7. Бой Гуань Юя

План убийства не удался. Когда Дун Чжо понял истинные намерения Цао Цао, тот был уже далеко: покинул Лоян и вернулся на свою малую родину. Цао Цао понимал, что даже бегство не поможет ему вырваться из когтей Дун Чжо, поэтому распродал все имущество, а на вырученные деньги набрал солдат, закупил лошадей и разослал письма друзьям и правителям разных областей и уездов с просьбой объединиться и вместе ударить по Дун Чжо.

Надо сказать, что всем уже давно надоело смотреть на выходки и своеволие злодея Дун Чжо. Однако желание восстановить справедливость и покончить с ним не уходило дальше громких слов. Все удельные правители действовали разобщенно, как стая драконов без вожака, поэтому необходимо было найти достойного предводителя. Получившие письма от Цао Цао наконец объединились; Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй тоже откликнулись на призыв.

И вот, на городской стене появилось разноцветье знамен с фамильными знаками предводителей армий – Лю, Цао, Юань, Чжао, Чжан, Ли и многие другие. На генеральском мостике стояли доблестные военачальники, а внизу царило всеобщее ликование, бой гонгов и барабанов. «Смерть Дун Чжо! Покончим со злодеем! Смерть Дун Чжо!» Городские ворота открылись, и генералы во главе своих армий под нараставшее ликование и крики «ура» отправились в карательный поход.

Всего в объединенной армии служило восемнадцать генералов. Среди них был один по имени Юань Шао, его предки некогда были видными сановниками при императорском дворе. До сих пор среди дворцовых чиновников многие оставались ставленниками и последователями отца Юань Шао. Из всех восемнадцати генералов Юань Шао являлся самым уважаемым и авторитетным, поэтому все единогласно решили назначить его главнокомандующим всей объединенной армией. Хотя у генералов и была общая миссия – разделаться с Дун Чжо, – на самом деле каждый из них преследовал свои цели, поэтому за сплоченностью и единой волей скрывались распри и противоречия.

Юань Шао повелел генералу Сунь Цзяню сразиться с Дун Чжо у заставы Сышуйгуань. Сначала бои шли просто блистательно, но вскоре перестало хватать провианта. Солдат войска Сунь Цзяня мутило от голода, а лошади от слабости валились на землю. Казавшаяся такой близкой победа обернулась поражением, а по слабым и изможденным солдатам враги били, как по воробьям из рогатки.

Однажды, едва забрезжил рассвет, налетел холодный ветер, небо затянулось тучами, вмиг потемнело, и только в палатке Юань Шао горел огонь.

– Давайте-ка разберемся! – сердито сказал Сунь Цзянь, сваливая на землю то, что раньше было латами, и утер окровавленное лицо. – Моя армия шла от победы к победе, но потом вы прекратили снабжать нас провиантом, обрекли моих людей на верную гибель у заставы Сышуйгуань. Объясните, почему так случилось? Вы ведь предали наш союз! Я требую объяснений!

Юань Шао сидел рядом и обливался потом под напором Сунь Цзяня. Это ведь он назначил ответственного за провиант, а потом велел урезать снабжение, когда увидел блистательные победы армии Сунь Цзяня. Юань Шао никак не предполагал, что это приведет к такому бедственному положению.

Генералы собрались в палатке главнокомандующего, перешептывались и качали головами, а Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй украдкой посмеивались. О проволочке с провиантом знали все присутствующие.

– Докладываю вашему превосходительству! – Всеобщее замешательство прервал голос примчавшегося гонца. – Генерал войска Дун Чжо по имени Хуа Сюн вызывает нас на бой возле нашего лагеря.

Этот Хуа Сюн как раз и вел бои у заставы Сышуйгуань, а после блистательной победы решил продолжить наступление. Юань Шао, ухватившись за донесение, как утопающий за круг, тут же приободрился.

– Враг уже близко, дело с провиантом пока отложим до дальнейшего строгого расследования, это просто так не останется! Но сейчас нужно принять бой, кто же отважится сразиться с ним?

– Я готов выступить против него! – откликнулся на призыв один из генералов.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как генерал отправился в бой с Хуа Сюном, и тут все услышали трижды отозвавшуюся эхом барабанную дробь, после чего все стихло, и снова примчался гонец с докладом:

– Докладываю: наш генерал не провел и трех раундов в бою с Хуа Сюном, как его обезглавили.

«Что?! – Все с удивлением переглянулись. – Ведь за ним ходила слава искусного полководца, к тому же он отличался отвагой! Как же случилось, что он не выдержал и трех раундов, да еще был убит?» Сунь Цзянь холодно усмехнулся, вытер пот с лица, налил себе вина и залпом выпил.

– Генерал моего войска наверняка сможет покончить с этим Хуа Сюном! – предложил другой генерал.

Надо сказать, что этот генерал прославился благодаря своему оружию – тяжеленному огромному топору! Юань Шао кивнул в знак согласия, и снова, как в первый раз, барабанная дробь отозвалась эхом, и все стихло.

– Докладываю: Хуа Сюн обезглавил генерала!

«Что?! – Всех будто окатили ледяной водой. – Неужели Хуа Сюн и вправду так силен, что одолел двух самых опытных воинов?»

– Ну, кто еще готов вступить в бой? – спросил Юань Шао.

Генералы молчали, никто не хотел жертвовать своей армией и своими командирами, атмосфера становилась гнетущей. Тяжкие раздумья Юань Шао вдруг прервал человек могучего сложения, в зеленом халате и с зеленой повязкой на голове. На его длинном красном лице выделялась пара раскосых глаз. Его самодовольный презрительный вид поистине внушал трепет! Этот человек был не кто иной, как Гуань Юй.

– Зачем бояться какого-то Хуа Сюна? Только прикажите, и я немедленно обезглавлю его!

Все взгляды устремились на Гуань Юя, а Юань Шао невольно приподнял от удивления бровь и спросил у стоящей поодаль троицы:

– О-о-о, разрешите спросить, кто вы?

– Я первый стрелок из армии Лю Бэя, меня зовут Гуань Юй.

«Что? Стрелок? Значит, простой солдат?» – в гневе Юань Шао ударил по подлокотнику своего стула:

– Какой-то там стрелок, и тот готов вступить в схватку?! А ну-ка, выведите его отсюда!

К Чжан Фэю направились стражники, но он тут же перекинул копье через левое плечо Гуань Юя и грозно направил острие прямо на них. Да и Лю Бэй не медлил: он обнажил свой меч и встал по правую сторону от братьев.

– Наш средний брат руками может удержать небо, а ногами – подпереть длинный мост! Пока я жив, никто не посмеет тронуть его! Все поняли меня?! – взревел Чжан Фэй.

«О-о-о, так это же они одержали блистательную победу малой кровью, это же те братья, что расправились с мятежным войском Желтых повязок», – поняли генералы. Юань Шао хотел с гневом обрушиться на всех троих, но Цао Цао воскликнул:

– Ха-ха-ха! Погодите, погодите! Пусть этот герой попробует!

Тогда, умерив свой гнев, Юань Шао произнес:

– Цао Цао, скажи-ка мне, если мы позволим сражаться какому-то лучнику, нас разве не поднимет на смех Хуа Сюн! Неужели в нашей армии больше никого не найдется?

– А я вижу, что это непростой человек. К тому же, если мы не скажем, кто поймет, что он лучник? – парировал Цао Цао.

– Так-то оно так, но Хуа Сюн уже обезглавил двух опытных военачальников, если и на этот раз нас ждет поражение, это ударит по боевому духу всей армии!

Тут Гуань Юй почтительно сложил руки и клятвенно произнес:

– Если я не добьюсь победы, казните меня!

Цао Цао налил подогретое вино и протянул пиалу:

– Смельчак, давай выпей, а потом – в бой!

– Вот когда вернусь с победой, тогда и выпьем!

Гуань Юй взял свою алебарду Черного дракона и выскочил наружу.

В палатке главнокомандующего воцарилась тишина, все навострили уши. Где-то рядом нарастал гул барабанной дроби, раскатами грома он отдавался в груди. Вдруг вновь все стихло. В палатке все переглянулись, недоумевая, кому же досталась победа? И тут огромная ручища приподняла входную завесу, и показалась знакомая фигура в зеленом. Генералы не успели опомниться, а Гуань Юй уже стоял перед Цао Цао с вином в руке, которое тут же и выпил.

– А ты грозен, Гуань Юй, вон, вино-то еще даже не остыло!

В знак признания все разразились бурными овациями, а Юань Шао отдал честь смелому Гуань Юю. Можно сказать, что благодаря этой победе к братьям пришло заслуженное признание всего генералитета объединенной армии. Теперь все знали, что среди них есть такие смельчаки. Но означало ли это, что победа близка, и чаша весов склонится в пользу объединенной армии? Об этом мы расскажем дальше.

8. Схватка у Тигриной заставы

Благодаря Гуань Юю братьев признали и зауважали, а между тем, армия немного отдохнула и продолжила наступление на Лоян. Но теперь перед ней возникло новое препятствие – опасная горная Тигриная застава.

Тигриная застава – огромная расщелина, которая тянулась между скалистыми горами, и лишь парящие в небе орлы могли ее преодолеть. Узкая горная тропа через ущелье очень опасна: с одной стороны нависали отвесные скалы, с другой – простирался крутой обрыв. Армия двигалась медленно, порывы ветра клонили к земле даже самых крупных боевых лошадей, поэтому постоянно приходилось медлить и отступать. Иногда порывы ветра усиливались настолько, что многие, не устояв, так и падали в пропасть. Тигриная застава была надежным барьером Лояна, созданным самой природой, и Дун Чжо это прекрасно понимал. Он пытался всеми силами сдержать неприятеля именно там, ведь тогда никто не осмелится покуситься на его город.

Снег укрыл горы, как тонкий белый пуховый платок. Десятитысячное войско преодолело одно из тянущихся вдаль серпантином ущелий и теперь стойко, но медленно продвигалось вперед. И вдруг послышались барабанная дробь и отдаленные крики. Чжан Фэю не терпелось узнать, что же происходит:

– Я пойду на разведку! Может там, наконец-то, меня ждет сто́ящий бой! – Он стремительно поскакал вперед. Лю Бэй и Гуань Юй переглянулись и, ухмыльнувшись, устремились вслед за ним.

Оказывается, впереди в бою столкнулись Люй Бу и «белый всадник» – Гунсунь Цзань – из объединенной армии. Почему же Гунсунь Цзаня называли «белым всадником»? Все потому, что он смел и хорош собой, к тому же под его началом – армия легкой кавалерии, которую часто называли «белая конница». Все солдаты как на подбор – молодые и рослые, смелые и искусные в бою, в белых латах и шлемах – словно из сказки!

Мороз крепчал, разыгралась метель, но схватка разгоралась, как пламя костра. Противоборствующие стороны отчаянно махали кулаками под свист и улюлюканье наблюдавших за действом солдат. В момент, когда казалось, что Гунсунь Цзань немного ослаб, Чжан Фэй не выдержал и закричал во все горло Люй Бу:

– Эй, слуга трех отцов, я смотрю, ты совсем распоясался! Пора бы тебя приструнить!

«Слуга трех отцов» – что бы это значило? Дорогие друзья, на самом деле, все просто: Люй Бу разделался с нареченным отцом Дин Юанем, а после попросился в сыновья к Дун Чжо. К тому же у него был свой родной отец, вот и получается, что у него аж три отца – два названых и один родной. Чжан Фэй не зря прозвал Люй Бу слугой, ведь хотя Дин Юань и Дун Чжо считали его названым сыном, но по сути Люй Бу, как мальчик на побегушках, делал все в угоду «папашам».

Конечно, такое прозвище задело гордость Люй Бу. Его белоснежное лицо вдруг порозовело, побагровело и потом почернело от злости, а с черным лицом он все больше походил на самого Чжан Фэя.

– Эй ты, черный демон! Что ты несешь! – Люй Бу схватил свою пику и помчался на Чжан Фэя.

Метель усиливалась, сквозь нее проглядывалось, как быстро орудует своей пикой Люй Бу, как сверкает змеиное копье Чжан Фэя, и как под порывами ветра во все стороны разлетаются сверкающие искры. От Люй Бу и Чжан Фэя не отставали и их боевые кони – они выпучили глаза, громко ржали и лягали друг друга то в бедро, то в бок – лишь слышался звон колокольчиков в узде.

Люй Бу умело орудовал своей огромной тяжелой пикой, как иголкой для вышивания, приемы его были яростными, а каждый удар мог стать смертельным. Сражение Чжан Фэя с Люй Бу продолжалось до темноты, силы были равны; противники провели больше пятидесяти схваток. И тут Чжан Фэй задумался на мгновение: «А этот малый умеет драться, хотя и худой, как щепка! Но зачем понапрасну тратить силы, я больше не могу, все, бой надо заканчивать!» Люй Бу воспользовался паузой и направил свою пику прямо на Чжан Фэя. Сверкающее лезвие почти вонзилось ему в голову, но в этот опасный момент откуда ни возьмись появилась огромная алебарда и преградила путь страшному удару Люй Бу.

– Ты что это, хочешь ранить моего младшего брата? Вот, получай за это! – Гуань Юй одним ударом отбросил пику Люй Бу.

Так они и бились – Гуань Юй слева, Чжан Фэй справа, а меж ними Люй Бу.

– Подходите, убью всех одним махом! – смеялся Люй Бу.

– А ты совсем обнаглел! – Гуань Юй взмахнул алебардой и ударил того в спину. Подоспел Чжан Фэй со своим змеиным копьем и со всего размаху нанес удар прямо противнику в грудь. Люй Бу вмиг извернулся и переметнулся вниз, спрятавшись под брюхом своего прекрасного скакуна Читу.

Цзы-ы-ынь – и алебарда Черного дракона скрестилась со змеиным копьем. Наблюдавшие за боем солдаты невольно закрыли уши: звук оглушил их, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Надо сказать, что этот перекрестный удар Гуань Юй и Чжан Фэй нанесли со всей силы, после него у Гуань Юя ныло плечо, а у Чжан Фэя свело ладонь.

Люй Бу удалось укрыться от удара, но он тотчас запрыгнул в седло, выпрямился, взял пику и бросился на Чжан Фэя.

– А вот и я! – К братьям присоединился Лю Бэй. Гуань Юй и Чжан Фэй воспрянули духом и снова пустились в бой.

Люй Бу размышлял: «Эти краснолицый с чернолицым – не робкого десятка – отменно владеют оружием, да и силы немалой. Действительно, достойные противники, а тут еще один подоспел… боюсь, мне несдобровать». Но ведь и сам Люй Бу – доблестный генерал, на его счету немало побед, поэтому, не выказав ни тени смятения, он процедил:

– Даже если трое на одного, я все равно вас не боюсь! Давайте, идите, я вас всех одним махом перебью, вот будет потеха!

Лю Бэй понял, что Люй Бу намекает на то, что они втроем накинулись на одного, что у них нет ни совести, ни принципов, ни чести.

– Мы братья, нас связала клятва. Мы как одно целое, и в жизни, и в смерти. И в бою мы тоже все вместе, в любом бою – против одного или десяти тысяч!

Самодовольная усмешка сошла с лица Люй Бу, он понял, какая великая сила объединяет эту троицу. Именно эта сила заставила его трепетать и даже немного завидовать. В обоих лагерях забили в барабаны, гул сотрясал землю и горы. Все трое – Лю Бэй с мечом, Гуань Юй, ловко орудуя алебардой, и жонглирующий копьем Чжан Фэй – окружили Люй Бу. Он вращался между ними, как юла, отражая удары. Ничего не получалось разобрать, казалось, что эти четверо сцепились намертво. Снег почти перестал, а барабанная дробь нарастала.