверенно потянула за собой.

– Идем, – сказала девочка.

– Куда же? – все также недоумевая, спросила Мелани и медленно встала с кровати.

– Идем, – повторила Евочка, настаивая.

Она подвела маму к большому зеркалу.

– Оно там, вокруг твоей головы, видишь?

Мелани смотрела на свое отражение, но ничего не видела вокруг своей головы. Она переводила взгляд со своего отражения на дочку и пыталась догадаться, что та имеет ввиду. Евочка, почувствовала смущение и непонимание мамы.

– Мамочка, скажи, ты же видишь свое облачко? А мое видишь? –на глазах Евочка выступили слезы.

Мелани присела, обняла дочку и сказала:

– Милая, все хорошо, не плачь. Я скоро поправлюсь, и мы с тобой поиграем.

Она достала платочек, легкими движениями вытерла мокрое личико малышки и поцеловала его. В ответ дочка крепко прижалась к маме и заплакала.

– Все хорошо, моя милая, – приговаривала Мелани, гладя Евочку по голове. – Все хорошо, моя умничка.

Через несколько дней Мелани начала поправляться. Она не раз в мыслях возвращалась к этому разговору. Мысли о том, что Ева просто хотела поиграть с ней, не успокаивали. Она чувствовала, что дочка не придумывала, говоря об облачке, а действительно видела то, что ей так и не удалось понять. Она решила поделиться своими опасениями с Алексом, рассказав ему все как было.

– Дорогой, что же это может быть? – тревожно спросила Мелани. – Почему она говорила о том, что выдумано, так уверенно?

– Возможно, наша дочка имеет слишком богатое воображение, – ответил Алекс. – Она, как и все дети в момент игры, воспринимает себя внутри этого действия, но, когда она увидела тебя в постели, больную, она испугалась, и элемент игры остался и перенесся в ее реальность. Она не смогла отделить игру от того, что происходит по-настоящему.

– Она пыталась меня убедить в том, что видит что-то вокруг моей головы? – еще раз сказала Мелани. – Меня это очень пугает. Это похоже на какие-то галлюцинации!

– Не думаю, что у нее галлюцинации – это гораздо серьезнее и обычно сопровождается другими симптомами, которых у нее нет. Но если тебя это так беспокоит, мы можем свозить ее к доктору.

– Нет! Я не хочу к доктору! – воскликнула Евочка.

Она стояла в дверном проеме и со слезами на глазах смотрела на родителей. Было время дневного сна, но она проснулась раньше обычного и спустилась в гостиную, и невольно услышала разговор, который для нее не предназначался.

– О, милая! – Мелани кинулась к дочке.

Она обняла и взяла на ручки малышку, после чего они вместе оказались на диванчике. Рядом присел Алекс. Мелани гладила дочку по головке и пыталась успокоить.

– Ну что ты, моя хорошая.

– Я не поеду к доктору? – немного успокоившись спросила Евочка.

Мелани тревожно посмотрела на Алекса. И он ответил за нее:

– Солнышко, мы хотим, чтобы ты была всегда здоровенькой девочкой. Поэтому мы с мамой говорили о том, что мы можем съездить к доктору.

– Я не хочу, не хочу, – вновь расплакалась Евочка.

– Нет, нет, мы не поедем, – успокаивала ее Мелани.

Она гладила и целовала малышку. И сама была в тот момент очень расстроена.

– Все у нас хорошо, правда? Нам не нужен доктор. – Она умоляюще посмотрела на Алекса. Тот обнял их двоих и больше ничего не сказал.

После этого Мелани и Алекс договорились, что понаблюдают за поведением дочки и потом окончательно решат, что делать. Но ничего необычного в ее поведении они не замечали, все стало по-прежнему, и со временем они забыли о своих опасениях.

Евочка же, которая страшно боялась докторов и ни за что бы не согласилась поехать в больницу, решила не замечать того, что видит светящиеся разноцветные облачка вокруг людей. Она видела ауры людей, но не понимала этого, и под воздействием страха пыталась не замечать эту свою удивительную способность.

Став старше, она позабыла о страхе и, наблюдая за людьми и их «облачками», пыталась угадать настроение, мысли и чувства этих людей. И у нее это хорошо получалось.

Она заменила слово «облачко» на слова «сфера» и «аура» и даже составила для себя список цветов и их значений: то, как она понимала и объясняла себе тот или иной цвет вокруг человека.

Золотой – полная гармония с собой и с миром. Если в сфере присутствует хотя бы отблеск золотого цвета – это означает, что душа человека в гармонии с разумом.

Голубой – цвет невинности, нетронутого сознания младенца. Это состояние ангела. Он обозначает также безусловное принятие людей, формы существования.

Желтый – цвет радости, любви, энергии, хорошего настроения и здоровья. Он может перетекать в золотой.

Оранжевый – цвет задора, юмора, приподнятого настроения, озорства, юности, шаловливости.

Зеленый – цвет умиротворения, соединения с природой, принятие самой жизни и всех форм существования во Вселенной.

Розовый – мечтательный, сладкий настрой, наивность, состояние «всё в розовом цвете».

Синий – строгость, упорядоченность, регламент.

Темно-синий – серьезность, сосредоточенность, поиск правильного решения, решительность.

Фиолетовый – смута в мыслях, плохое самочувствие, плохое настроение, смешанные чувства, недовольство, усталость.

Темно-фиолетовый – недовольство с раздражением, состояние человека, когда ему хочется ругаться.

Красный – гнев, страх, злость, желание мстить, делать больно.

Серый – грусть, печаль, уныние.

Темно-серый – обреченность, уныние.

Черный – страх.

Нужно сказать, что Ева видела многослойность ауры и понимала условность значения цветов. Смешение оттенков, их густота и стойкость, или наоборот переменчивость и мимолетность проявления – все это говорило о том, что аура мгновенно реагирует на эмоциональное состояние человека и показывает то, что человек испытывает в данный момент. Но есть такие слои ауры, которые не меняются даже под напором ярких эмоций. Это Ева объясняла себе тем, что глубинные убеждения человека влияют на восприятие и оценку ситуации.

Со временем Ева стала понимать с первого взгляда, в каком настроении находится человек, и даже могла угадать, о чем он будет с ней разговаривать. Она всегда знала, что хотят услышать от нее в ответ на какой-либо вопрос. Это помогало в учебе и дома. Она была мила в общении, никогда ни с кем не ссорилась. Просто не знала, как можно это сделать. И поэтому взрослые ее любили.

Но со сверстниками ей было не просто, она не понимала их. Прочитать ауры детей было сложно – уж очень много различных оттенков сразу присутствовало, и они быстро менялись.

Когда она встречала какого-нибудь сверстника с интересной аурой, ей очень хотелось подружиться, но из-за стеснительности она не могла подойти и познакомиться. Поэтому оставалась одна, без друзей.

Часто учитель ставил ее в пример другим детям. Что опять-таки не располагало к появлению у нее друзей. Одноклассники считали ее странной.

Ева смирилась с этим, но в глубине души она очень хотела, чтобы у нее появилась подруга или друг, кто-то, с кем можно поделиться самым сокровенным.