Она же Грейс

Знаете, мне очень нравятся люди, которые в курсе, что такое беды и лишения. Кто месяцами питался одной китайской вермишелью, кто вытягивал из запоя отца, кто работал на улице при минус 20-ти, кто кидал три комка земли. Таким людям я скорее и охотней прощу проступки и копошение тараканов в голове. Люди, которым были посланы испытания, имеют право сами испытывать этот мир. Ведь страдания облагораживают вовсе не потому, что создают романтический ореол, а потому что добавляют нам мудрости и формируют жесткий, волевой внутренний стержень, а это само по себе уже повод для уважения. Человек-фиалка может быть сколь угодно красив, умен, и начитан, но внутри он мягкий и водянистый. И это безошибочно чувствуется.

Вот почему я буду всегда «за» таких, как Грейс Маркс, и всегда буду оправдывать их. Да-да-да. И даже не важно: была ли она сумасшедшей или ехидно прикидывалась, хладнокровно убила Нэнси или была оклевечена завистливым Макдермоттом, была невинной жертвой или озлобленной маленькой стервой. Плевать.

Потому что мне страшно представить, каково это: попасть в тюрьму в 15 лет, не видев ничего, кроме каждодневной тяжелой работы, не познав ни любви, ни материнства, а выйти в 46. Каково это: с младенчества готовить-стирать-убирать и нянчить младших братиков и сестричек, а после похоронить мать и сбежать от пьянчуги-отца в служанки. Сбежать! В служанки! В 13 лет! А там стоять и протягивать экономке свои детские ручонки, дабы она удостоверилась, что те красные, натруженные и мозолистые.

И не надо мне говорить, что тогда времена были тяжелые, и детский труд был в принципе узаконен. Ведь и тогда были те, кто драил сковородки, и те, кто вышивал павлинов и примерял новые платьица с тремя оборками.

По той же причине я «за» несчастную Нэнси, и Мэри Уитни, и даже мисс Хамфри. Ведь каждая из них хотела всего лишь свой маленький кусочек счастья. Именно кусочек, убогенький, несовершенный, за который пришлось бы расплачиваться трудом, слезами, и презрением пуританского общества. Всего-то домик с огородом, муж, который не слишком часто бьет, и несколько ребятишек. Господи, неужели это так МНОГО?!

Лично я всех оправдываю, всех прощаю. Не имею права никого судить. Хотя бы потому, что у меня есть тот самый муж, ребятишки, и я уже давно вместо китайской вермишели ем хорошую копченую колбасу.

Книга-перевёртыш: есть две различные версии происходящего в ней. Одна более мистическая и лёгкая, в которую верит главная героиня и её окружение — в таком случае всё произведение можно рассматривать как триумф жестокой реальности над магическим реализмом. Вторая версия более циничная и добротно объясняется психологией, не отменяя при этом возможность окружающих поверить в мистику. Тогда книга превращается в глубоко психологический триллер. Но это тот редкий случай, когда чаша весов не склоняется ни в какую сторону по задумке автора, а многим читателям (мне, например) совершенно не хочется выбирать. Пусть обе версии романа существуют в параллельных вселенных под одной обложкой, пусть не мешают друг другу, пусть любой читающий может насладиться этой обманчивой двойственностью.

Этвуд похожа на талантливого скульптора, который использует готовый каркас и глину, чтобы изготовить свой небольшой «предмет искусства». Готовый каркас — настоящая история, которую каждый мог прочитать в своё время в газетах, а теперь она обосновалась в архивах периодики и протоколов судебных заседаний. Но эта холодная проволока не представляет никакого интереса без творца, поэтому Маргарет шаг за шагом наращивает плоть на безликую историю. И перед нами появляется Грейс, появляются другие красочные персонажи, появляется история Канады, появляется общество, появляются лоскутные одеяла и мелочи, из которых складывается настоящее интересное повествование. Удивительно, сколь много приходится изучить некоторым авторам, ради нескольких третьестепенных строчек в большом романе, но именно эти строчки помогают сделать его прекрасным, дьявол же, как и мастерство, именно в мелочах. И последним штрихом вдыхается жизнь в уже готовую скульптуру: мы видим всё глазами самого спорного и самого интересного персонажа, который, как водится, перенимает что-то немногое от образа и подобия своего создателя. Мы никогда не сможем узнать, насколько точно пустила стрелу в образ главной героини Маргарет Этвуд, но получившаяся сотворённая версия очень любопытна: ненавязчивый и неагрессивный феминизм, ум в сочетании с предельной простотой и наивностью во многих вещах, потерянность в лабиринте собственного подсознания.

В этом романе есть всё, чем так любит радовать Этвуд: довольно чёткий сюжет, который сочетает и экшен, и предысторию, и глубины психологии; чётко прописанные персонажи, не только главные, но и второстепенные, все со своей историей и логичной мотивировкой поведения (хотя в случае с загадочным трикстером-коробейником не всё так просто); «популярная история и культура Канады для чайников» в ненавязчивой форме, растворённая где-то там на периферии повествования, так что впитывается в память без какой-либо скуки; гармонично выстроенная структура текста; спокойный и отрешённый, но точный язык. Ну и уж, если разобраться, детективная история: есть убийца, знаем, кого убила, но до конца пытаемся понять, почему же так получилось. Гармонично об ужасных вещах.

Кстати, на первых же страницах озадачила загадочная ремарка к названию узора «девица в зелени» («Девица в зелени» — чернушка дамасская или посевная, нигелла (Nigella gen.)). Признавайтесь, кому после этой ремарки стало понятно, что за растение было на узоре? Интересно, это от автора или от переводчика?

Где увидишь Этвуд - там ее и купи.

Этвуд использует для создания своего романа реальную криминальную историю ранней Канады. Слуги - мужчина и женщина - обвиняются в убийстве хозяина поместья и его любовницы-экономки. Скандал во всех смыслах. Низший класс восстал против высшего, женщина соучаствовала в убийстве, покойная оказалась беременной, а обвиняемая была юна и хороша собой. На суде убийцы путались в показаниях, валили друг на друга и выдали штуки три версии произошедшего. Что там было на самом деле, а главное, почему они так поступили, так и осталось тайной.

Даже простой пересказ с вставками из писем и газет того времени был бы интересен, но Этвуд добавила к этому правдоподобную психологическую версию, ввела несколько интересных вымышленных (хотя и неприятных, в потенциальной классике редко встречаются приятные типы) героев и много много подробностей тогдашней жизни. В результате, мне расхотелось когда-либо заводить себе слуг (если представить, что у меня появится такая возможность).

Автор практически оправдала героиню. И как будто чтобы освободить себя от подозрений в огульном феминизме, оправдывающим любую гадость совершенную женщиной, она вводит в сюжет своего рода двойника Грейс. Женщину, которая совершает почти то же самое. Почти также чувствительна, целеустремленна и подавлена общественными установками. И так ее описывает, что этой женщине хочется не посочувствовать, а встряхнуть посильнее, чтобы пришла в себя. Этвуд крутая, и нигде не дает загнать себя в угол.

PS В книге героиня шьет стеганые одеяла с разными узорами. Это, оказывается, какая-то давняя традиция. Например, каждой девице к свадьбе положено подготовить определенный набор одеял. Масса узоров с занятными названиями, установленных правилами сочетаний цветов и фигур, значениями цветов. К сожалению, совершенно незнакома с этой культурой, а это важно для понимания сюжета. Например, красные лепестки пионов, которые снятся героини, это тряпичные лепестки. Их цвет символизирует гнев, а сами цветки стыд, застенчивость. Но мужчины: тюремщики, доктора, журналисты - ничего не знают о шитье и не понимают Грейс. Они думают, ей видится кровь убитых. Так все жестокие события в книге словно обрамлены, приглушены и украшены затейливым узором на мягком одеяле. Например, таким, как на картинке выше - это традиционный квилт Райское древо.