4.

Шли они недолго. Коля, отшучиваясь на все вопросы “ну скажи, куда мы идём?”, как и обещал, привёл Асю к соседнему от её собственного дому. Монолитная четырнадцатиэтажка, единственная в квартале, свечкой возвышалась над всем районом. Перед круглосуточным продуктовым магазинчиком, что располагался на первом этаже, Шаманин притормозил:

– Я быстро, воды возьму, – и юркнул в стеклянную дверь, чтобы уже через секунду раствориться между стеллажами.

Внимание Аси привлёк яркий холодильник-витрина с мороженым, и она шагнула следом, заскользила жадным взглядом по разнообразию за стеклом. Сама она любила фруктовый щербет, но сейчас хотелось угодить Коле. Кто бы ещё знал, что он предпочитает. Потому Ася решила остановить выбор на беспроигрышном классическом варианте – сливочный пломбир в вафельных стаканчиках. Она успела расплатиться и спрятать пакетик с мороженым в шопер раньше, чем Коля подошёл к кассе:

– Ты тут? – он удивился так, будто они столкнулись только что. Задумался, а через секунду уточнил: – Может, тоже что хочешь?

Асю потянуло улыбаться – сказывался азарт предвкушения чего-то нового, необычного. Потому что проводить время с Шаманиным – для неё было сродни невероятному. А ещё хотелось поскорее увидеть лицо Коли, когда она вручит ему мороженое. Хоть бы понравилось! Ася закусила губу, успев поймать улыбку, покрутила головой, а потом и вовсе шагнула к выходу:

– На улице тебя подожду.

Коля появился рядом с ней почти сразу, открутил крышку на бутылке и на ходу сделал большой глоток, умудрившись при этом кивнуть Асе головой, мол, идём. Когда Шаманин стал проворно набирать комбинацию цифр на домофоне подъезда, она слегка оторопела – неужели он ведёт её к себе домой? Стало волнительно и одновременно чуть боязно. Коля уже шагнул в подъезд, придержал дверь для неё, и Ася сделала глубокий вдох, призывая растревожившееся сердце сбавить обороты, решительно шагнула следом. И уже в лифте, когда Коля нажал кнопку последнего этажа, до неё дошло: Шаманин ведь не тут живёт, а на Калинина. Тогда, куда он её ведёт?! Тут же память услужливо начала подкидывать ей кадры из сводки криминальных новостей, один другого зловещее, а “диктор” голосом отца зачитывал: “Кто-то был слишком наивным и легко пошёл на поводу, считай, у незнакомца. А ведь сто раз предупреждали…”

– Что ты удумал? – резко спросила Ася. Отступила, желая увеличить расстояние между ними. Да только куда можно деться из маленькой кабины лифта?

– Эй-эй, Михальчук, ты чего? – Видимо, у неё на лице было всё написано, раз Коля растерянно заморгал, посерьёзнел. – Мы просто на крышу идём, ну.

– На крышу?! – с придыханием воскликнула Ася, до конца не веря, что её не обманывают.

Коля на её резкие скачки настроения от тревоги до щенячьего восторга лишь снисходительно покачал головой. В этот самый момент двери лифта разъехались. Шаманин жестом попросил не шуметь и быстро зашагал к лестнице на техэтаж. Ася семенила за ним следом на цыпочках, чутко прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Сердце замирало от ликования – никогда раньше она не позволяла себе не то что сделать, помыслить о чём-то таком рискованном и, главное, запретном. Люк на крышу был закрыт на навесной замок, который, как оказалось, висел на лишь одной петле. Шаманин, ловко перебирая ногами по железным перекладинам, забрался наверх первым, протянул Асе руку, помогая подняться и ей. Крышка люка плавно опустилась на место, погружая их в пыльный сумрак надстройки. Ася уже практически не дышала от волнения. Она рефлекторно протянула руку, пытаясь найти Колю, чтобы избавиться от неконтролируемого волнения, которое случается за секунду до чего-то неизведанного. Промахнулась, вцепилась в край его майки. Коля не оттолкнул, наоборот, перехватил её ладонь своей, заставляя Асино сердце запрыгать внутри резвым теннисным мячиком.

И тут дверь распахнулась. Беспощадное яркое солнце хлынуло на них, заставив на миг зажмуриться. Коля аккуратно вывел её, почти ослепшую, на крышу, остановился, позволяя привыкнуть к свету. Ася медленно открыла глаза. На сколько хватало взгляда, до самого горизонта расстилалась панорама города. Знакомые виды с такого ракурса выглядели иначе. Дома бликовали стёклами окон, улицы и проспекты с непрерывно движущимся по ним машинами походили на кровеносную систему большого организма. Вдалеке змеёй извивалась река, уползая за зелёный холм…

Из-за отсутствия по периметру крыши ограждения Асю накрыло сознанием безграничной свободы, от которого в крови забурлил адреналин.

– Вау… – это всё, на что хватило у неё сил.

Эмоций было столько, что они перехватили горло и лёгкие спазмом – Асе казалось, что она даже вдох сделать не может, потому что чувствовала себя до краёв наполненной ощущением небывалой лёгкости: ещё чуть-чуть, и взлетит. Она сделала шаг вперёд, к краю, но натяжение в руке, которую всё ещё не отпустили, усилилось.

– Э, нет, стоп, – Шаманин категорически пресёк её порыв, притягивая обратно к себе. – Нам не туда.

Он повёл Асю дальше, ближе к центру, к одной из возвышающихся над плоской крышей башенками вентиляционной шахте. У стенки стояла отломанная от какого-то стула пластиковая сидушка. Коля пододвинул её Асе, а сам уселся так, сразу приваливаясь спиной к шахте. От его расслабленной позы веяло безмятежностью и доверием – судя по единственной сидушке, “гостей” сюда Шаманин не водил. Ася устроилась с ним рядом, подтянула согнутые колени ближе и обняла их руками. Сидеть в тени было значительно приятнее, чем торчать на солнцепёке – здесь сильнее чувствовался ветерок. Терпко пахло подтаявшим от жары битумом, шум города сливался в отдалённый фон, который не мог перебить сильного, пусть уже не такого заполошного стука сердца Аси. Было настолько хорошо, что она сама удивилась: разве может такая малость дать так много эмоций? Или всё дело в том, что ей есть с кем разделить будоражащие впечатления?

Коля снова потянулся к бутылке с водой, отвлекая Асю от своих мыслей. Она встрепенулась, достала из сумки мороженое и протянула одно Коле – надо есть, пока не растаяло.

– Вот это круто! Моё любимое!

Коля так искренне радовался вкусняшке, что Ася следом начала улыбаться сама, испытывая удовольствие от понимания, что угодила. Он накинулся на лакомство, откусывая целиком верхушку, словно не ел его год. Смешно сощурился, втягивая голову в плечи, когда от холода у него, видимо, свело зубы, и Ася, не выдержав, рассмеялась в голос. Она своё мороженое ела не спеша, точно это могло позволить ей растянуть не столько наслаждение вкусом, сколько вот это незабываемое ощущение особенного момента. Нельзя было упустить ничего, ни единого штриха. Хотелось вобрать это мгновение в себя целиком, впитать каждый тон и полутон ослепляюще ярких красок летнего города, их двоих на крыше, и сохранить где-то глубоко в себе, нанизав на связку лучших воспоминаний юности.

Мороженое было съедено, а обёртки от него спрятаны обратно в шопер. От повисшего молчания становилось слегка неловко, но даже в этой неловкости было что-то трепетное. Будто именно сейчас они с Колей настраивались на одну волну, без всяких слов становясь ближе друг другу.

Ася не выдержала первой, спросила то, что вертелось у неё на языке последний час:

– Расскажешь, что от тебя хотел Божек?

Коля выглядел сейчас разморённым, мягким, как пломбир, который долго пролежал в тепле. И только губы сжались в упрямую линию, а взгляд стал жёстче.

– Не лезь в это, Михальчук, – беззлобно, но твёрдо сказал он. Даже не так – попросил. – Меньше знаешь – лучше спишь.

Но Ася тоже умела быть упрямой.

– Ты волнуешься обо мне. А я беспокоюсь о тебе, – она повернула голову к Коле, стала буравить его профиль взглядом, пока он не посмотрел ей прямо в глаза. – Скажи, что мне не о чем переживать.

– Ты собираешься переживать из-за меня?

Было заметно, что Шаманин просто хочет увести разговор в другое русло, обратить всё в шутку. Только Ася с её природной честностью не собиралась кривить душой.

– Да, – открыто призналась она. – Ты ведь не чужой.

Коля не выдержал, отвёл взгляд первым:

– Умеешь ты смутить, ну.