От Исаака Григорьевича не осталось ничего вещного. Нет могилы, нет памятника. Именем его коллеги по литературному цеху, члена Центросибири, красного партизана (а до 1920 года – эсера-максималиста260) и писателя – точно также арестованного в 1937 году за неделю до Гольдберга и умершего в лагере – Петра Поликарповича Петрова названы улица, школа, иркутский Дом литераторов. А Исаак Григорьевич остался только в своих произведениях, с момента последнего переиздания которых прошло уже 25 лет261, и в скупых газетных строчках. В городе, где он прожил всю свою жизнь (за вычетом нескольких лет ссылки и краткого периода пребывания в Томске), нет даже мемориальной доски. Или хотя бы таблички «Последний адрес» на доме по ул. Марата262, куда он не вернулся в апреле 1937.