© Любовь Леонидовна Гайдученко, 2017

ISBN 978-5-4485-5279-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

De profundis…

Я одинока на этой жестокой планете. Вокруг меня – миллионы двуногих чудовищ. Пусть бы они убивали только друг друга – мне до этого нет никакого дела. Но они убивают беззащитных животных, убивая этим меня, потому что это для меня невыносимая боль, ведь я не могу защитить тех, кого люблю. А я люблю их всех – и диких в лесу, в безжалостной природе, и домашних, которые всецело зависят от этой глупой безжалостной твари – человека.

Мне нет дела до их отвратительных праздников, когда они хлещут алкоголь и обжираются под идиотов из ящика. И не потому, что я привыкла быть голодной или упаси Бог им завидую. А потому, что меня от них отделяет бездна, потому что они для меня не существуют, и мне странно, что внешне кажется, что я нахожусь там же, где и они. На самом деле меня давно здесь нет.

И я уверена, что скоро настанет час икс, когда переполнится чаша терпения кого-то, кто создал этот несправедливый холодный мир, и он наконец поймет, что его творение ужасно, и прекратит этот чудовищный эксперимент по надругательству над всем святым, что существует во Вселенной, которая недостойна существовать, потому что, перефразируя классика, я отрицаю мир, который якобы представляет из себя какую-то «высшую гармонию», но при этом построен на страдании множества невинных существ (Иван Карамазов, беседуя со своим братом Алешей, монахом-послушником, говорит о том, что он не приемлет Бога, который допускает в этом мире страдания невинных детей ради некой «высшей гармонии»)

Дар Кассандры

Мои года стремительно неслись к финишу. Здоровье рухнуло внезапно и навсегда, держалась я исключительно из упрямства. Но, как ни странное, все мои чувства и ощущения обострились до предела. Может быть, именно так всё и бывает перед концом.

А может быть, я просто не долюбила. В молодости я считала секс чем-то грязным и не имеющим права на существование, во всяком случае, в моей жизни, поскольку я мнила себя этаким высокодуховным существом и ходила в душе по облакам, а не по этой грешной земле. К тому же, я ни разу не встретила достойного любви мужчину, ко мне всё время липли какие-то похотливые самцы, которые вызывали у меня одно лишь омерзение.

Однажды мне показалось, что человек был не похож на остальных самцов, и я воспылала дикой страстью, которая, увы, кончилась полным крахом, объект моей неземной любви меня мерзко предал, а результатом было то, что я ни в одном мужике больше уже не видела человека, а так – что-то низшее, говорящую обезьяну.

Потом я много лет жила совсем одна, воспитывая плод своей любви, дочь, которая в итоге поступила по отношению ко мне так же, как её отец. У меня не было даже любовника, мне никто и не был нужен, я родилась чересчур самодостаточной, поэтому не чувствовала ущербности такого ненормального образа жизни, которая была доверху заполнена всякими другими вещами, ведь меня интересовало очень многое (может быть, из-за широты этих своих интересов я так и не выбрала определённую профессию).

А потом изобрели интернет, и вообще стало очень даже не скучно, ведь в нём можно было найти тысячу развлечений и миллион друзей и врагов. В последние годы я из него буквально не вылазила, можно сказать, целиком переселилась в виртуальное пространство.

Я и раньше любила помечтать, но теперь появилась возможность воплотить свои мечты. Не знаю, стала бы я писателем, если бы не было интернета – наверное, нет, вряд ли из меня получился бы русский классик, творивший по принципу «литература – учебник жизни». Никого учить я не собиралась и ничему учить не могла – моя жизнь была важна только мне самой и вряд ли являла собой пример, которому стоило бы подражать. Я не была махровым обывателем, которому нужны и важны только материальные блага, но я не была и до потери пульса эрудированным интеллектуалом, который глубоко вспахал ниву интеллектуальных ценностей нашей противоречивой цивилизации. Я просто занималась тем, что мне нравилось, занималась по-дилетантски, и получала от этого наслаждение.

Но я начала писать этот рассказ вовсе не потому, что мне захотелось вспомнить прошлое или просто помечтать о чем-то хорошем, чего я в последние годы была начисто лишена, так как висела на ниточке – нищая и бездомная и больная. Поскольку я приобрела какую-то известность своими писаниями, у меня, естественно, появились какие-то виртуальные «друзья», с которыми я иногда общалась от нечего делать и за отсутствием таковых в реальной жизни: реальные друзья, которых раньше у меня было много, почти все поумирали, а те, кто остался в живых, или забыли меня, или уехали далеко-далеко, короче, жизнь нас раскидала в разные стороны.

Но и виртуальные друзья, пообщавшись со мной какое-то время, тоже уходили в никуда, потому что я не любила слушать их излияния и терпеть не могла жаловаться на свою жизнь, но увы – приходилось…

Если мне попадались сколько-нибудь незаурядные личности, а они встречались в интернете довольно часто, поскольку все, кто имеет отношение к творчеству (каким бы оно ни было – талантливым или бездарным), давно уже оценили все преимущества этого колоссальнейшего изобретения конца второго тысячелетия нашей эры, то общение с ними вызывало у меня весьма противоречивые чувства. А последний такой случай был и вообще из ряда вон выходящим. Обычно я ровно дышу по отношению к тому, что узнаю про всякие там страсти, которые обуревают моих виртуальных знакомых. А тут мне почему-то стало не всё равно. Это было тем более странно, что объекта страданий моей виртуальной «подруги» я даже не знала, но он вызвал мой глубокий интерес, только совсем не тем, как она его характеризовала, а чем-то другим, чем-то таким, что никак не поддавалось рациональному холодному анализу моего разума. Я была глубоко уверена, что, если они будут вместе, то в результате сделают друг друга несчастными. Я не знала, откуда взялась эта уверенность, и не собиралась вмешиваться – ну смешно было бы навязывать практически посторонним мне людям своё виденье ситуации, я и с близкими друзьями из реальной жизни никогда так не поступала – разве можно лезть в чужую жизнь, это делают только совсем уж недалёкие товарисчи…

Но сколько я себя помню, я никогда не ошибалась в своих предчувствиях, всегда выходило по-моему, природа наградила меня кой-какими талантами, и чрезвычайно развитая интуиция была одним из них, но этот дар Кассандры был для меня скорее проклятием, чем как-то приносящим мне пользу.

А может быть, дело было в том, что я чувствовала себя обделённой в любви, и чужое чувство разбудило во мне желание любить самой?

Имеет ли право женщина

Я случайно ввязалась в жаркую дискуссию о том, имеет ли право женщина, родившая ребёнка, избавиться от него. Все молодые бабы орали, что – имеет полное право! А я высказалась, что ненавижу тех, кто, родив, не отдал себя ребёнку до конца, не посвятил ему свою жизнь. Ой, как они на меня набросились, эти современные эмансипированные самки!

Вот они, признаки конца времён! Вот откуда ноги растут у явления, когда мы имеем общество, в котором множество асоциальных элементов, сплошная наркомания, преступность, полнейшее равнодушие ко всему, что не касается твоих собственных, личных интересов, полная духовная деградация и безответственность (перечислять ужасы современной жизни можно долго). Теперешние молодые женщины хотят свободы. Они не машины для деторождения. Они хотят вести красивую жизнь, ходить по ночным клубам, трахаться направо-налево, иметь все доступные блага.

Ну так ведь это очень просто! Не хочешь быть связанной детьми – не рожай! А родила – случайно ли, не случайно – будь добра выполнять свой материнский долг! И строй свою жизнь так, что ты ОБЯЗАНА дать своему ребёнку любви и заботы по максимуму, чтобы он стал полноценным человеком и не пополнил ряды наркоманов и убийц.

Наверное, это потому для меня больной вопрос, что при живой матери я её не имела. Меня воспитала бабушка. Мать была очень больным человеком (будучи подростком вследствие голода во время войны страдала неизлечимой болезнью) и умерла совсем молодой, когда мне было 16 лет. Бабушка «отобрала» меня у неё сразу после моего рождения, и я не могла простить своей матери, что она легко с этим согласилась и устранилась от моего воспитания. Ребёнку ведь не объяснишь всех тонкостей бытия, а мне было очень обидно, что матери не до меня, я тогда не понимала, что ей хочется тоже получить свою долю личного счастья…

Die Reigen (подражание Артуру Шницлеру)

Действующие лица:

Людка Мразян, рыжая крашеная стерва лет пятидесяти, негде ставить пробы

Маня, писательница

Света, почти семидесятилетняя, но пьёт и курит

Эдуард Фазанов-Глузман, человек неопределённых занятий

Полицейский.

1 действие. На сцене появляется Людка. Некоторое время стоит в задумчивости, задрав голову к небесам. Затем начинает декламировать, причем это нечто похожее на стихи.

Людка: О тараканы, тараканы!

Вы заползли в мои карманы.

Оставив в моём сердце раны.

И разбудили в нём вулканы

Вокруг меня – одни бараны.

Консенсус это иль обманы? (Чувствуется, она может продолжать в таком роде очень долго)

Выходит нетвердой походкой пьяный Эдуард.

Эдуард: Людка, эй, Людка! А я ведь тебя любил когда-то… А ты, стерва, выгнала меня зимой босого на улицу. И с тех пор я скитаюсь по земле, как Вечный Жид, и нет мне нигде покоя…

Людка: Прочь, прочь, олух ушастый! Ты весь в грязи до последнего члена. Иди ласкай свою Маню, будь она проклята.

Эдуард: Нет, подожди, на прощанье я спою тебе Dignare из кантаты Генделя Dettingen Te Deum

(Поёт)

Людка, заткнув уши, стремительно убегает на своих кривых ножках.

Появляется Маня. Она откровенно любуется собой.

Маня: Милый, уже ночь, не надо так громко петь, тебя заберут в полицию.

Эдуард: Извини, Маня, а не пошла бы ты по известному адресу? Зачем наступаешь на горло моей песне?

Маня, обидевшись: Я женщина нежная, слабая, меня всяк обидеть может… (уходит по известному адресу).

2 действие. Эдуард шатается, но не падает, а продолжает петь. Входит полицейский.

Полицейский: Вы господин Фазанов-Глузман?

Эдуард не отвечает и продолжает петь.

Полицейский: На вас поступила жалоба от гражданки Мразян, что вы хотите нанять киллера, чтобы её убить.

Эдуард перестаёт петь.

Эдуард: Господин полицейский, она не расслышала, я сказал, что ей нужен не киллер, а Миллер, ну, знаете, это самый лучший практикующий психиатр у нас в городе. Она серьёзно больна, не может пережить, что рассталась со мной. Я хотел ей помочь.

Полицейский: Я бы всё-таки порекомендовал вам больше не петь в общественном месте, вы не Филипп Киркоров, вам никогда не спеть так замечательно, как он. (Поёт: «Зайка моя, я твой зайчик…"), уходит.

3 действие. Появляется Света, тоже сильно нетрезвая. Подходит к Эдуарду и долго и задумчиво смотрит на его огромные черные глаза, до отказа заполненные еврейской скорбью, потом переводит взгляд ниже, на хиленькие ножки. Она разговаривает очень грубым хриплым от постоянного курения голосом.

Света: Эдик, болезный ты мой! Ну для кого ты тут распелся? Никто тебя не оценит, кроме меня. Правда, мне говорили, что ты трахаешь каждую движущуюся цель, а я девственница и ненавижу, когда пыхтят. Поэтому не быть нам с тобой вместе. Я люблю Зинку, ты её знаешь, ну ту, которая великая писательница, пишет – зашибись. Но она меня игнорирует… (последнее слово она не может как следует выговорить).

Эдуард: Ну вот ходят тут всякие лесбухи, потом калоши пропадают. Иди отсюда, вонючка!

Света: Допился, уже на порядочных девушек кидается, как волкодав. (С достоинством удаляется).