Порою нестерпимо хочется уйти в закат в одних тапках и с гитарой, чтобы обрести, наконец, свободу и душевный покой, но завтра к 8 утра на работу и нужно лечь пораньше, не забыв завести будильник. У одной женщины из рассказа Майи Кучерской тоже так, хочется уйти в космос, в подполье со стареющим другом наркоманом, но нет, какой там космос — муж, дети, дача, в конце концов.
Майя Кучерская — писатель взрослый со своим голосом и стилем. Одной из центральных тем её прозы является тема религии, хотя православным писателем Майя Александровна себя называть не любит. «Плач по уехавшей учительнице рисования» — очень необычный сборник рассказов. Да, каждая история самостоятельна и самобытна, но звучат и переливаются они только вместе, словно бусинки одного яркого хипповского ожерелья. Сборник начинается обрывками афоризмов и предподъездных сплетен: «Один человек был сумасшедший». — «Ну и что? Сейчас все — сумасшедшие». — «И то правда». После чего Кучерская переходит к религиозно-бытовым и декоративно-романтическим рассказам, один из которых (история девочки, остро нуждающейся в любви и внимании) и дал название книге.
Любовь. Она повсюду. В воздухе, в словах, в нас, на каждой странице сборника, в каждом из четырнадцати рассказов, даже если кажется, что он и не про любовь вовсе. Как же не про любовь? Все на свете про любовь. Жизнь наша про любовь.
Катастрофически не хватает слов, чтобы рассказать. Воздуха не хватает, слёз. Так «плач» или «плачь» всё-таки? Плачь, читая.
Случайная цитата: Мария Олеандровна, я не могу жить в «нет»! Потому что жить в «нет» невозможно. Это клетка — «нет», в ней нужно стоять по стойке «смирно!». Навытяжку. Рук не раскинуть, не обнять никого. Где сквозняк, где блаженный ветер, что откроет дверь и отпустит? Я хочу «да». Да! Но кому мне теперь сказать его, кому мне сказать мое «да»?