Читать книгу «Уроки лирики. Анализ стихотворения» онлайн полностью📖 — Любови Сушко — MyBook.
image
cover

Уроки лирики
Анализ стихотворения
Любовь Сушко

© Любовь Сушко, 2022

ISBN 978-5-4493-3858-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


УРОКИ ЛИРИКИ

Анализ стихотворения


От Автора


В этой книге, рассчитанной на тех, кто любит лирику, готовится к урокам литературы, задумался о том, чтобы поучаствовать в НОУ, проектной неделе, выбрав тему исследования по литературе, есть какие-то подсказки, обозначены направления для деятельности в этой области.

Тексты стихотворений подбирались субъективно, они связаны в первую очередь с античными и литературными мифами, которые отразили в своей лирике поэты, мистическими составляющими, придающими стихотворениям глубину и многоплановость, связаны и с личностью самого поэта и других его собратьев по перу, что помогает нам всем постичь личность и творчество любимых авторов.

В книге три части – лирика золотого века, лирика серебряного века и лирика 20 века, второй его половины..

Все анализируемое, выходит за рамки школьной программы, и можно отнести скорее к внеклассному чтению, или к программе с углубленным изучением литературы

Часть 1 Завещание юного гения


ТАМ, НА НЕВЕДОМЫХ ДОРОЖКАХ.


Народ, который имеет свою тысячелетнюю историю, не мог не создать своего эпоса, своих мифов.

Мы странные люди. Еще недавно нам казалось, что жизнь на земле началась исключительно после 1917 года и пресловутого залпа «Авроры», пронимающего все темные силы на бунт. А немного раньше мы были почти уверенны в том, что началась она в 988 году, когда еще один бунтарь, князь Владимир Святославич, потопивший душу свою в крови близких и дальних, огнем и мечом, а как можно было по-другому, крестил русскую землю? И трудно даже представить себе, что предки наши жили в этом мире за тысячи лет до рождества Христова. И выжили, и сохранили свою веру, и вероятно не переживали всего того, что выпало на долю их неразумных потомков с того самого 988 года до наших дней.

Если принять за аксиому, что Пушкин – наше все, и с его творчества начинается та литература, и поэзия и проза, которую мы имеем сегодня, то понятно, что истоки славянской мифологии надо искать в его произведениях.

Именно в случае с нашим гением и первым поэтом произошла уникальная ситуация, когда он с самого начала воспитывался в двух культурах. Всем известно, что французский язык и культура сопровождали его с самого начала. И в то же время он оказался в той народной среде, где сказки, мифы продолжали свою жизнь и в 19 веке.

Михайловское и Болдино – два места на землях русских, где прошел большой отрезок недолгой жизни поэта, и где сохранился и в 19 веке тот самый «русский дух» и « преданья старины глубокой».

И что же произошло, как отразился славянский эпос в творчестве великого русского поэта?

Уже в 1820 году увидела свет поэма «Руслан и Людмила». Трудно даже поверить, что написана она была 20 летним юношей. Именно в ней было знаменитое вступление, которое нынче известно каждому малышу: «У Лукоморья дуб зеленый». Это небольшое творение стало программным для славянской мифологии. Все, кто его слышал, поверили, что славянские сказки и мифы, наш будут возрождены.

Все основные персонажи русских мифов, те духи, которые сопровождали русичей на протяжении тысячелетий в их жизни, появились здесь. Оставалось только напомнить их историю, рассказать о том, как они были и жили, взаимодействовали с героями в контексте самой поэмы, и мы бы получили нашу «Илиаду», если не в первозданном своем виде, то все-таки это был бы уникальный славянский эпос.

Когда читаешь первую главу поэмы, то кажется, что все еще будет впереди. Мы переносимся на княжеский двор великого князя Владимира в древний Киев, где пирует он с дружиной своей. И попадаем на свадебный пир.

Поэт слышал главы уникального исторического труда – еще недописанной до конца «Истории государства Российского « Н. В. Карамзина, и колорит той эпохи не мог не втиснуться в его творение, в стихотворение « Песнь о вещем Олеге», которое появилось тремя годами позднее, и знаменитые сказки поэта о том самом – о славянстве нашем.

Но что происходит в поэме дальше? Уже в момент похищения Людмилы, мы чувствуем, что в русскую реальность и историческую и мифическую вторгается что-то инородное. Чужая неведомая сила, вовсе не похожая на Кащея или Змея Горыныча похищает княжну, так и не ставшую женой Руслана, ведь по языческому обряду женой она могла считаться только после брачной ночи. Но все еще остается надежда на то, что наши мифы еще появятся в тексте поэмы.

И мы жестоко обманываемся на этот раз. После того, когда герой отправляется в путь за Людмилой, первый персонаж, с которым он сталкивается, и историю любви и жизни которого узнает, волшебник, только отдаленно напоминавший волхва, и сам определивший место своего рождения – волшебник Финн. Он пришел в сказку с севера и антипод его, бывшая любимая, а теперь злая ведьма Наина – оттуда же.

По ходу повествования мы узнаем еще один миф Северной Европы – историю про карлика, перехитрившего своего брата великана, когда они завладели волшебным мечом, именно он и отрубил голову, и заставил несчастного сторожить волшебный меч, который принесет ему смерть. Излюбленный сюжет викингов про живую голову оказался мил нашему гению. И доберется Руслан до ледяного дворца того самого карлика со странным именем Черномор, и сразится с ним. И спящая Людмила вернется в свой мир из чужого.

Так и разрушилась наша мечта о появлении славянского эпоса в творчестве А. С. Пушкина, она мечтой и осталась на этот раз. А сказка оказалась совсем другой.

Но что же происходило в начале 19века, какой была литературная атмосфера того времени? Если обратиться к исследователям истории литературного процесса начала 19 века, то ты узнаем, что два поэта, уже маститый В. А. Жуковский и юный Пушкин принялись творить славянский эпос. Поэтам старшего поколения, которые не могли так легко и красиво писать, требовали от них, чтобы появилась «перелицованная» на русский лад «Энеида». И ждали они творения этого с огромным нетерпением.

И В. А. Жуковский начал писать поэму, которая называлась «Владимир» для этого даже отправился на Днепр, в Киев, это должны была стать поэма о крещении Руси.

Пушкин, слушая главы из истории Карамзина, начал свою поэму о славянском эпосе, но вероятно, тема крещения Руси его особенно не устраивала, а может, юноша действовал из противоречия – ученик – учитель. У него тоже сразу появился князь Владимир, но язычник, живший и правивший до Крещения.

Критики жадно следили за написанием отдельных глав и с нетерпением ждали финала. Он пишет о том отрезке времени, когда Крещения еще не случилось, но веру предков веру украл какой-то черный монах, а потом он стал карликом Черномором.

Параллельно о Владимире пишутся две поэмы, и идет соревнование между ними, притом, что Жуковский делится своими планами, образами, вероятно не думая, что Пушкин сможет с ним соперничать, и тому и другому помогает историк Карамзин. Он указал им на трех князей – Фарлафа, Рогдая, Ратмира. А Пушкину, искавшему древнего героя, с христианством не связанного, показал летописи о подвигах древнего русского героя Еруслана.

Осторожный Жуковский от него сразу отказался, в его поэме появился Добрыня. У Пушкина кличка у Владимира – Красное солнышко, (язычник), у того Святой – христианин. И если бы Жуковский дописал свое творение, то могло быть две части поэмы, и если сложить их воедино, то получился бы настоящий эпос 10 века.

Но что дальше происходит. Они спорят, Жуковский утверждает, что « крещение Руси» должно стать главным действием в поэме, Пушкин от этой идеи отказывается. Ему милее древняя Русь с ее духами, душами, чародеями, «там чудеса, там Леший бродит». И они до такой степени разошлись в идее и стилистике, что не получилось никакого единого целого, и такой князь Владимир стал неприемлемым для творения Пушкина. В конечном варианте он его сделал нейтральным старцем, но это поздняя редакция обо всех подвигах язычника он прекрасно знал от Карамзина, но писать ему об этом периоде жизни святого князя старшие товарищи по перу не позволили. Ведь он был юным, только начинающим стихотворцем, вот пришлось золотую середину выбирать. А Жуковский, видно так устал от споров бесконечных, что вообще оставил эту затею

Но в поэтическом послании Жуковскому Воейков прямо указывает на масштабы и значимость этого его сочинения. Идея об эпосе просто витала в воздухе и насаждалась знаменитому поэту:

Состязайся ж с исполинами,

С увенчанными поэтами.

Соверши двенадцать подвигов:

Напиши четыре части дня,

Напиши четыре времени,

Напиши поэму славную

В русском вкусе повесть древнюю

Будь наш Виланд, Ариост, Баян!

Мы имели славных витязей,

Святослава со Добрынею

А Владимир – русско солнышко,

Наш Готфрид или великий Карл


И самое важное напутствие, которое очень многое объясняет из того, что вышло и не вышло:

Выбирай, соображай, твори,

Много славы, много трудностей.

Слава ценится опасностью

Одоленными препятствиями.

Это обращение к Жуковскому, а он ведь при дворе оставался, царских детей учил, и уж после этого послания он не решился никакой эпос писать. Но все слышал и читал, вероятно, не раз Пушкин. И он при его дерзости и молодости и решил все это написать, и стать не много не мало, а русским Баяном, Гомером, и для него это было очень органично. Он не только знал это послание, но и цитировал в письме к Дельвигу – и для него письмо стало программой действия на несколько ближайших лет.

Еще не отказываясь от поэмы, пишет Жуковский послание, оно было опубликовано, и его тоже знал Пушкин:

Я вижу древни чудеса:

Вот наше солнышко-краса

Владимир князь с богатырями:

Вот Днепр кипит между скалами:

Вот златоверхий Киев-град,

И басурманов тьмы, как пруги,

Вокруг зубчатых стен кипят,

Сверкают шлемы и кольчуги.


Его героя зовут Добрыня, и это характерно, потому что по Карамзину именно он «огнем и мечом» крестил Новгород, когда Владимир в Киеве орудовал, и показывает плачущую деву-красу, повторяющую вариант плача Ярославны:


Краса-девица воет-плачет,

А друг по долам, холмам скачет,

Летя за тридевять земель:

Ему сыра земля постель:

Возглавье щит, ночлег дубрава,

Там бьется с Бабою Ягой

Там из ручья с живой водой

Под стражей змея шестиглава,

Кувшинам черпает злотым.


Он описывает приключения своего героя – это настоящий русский эпос, это то, что Пушкин позднее выносит во вступление, только у Жуковского это не прошлое время, а настоящее:

И вот внезапно занесен

В жилище чародеев он:

Пред ним чернеет лес ужасный,

Сияет блеск вдали прекрасный.

Чем ближе он, тем дале свет

То тяжкий филина полет,

То вранов раздается рокот.

То слышится русалки хохот,

То вдруг из-за седого пня

Выходит леший козлоногий.

И вдруг стоят пред ним чертоги,

Как будто слиты из огня-

Дворец волшебной царь-девицы:

Красою белые колпицы,

Двенадцать дев к нему идут

И песнь приветную поют.


Но дописал он только до этого места, а потом написал поэму «Двенадцать спящих дев», и на этом остановился. Вероятно, испугался, всего, что получиться в итоге могло. Его авторитет был незыблем, а тут почти бунт намечался..

Но планом вдохновился Пушкин и его осуществил в своей поэме, как отмечает Томашевский.

В разных литературных кружках слышали, как Пушкин прочитал вступление к поэме, и стали ждать продолжения, и возмутились тому, что « русская старина обещана, но не представлена».

Но современники вспоминали, что у него были русские главы, которые он читал сначала, но потом от них отказался и заменил на скандинавские. Почему он так поступил, этого никто не знает, а рукописи бесследно пропали. Все его черти и лешие, и водяные, исчезли и растворились в чужом и враждебном мире. Литераторы и критики упрекали его за то, что милый сердцу Добрыня у него стал сказочным полузабытым Русланом. Но Пушкин еще надеялся, что Руслан станет русским Гераклом, а Добрыня поэту из-за крещения той Руси не был симпатичен.

Критики отмечали, что эпизод Финна и Наины – искуснейший отрывок, но требовали волхва, а не чужого чародея. Да и Наину считали слишком отвратительной старухой, такой не могло быть в русском эпосе.

Под прессингом он что-то переписывал и менял, а они все еще ждали эпоса, равного «Энеиде», и даже Карамзин страшно критиковал юного поэта, не оправдавшего ожидания. И только Жуковский, в противовес им всем, преподнес свой портрет с надписью, признавая его победу. Лишь немногие славянисты, так и не дождавшись творения Жуковского, приняли поэму, как нечто новое, неожиданное и очень важное не только для литературы, но и для славянского мира вообще.

Но что ж самое главное высвечивается в этом творении Пушкина, если присмотреться внимательнее?

Слушая все бесконечные споры о том, что и как могло быть тогда, у него возникла идея о похищенной черным колдуном (монахом) и прогруженной в сон деве. Ее имя говорящее – Милая людям, она должна проснуться и вернуться в мир древнего Киева, освобожденная и спасенная древним русским героем, в имени которого тоже есть корень – Рус – это имя древнего князя, жившего когда-то и оставившего этой земле свое имя.

Понимал ли Пушкин до конца, что он творит или это только мальчишеский задор, трудно сказать. Но получилась такая странная на первый взгляд вещь, анти православная поэма, она была как раз о языческой Руси. И такой она и должна была остаться. Тем более что Пушкин за пределами столиц ясно видел, что нет там никакого православия « Там русский дух, там Русью пахнет». Он оставался и останется навсегда за пределами больших городов и столиц, а пределы эти оказались бескрайними.

И не случайно поэму Жуковского «12 спящих девах», пронизанную православными мотивами почти никто не читал и не знает, а ведь он был знаменит и любим, как никто в то время, и с Пушкиным его еще и не сравнивают даже. И сам Жуковский недаром, как человек умный и тонкий, напишет на собственном портрете « Победителю ученику, от побежденного учителя», это не просто комплемент и желание защитить. Наверняка он понял, куда прорвался Пушкин.

А что же со славянской идеей случилось потом. Через десяток лет вернутся к ней оба поэта.





На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Уроки лирики. Анализ стихотворения», автора Любови Сушко. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+,.. Книга «Уроки лирики. Анализ стихотворения» была издана в 2018 году. Приятного чтения!