«Волхвы не боятся могучих владык,

и княжеский дар им не нужен»…

Южная Америка. Центральные Кордильеры. Вершина Невадо-дел-Уйла
Высота 5439 метров

Величественные заснеженные скалы пронзали облака. Безжизненное пространство даже летом укрывали мощные ледники. Зубья вершины правильной короной огораживали огромный кратер, словно мощные безмолвные стражи. Весь кратер, по самые края, заполняла вода. Огромное озеро идеальным остроконечным конусом уходило глубоко вниз. К самому центру Земли.

Эта гора была всегда. С момента рождения планеты. Никакие катастрофы и катаклизмы, не раз сотрясавшие мир, не касались этого места. И хотя облака и тучи никогда не закрывали небо над древним озером, оно было невидимо ни с самолётов, ни со спутников. В этом суровом месте никогда не появлялся человек. Здесь не было ни одной живой души за миллионы лет существования Земли. Здесь царствовали тишина и покой.

Бесчисленные струи воды, мягко журча, стекали в озеро со всех окружающих скал. Касаясь поверхности, потоки уходили вглубь, что-то нашёптывая. Если бы кому-нибудь довелось увидеть этот кратер, он бы несказанно удивился: над горой никогда не шли дожди, не проплывали тучи, не сверкали молнии. Вода появлялась на внутренней стороне короны скал ниоткуда, прямо из воздуха, и стекала в озеро тихими ровными потоками. Это движение продолжалось миллиарды лет, наверное, с первого дня появления планеты, никогда не давая пересохнуть уникальному водоёму и не переполняя его.

Но никому не ведомо, что вот эта, скользнувшая вниз струйка, шепнула в глубину о сегодняшней температуре Гольфстрима, другая – об изменении направлении стада касаток, огибающих огромное нефтяное пятно, появившееся от промывающего цистерны танкера. Другая струя прошла дождём по вырубленным лесам Амазонки, пробежала по загаженной земле к океану, мимо чахлых, мутирующих под кислотными дождями растений, и, уходя в глубину озера, шепчет, шепчет, шепчет… Вот ещё струйка. Пробежалась вечером по бесчисленным коленам ржавого трубопровода внутри шестнадцатиэтажки. Она с ужасом рассказывает о волнах злобы, усталости, безысходности, лжи и ненависти. А эта струйка прошла по реке в центре Европы. Она дрожит от горя, шепча о миллионах тонн химикатов и отходов, вытесняющих некогда кристально чистую воду. Негодуя, отчитывается об отравленной рыбе, загубленных икринках. Под сотнями тысяч квадратных километров асфальта задыхается перегретая земля. Природой предусмотрено, что каждый квадратный сантиметр земли защищён растениями. Деревьями, травой, цветами, мхом. Скалы и пустыни являются естественным проводником солнечной энергии в кору земли. Всё на этой планете гармонично предусмотрено, сбалансировано. Пока человек не разрушил эту гармонию.

Вода видит всё. И ничего не забывает. И ничего не прощает. Когда-то, в далёкой древности, в бездонной глубине раздался глухой удар. Словно ударил гигантский подводный колокол. Идеальная гладь озера подёрнулась рябью, кристально чистая и светлая вода потемнела. Мир вздрогнул. Исчезли динозавры и могучая, неведомая ныне цивилизация. Когда озеро волновалось в следующий раз, на Земле наступил Ледниковый период. Озеро нельзя волновать, потому что с волнением воды исчезли древние цивилизации атлантов, инков, майя, египтян…

Струйки всё бежали и бежали. Вода уже вторую сотню лет наливалась свинцовой тяжестью. Наконец, в полночь, из немыслимых глубин вылетела ослепительная искра, чиркнула по тёмному небу и скрылась в Космосе. Вернулась с рассветом, скользнула в глубину. Под безумной толщей воды бухнул колокол. Гладкая поверхность озера вздрогнула и сморщилась, будто от гнева. Всплески запрыгали, сталкиваясь и ударяясь о скалы. Земля вздохнула и встряхнулась, словно сбрасывая паразитов.

…Гибли люди: Сварожичи, Сварогом и Ладой порождённые, раса мудрая, гордая, бессердечная. Мудрейших же спас Сварог. Так появились первые волхвы. И рёк Сварог: «Скоро Даждьбожичи РОДятся; учите их – таков урок ваш»… Мы, славяне, внуки Сварога.

Восточная Сибирь
12 июля 2030 года
11часов 28 минут

Огромная пещера практически не освещалась пятью светодиодными светильниками, закреплёнными на стенах. Зато световое пятно, созданное фонарями, вполне устраивало четырнадцать человек, которые расположились на небольшой ровной площадке. Они разместились возле стены пещеры, испещрённой глубокими каменными морщинами. В стене, в полуметре от пола, шерстяным одеялом был завешен узкий невысокий вход. За ним прятался овальный грот. Четверо, отдельной группой, сидели на раскладных стульях, перед включённым оборудованием, остальные отдыхали на разложенных спальниках. Все были одеты в специальные утеплённые туристические костюмы. Под небольшой треногой ярко горел маленький костёр. Грелись горячим чаем с добавлением сладкой крепкой настойки. Возле людей испуганно жались три овчарки – один взрослый матёрый пёс и два полугодовалых щенка из разных помётов. По краю площадки стояли четыре палатки. Перед ними находился большой естественный каменный стол.

Мрак скрадывал пространство, и люди забывали о размерах подземного зала (пол пещеры был размером с футбольное поле, и каменный свод поднимался на двадцать метров). Воздух под землёй был слегка влажный и прохладный – температура под землёй была всегда постоянной – плюс восемь градусов по Цельсию. В сорока метрах от площадки шумел небольшой водопад. Чистейшая вода вырывалась прямо из скалы, падала на три метра вниз в небольшое озеро. Под струёй падающей воды ровно гудел установленный генератор, толстый кабель от которого тянулся на площадку. Из озера вырывавшаяся потоком вода вытекала тугим ручьём и пропадала в расщелине в середине пещеры. Расщелина тоннелем петляла до самой реки. Лишь в одном месте, в лесу, в двухстах метрах от склона холма, зияющий каменный колодец соединял тоннель с поверхностью.

Фантастическая архитектура сталактитов и сталагмитов, появляющаяся в бегающем свете налобных фонарей, не трогала души. Не сегодня. Люди уже сутки безвылазно находились под землёй. И несколько месяцев до этого дня работали в пещере и на поверхности. Красотой налюбовались вдоволь. Вчера они спустились по единственному наклонному тоннелю и в шести местах замуровали проход. Добровольно. Чтобы выжить.

Ранним утром раздался грозный гул. Звук шёл не снаружи, а из недр. Несколько раз качнулся пол под ногами, с каменного свода посыпались небольшие камни. Люди мгновенно спрятались в небольшую нишу. Через полчаса все вновь повторилось.

– Это что же творится на поверхности, если здесь, в пещере так трясёт? – вздохнул Олег.

Последующие несколько часов прошли спокойно.

– Дядя Саша! – восемнадцатилетний долговязый парень резко выпрямился на раскладном стуле. Его возглас многократно пробежал эхом по пещере. Перед глазами зелёным светом горели цифры электронного дисплея, прикреплённого к скалистой стене. От него к датчикам уходил, через низкий вход, тонкий многожильный кабель. – Температура поползла вниз!!!

– Тише, Влад! – сорокапятилетний крепко сбитый мужчина, сильно затянулся сигаретой и провёл рукой по совершенно седому ёжику волос. – Вот и началось. Сколько наверху?

– Восемнадцать градусов!

– Круто! Димон, за сколько опустилась?

– В одиннадцать ноль-ноль было плюс двадцать шесть, сейчас одиннадцать двадцать восемь. Полчаса – и восемь градусов! – в голосе двенадцатилетнего подростка не слышалось и капли паники. От важности порученной задачи голос звенел.

– Так, пацаны, без суеты. Мы к этому готовы. Правда, ждёшь-ждёшь события, а оно всё равно наступает внезапно. – Александр Горин с тревогой оглядел свою команду. Свою семью, своих друзей. Сейчас всё получится. Только что будет дальше? Эти мысли неотступно преследовали его уже несколько лет.

– Слава, давай связь с соседями!

Муж сестры Горина, худощавый сорокалетний врач, повернул на максимум регулятор громкости рации и вызвал на связь Базу-2 и Базу-3. В свете фонарей тень его профиля кондором носилась по пещере.

– Вторая на связи! Третья на связи! – Связь работала, и голоса слышались чётко.

– Ребята, мы фиксируем понижение температуры с одиннадцати ноль-ноль. Как вы?

– Аналогично, – бодрый голос Андрея со второй.

– У нас так же, – Таня с третьей немного нервничала.

– Тогда связь, как договаривались. Каждые тридцать минут. Отбой, – Вячеслав повесил рацию на пояс.

– Влад, первый заслон?

– Плюс восемнадцать. Без изменений.

– Ещё не дошло. Ребята, теперь постоянный контроль. Маме доклад на каждый градус понижения температуры. Вика, фиксируй время на каждые пять градусов понижения.

– Да, братишка, – Тревожное состояние никак не отразилось на красивом лице сорокалетней стройной женщины. Она сделала пару глотков воды из походной термочашки и положила ноутбук на колени.

– Артём, шестой заслон!

– Я помню, Саныч! – бодро ответил тридцатилетний здоровяк.

Хотя за последнюю неделю очерёдность выполнения задач отрабатывалась по пять-шесть раз на день всем кланом – никто не возмутился. Они знали, что малейшая ошибка – это конец. Придёт долговязая с косой. Причём за всеми. В один день.

В две тысячи одиннадцатом году сдвинулись с места и поползли магнитные полюса Земли. Немного помедлив, за ними двинулись и географические. Начало процессов наша разумная цивилизация прошляпила. Знали, долго и мудро обсуждали. Выделяли средства и строили политические карьеры. И не верили. Полагали, что пронесёт, как обычно. А кто поверит в байки учёных о повышении уровня мирового океана на шестьдесят шесть метров? Кто поверит, что после затопления огромных территорий Землю окутает лютый мороз? Всего на сутки. Только это – не мороз. Это – ад с температурой минус сто пятьдесят градусов по Цельсию! Правильно – никто не поверит! А когда мир спохватился, было уже поздно. Пришло время выживать.

– Дядя Саша, наверху ноль!

– Дима, время?

– Дядь, тринадцать ноль-ноль! Два часа от начала!

– Влад, первый заслон?

– Плюс одиннадцать!

– Второй?

– Норма!

– Док, как соседи?

– Нормально. Температура по заслонам такая же, как и у нас. Различия в два-три градуса.

Горин подумал о том, что эти первые показатели ничего не значат. Вот когда температура опустится ниже восьмидесяти, вот тогда… О плохом думать не хотелось. Годами он рассчитывал и проверял схемы укрытия. Казалось, выбран самый надёжный вариант. Найдены в Сибири (одна из немногих территорий, не подлежащих затоплению, на которой должны остаться питьевая вода, частично растительный и животный мир) три отдельные пещеры, глубина расположения которых – и это было обязательным условием – не менее двадцати метров. Каждая из пещер имела один вход, длиной не менее сорока метров. Каждый вход был разделён на отдельные камеры шестью крепкими деревянными заслонами, утеплёнными толстым слоем земли и мха. И снаружи, и на каждом заслоне стояли температурные датчики. Между четвёртым и пятым заслоном в свод тоннеля была установлена взрывчатка (на крайний случай). Артём её подорвёт, если температура на последнем, шестом заслоне, опустится ниже минус двадцати градусов. Большой запас тёплого белья, различного снаряжения и продуктов, инструментов и оборудования, электрики и электроники, охотничьего и боевого огнестрельного оружия, снастей для рыбной ловли закупался и завозился несколько лет. Несколько десятков завезённых свиней и коз уже четвертые сутки были закрыты в глубоком схроне. Убийственный холод не должен добраться до нас. Не доберётся!

– Влад, температура наверху?

– Сейчас. Минус шестнадцать!

– Дима, время?

– Дядя! Один час, от нуля!

– Влад, первый заслон?

– Плюс восемь!

– Остальные?

– Второй опустился на два градуса. Остальные в норме!

«Терпимо», думал Горин. Он заглянул к сестре в ноутбук. На весь экран была разбита таблица, в которой слева были первоначальные значения, посередине – планируемые, справа – фактические. Первоначальные значения температуры – на поверхности плюс двадцать шесть градусов. Первый заслон – плюс восемнадцать с половиной градусов. Второй заслон – плюс семнадцать градусов. Третий заслон – плюс шестнадцать с половиной градусов. Четвёртый заслон – плюс четырнадцать градусов. Пятый заслон – плюс двенадцать градусов. Шестой заслон – плюс одиннадцать градусов. В пещере плюс десять градусов по Цельсию. Тоскливо поскуливали испуганные собаки. «Интересно, подумал Горин, они чувствуют катастрофу или наше настроение?»

Александр потёр тыльной стороной ладони замёрзший нос и попросил у жены чая. Алина, налила в его термочашку из большого термоса крепкую заварку, долила только что закипевшей воды и плеснула немного настойки. Сразу засуетилась мама.

– Сынок, давай сделаю бутерброды. Перекусишь немного, – Елена Николаевна, маленькая красивая пожилая женщина, ни минуты не могла сидеть спокойно. Всегда хлопотала по дому, растила внуков, помогала дочке. Это было тогда. В прошлой жизни. В большом шумном городе. Последние полгода она, вместе со всеми, жила в палатках в сибирской глуши. Готовила, стирала, собирала лекарственные травы. Делала изумительные лечебные и укрепляющие настойки – всё-таки в прошлом фармацевт. Помогала, чем могла. Никогда не жаловалась. Ведь семья вместе, все живы-здоровы.

– Мама, не хочу. Спасибо, – Горин посмотрел на часы. – Давайте все вместе обедать. Лучше покормите собак, чтобы со стола не попрошайничали.

– Лена, скажешь, когда подключить плиту. – Самый старший из Гориных, муж Елены Николаевны, отец и дед, Александр Иванович, поднялся со спальника. Почти двухметровый семидесятилетний мужчина был ещё крепок. Проведя рукой по гладко выбритым щекам, он подошёл к сыну, взял из его рук чашку, сделал большой глоток горячего чая. – Проверю проводку. – Он вернул кружку, включил налобный фонарь и пошёл к генератору.

– Отец, наверху нормально будет? – Александр тревожно посмотрел ему вслед. Тревожился потому, что слабо разбирался в электрике. Хотя сам был инженером, отлично разбирался в любой технике, мог сам разрабатывать сложные устройства. А с электрикой не дружил. Проводку в доме заменить, вилку-розетку раскрутить – это пожалуйста. Не более. Отец же в этом был ас. И тревожили его кабеля, выходившие к датчикам на поверхность. Вдруг не выдержат низких температур? Как потом определить безопасное время выхода из пещеры?

– Шурик. В сотый раз гарантию даю.

– Папа, верь деду, – К Горину подошла дочь. Белокурая двадцатишестилетняя голубоглазая красавица. Она нежно прижалась к отцу. – Он все делает с трёхкратным запасом. А мы с бабушкой уже греем обед. А плиту Катя сама, без деда подключила.

– Вот так! – К отцу прижалась и старшая дочь.

– Давайте, мои любимицы, накрывайте стол.

Девушки пошли помогать бабушке с обедом.

– Первый погреб, как вы? – Громкий бодрый женский голос донёсся из рации.

– У нас порядок. – Гришин снял рацию с пояса и поднёс к губам. – Вы как?

– И у нас порядок. Дай Алинку.

– Привет, Лариса! – Жена Горина взяла протянутую рацию.

– Привет, подруга! Как у вас настроение? Не дрейфите?

– Не дождётесь! – Алина улыбнулась. Ей было приятно слышать жену Ибрагима. Сильная, жизнерадостная женщина, Лариса заряжала окружающих уверенностью.

– А мы обедать садимся. Уже ложками гремят, слышишь?

– Слышу. Приятного аппетита всем! И мы уже накрываем.

– Спасибо! Удачи!

Рация замолчала. Минутный диалог слышали все. И какое-то спокойствие накрыло всех. Простой бытовой разговор расслабил напряжённые нервы. Саша со Славой подошли к каменному столу, облокотились и закурили. К ним подошёл идущий от водопада Александр Иванович, и, поддёрнув с поясницы пенопопу, сел на каменную столешницу.

Им не было слышно, как на поверхности выли обезумевшие животные. Метались по тайге в поисках любой норы, в которой можно спрятаться от безжалостного холода. Зелёный кустарник вдруг стал жёстким и ломким. Волки, медведи, зайцы, рыси, лоси прокладывали хаотичные просеки. Упала птица. Затем они посыпались десятками. Замерзали, не успев приземлиться. Падали с веток высоченных кедров. Уже нет врагов. Нет охотника и жертвы. Они пытались спастись. Звери метались и не находили спасенья.

Пропали с неба лёгкие белые пушистые облака, висевшие с утра высоко в небе. Сам небосвод был прозрачно-голубым. И только над верхушками вечнозелёной тайги, прямо из воздуха кристаллизовался лёд и мелкими иголками сыпался на остекленевший кустарник. Не слышно стало шума реки. В безветренные, как сегодня, дни, шум переката разносился на несколько километров. Лёд заглушил реку и стремительно утолщался.

Пронеслась дробь мелких, сухих выстрелов – это раскалывались от резкой смены температуры нагретые на солнце камни. Послышалось несколько осыпей с ближайшего холма. Гулко выстрелил молодой кедр, расколов надвое ствол. За ним второй, третий. Из чистого солнечного голубого неба на Землю опускался холод. Стремительно и безжалостно.

– Минус восемьдесят один. – Тихо сказала Вика, подошла к столу и облокотилась на брата.

– По заслонам как? – Александр выпрямился от стола.

– Расчётные значения.

– Нам остаётся только ждать.

– Даже не представляю, что там наверху. – Гришин затушил сигарету и обнял жену.

– Там смерть, – прошептал Горин и подошёл к племянникам.

– Скорость похолодания?

– Шестьдесят пять градусов за сорок две минуты, – в один голос сказали притихшие ребята.

Пора было посмотреть, что делается наверху. Александр с отцом установили на самой верхней точке скалы видеокамеру. Предложили установить и над другими пещерами, но Пётр и Ибрагим отказались. В сектор обзора попадал вход в пещеру, тропа, ведущая вниз, и часть леса. Горин взял у сестры ноутбук, подключил кабель камеры и включил просмотр. Минуту молча смотрел на экран. Видимая панорама заставила сжаться его сердце. На скулах заиграли желваки. Что-то подобное он предполагал. Но увидеть своими глазами…

Услышал сбоку движение и поспешно закрыл крышку компа. Выдернул кабель камеры, расслабил мышцы лица и только потом повернулся к подошедшим племянникам.

– Что наверху, дядь Саша? – спросил младший, Дима.

– Не знаю, что-то камера барахлит, – соврал Александр и посмотрел на сестру. Та понимающе кивнула. Наблюдающий за ними со стороны отец грустно качнул головой.

– Жаль, – Влад разочарованно вернулся на свой пост.