Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Глава 1

– …Вероятность того, что она жива.

Адан оторвался от бумаг, которые секретарь принес на подпись. До этого он лишь краем уха слушал доклад чиновника. Две недели назад умер дядя Адана, предстояла коронация, и подготовка требовала много усилий. Часто приходилось делать несколько дел одновременно.

– Повторите, – приказал он и замер в напряженном ожидании.

Говоривший вздрогнул от взгляда Адана. Он наклонил голову и продолжал речь, глядя в пол:

– Простите, ваше величество. Я сказал, что в рамках подготовки к вашему предстоящему бракосочетанию с Жасмин Шади мы должны изучить все поступающие сведения относительно вашей покойной жены, поскольку ее тело так и не было найдено.

– Ее так и не нашли, потому что она ушла в пустыню, Хаким, – мягко сказал Адан, но в его голосе сквозила нотка раздражения. – Изабелла похоронена под горами песка.

Его терзала печаль о сыне. Адан потерял жену, но его больше всего беспокоило то, что Рафик потерял мать. Их брак был заключен по сговору. И хотя он надеялся, что Изабелла не мучилась перед смертью, он не испытывал сильных эмоций по поводу ее гибели.

Изабелла Маро была красива, но более ничем не примечательна. Тихая, милая девушка, отлично подходившая для роли, к которой обязывало ее будущее положение. И пусть в то время Адан не был наследником престола, из нее, несомненно, вышла бы прекрасная, но бесцветная королева.

Это была не ее вина. Она была наполовину американкой, но отец воспитал ее в джафарских традициях. Адан не мог забыть, как, впервые увидев ее незадолго до свадьбы, спросил, чего она хочет от жизни. Изабелла сказала, что хочет того же, чего и он.

– Есть сведения, что ее видели живой, ваше величество.

Адан облокотился о стол. Ему нужно было почувствовать опору, напоминающую, что он не в бреду ночного кошмара. Для того чтобы взойти на престол, нужна жена. Жасмин Шади должна была стать отличной женой, и свадьба с ней предстояла через две недели. В его жизни не было места призраку Изабеллы.

– Видели живой, Хаким?

Хаким сглотнул. Его смуглая кожа заблестела от пота, хотя дворец уже давно был оборудован по последнему слову техники, и кондиционеры работали исправно.

– Шариф аль-Омар, конкурент по бизнесу Хасана Маро, недавно вернулся из поездки на остров Мауи. Он утверждает, что там в одном баре есть певица, называющая себя Беллой Тайлер, которая похожа на вашу жену, сэр.

– Певица в баре? – Адан глядел на чиновника с минуту, прежде чем разразиться смехом. Невозможно. Никто еще не выживал в обжигающей джафарской пустыне, если не был подготовлен для этого.

А Изабелла не была подготовлена. Она ушла одна в самую дикую глушь Джафара посреди ночи. Песчаная буря на следующий день уничтожила все следы.

– Хаким, я думаю, мистеру аль-Омару нужно сходить к доктору. Очевидно, гавайское солнце еще более губительно, чем наше джафарское.

– Он сделал снимок, сэр. Адан похолодел.

– Вы принесли его?

– Да, сэр. – Хаким раскрыл папку.

Махмуд, секретарь, взял папку с фотографией и положил перед Аданом. Он поколебался лишь мгновение, прежде чем перевернуть обложку. Адан смотрел на фотографию так долго, что изображение начало расплываться. Это не могла быть она, но все же…

– Отмените все мои встречи на ближайшие три дня, – сказал он наконец. – И позвоните в аэропорт, чтобы приготовили мой самолет.

Вечером бар был забит битком. И туристы, и местные жители переполняли его и размещались еще дальше, снаружи, на открытом пространстве пляжа. Солнце уже начало тонуть в океане, и небо заблестело золотом, когда Изабелла взошла на сцену. Солнце здесь заходило быстро – Изабеллу удивило это, когда она только оказалась на острове, – и едва оно закатилось, небо стало розовым, а облака окрасились в пурпурный и красный цвета в его последних лучах. Это было величественное зрелище, которое всегда заставляло ее сердце сладко ныть и в то же время наполняло ощущением покоя. Она привыкла к меланхолии, хотя и не знала, в чем ее источник. Временами она чувствовала, будто какая-то часть ее была потеряна, хотя она и не знала какая.

Пение заполняло эту пустоту, пусть лишь на короткое время.

Изабелла закрыла глаза и начала петь, растворяясь в ритме и звуках музыки. На сцене она была Беллой Тайлер, и Белла полностью владела собой и своей жизнью.

В отличие от Изабеллы Маро.

Она переходила от одной песни к другой, звук ее голоса обволакивал каждое слово, точно лаская его. Огни рампы нагревали сцену, но она привыкла к жаре. На ней были бикини и саронг, национальная одежда островитян, хотя Белла почти не исполняла островных песен. Веки опускались, будто под тяжестью макияжа. Приходилось ярко краситься, потому что в лучах рампы на сцене обычный макияж не смотрелся бы.

Длинные волосы больше не были собраны в гладкий пучок, который Белла когда-то носила. Они были тяжелее, светлее и непослушно торчали от морской воды и солнца. Отец, несомненно, был бы в ужасе не только от ее прически, но и от нескромности наряда. Белла улыбнулась, думая о его реакции. Мужчина в первом ряду улыбнулся в ответ, приняв улыбку на свой счет. Она не возражала: это было частью представления, частью личности Беллы Тайлер.

Вот только Белла не пошла бы домой в компании этого мужчины. Или любого другого. Почему-то у нее было ощущение, что это неправильно. Это ощущение появилось с тех пор, как она приехала в Штаты. Она теперь свободна от необходимости соответствовать чужим ожиданиям, свободна от чувства долга, которое воспитал в ней отец. И все же она не могла отмахнуться от мысли, что должна сохранять себя для кого-то.

– Белла Тайлер, леди и джентльмены, – объявил гитарист, когда она закончила петь.

Бар взорвался аплодисментами.

– Спасибо! – сказала Белла, заправляя прядь непослушных волос за ухо. – А сейчас небольшой перерыв.

Сойдя со сцены, она взяла из рук Гранта, менеджера клуба, стакан с водой и удалилась в глубь бара передохнуть. Она вошла в комнату, которую едва ли можно было назвать гримерной, но именно здесь она хранила свои вещи и гримировалась. Изабелла устало опустилась на стул и положила босые ноги на бамбуковый чемодан, служивший ей столиком.

Приглушенные голоса и смех долетали до нее сквозь тонкие стены. Изабелла откинула голову и приложила стакан к ключице. Он приятно холодил тело. Капельки влаги стекали между ее грудей.

Через несколько секунд послышалось движение в коридоре, а потом кто-то остановился в дверях. Она почувствовала, что больше не одна в этой маленькой комнате. Однако это была не официантка и не кто-либо из музыкантов. Этот человек не пошевелился с тех пор, как она впервые ощутила его присутствие.

Был ли посетитель все еще здесь, или ей показалось?

Изабелла открыла глаза. В дверях с мрачным видом стоял мужчина. От паники у нее перехватило дыхание, так что она не могла ни вскрикнуть, ни сказать что-либо. Сначала Изабелла обратила внимание лишь на то, что посетитель был высоким и крепким, он закрыл собой весь дверной проем. Но затем она начала вглядываться.

Холод прошел по спине, когда она поняла, что это – джафарец. Темные волосы, пронизывающий взгляд черных глаз и кожа, загоревшая под беспощадным солнцем пустыни. Хотя он был одет в темно-синюю рубашку и брюки цвета хаки, а не в традиционную дишдашу, у него был вид человека пустыни, закаленного трудностями, живущего вдали от цивилизации. Изабелла ощутила, как страх волной затопил ее, она ослабла и на время утратила способность двигаться.

– Ты расскажешь мне почему, – жестко сказал мужчина.

Изабелла непонимающе заморгала.

– Почему? – повторила она, поднявшись. Незнакомец был так высок, что ей приходилось поднимать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Этот человек был ужасно рассержен.

И она тому причиной.

Взгляд мужчины скользнул по ее телу. Когда его глаза снова встретились с глазами Изабеллы, в них было отвращение.

– Посмотри на себя, – сказал он. – Ты выглядишь как проститутка.

Изабелла почувствовала, как в ней закипел гнев. Она гордо подняла голову и окинула его таким же оценивающим взглядом, каким до этого он окинул ее. Это было невежливо по джафарским традициям, но ей было наплевать. Она ничего не должна этому человеку.

– Не знаю, кем ты себя возомнил, но тебе лучше побыстрее убраться из моей гримерной, а свое мнение оставить при себе!

Выражение его лица стало непроницаемо холодным.

– Не пытайся играть со мной, Изабелла.

Она сделала шаг назад. Сердце забилось с немыслимой частотой. Он назвал ее настоящее имя, и это ее потрясло, хотя, может, и не должно было. Очевидно, он знает ее отца и каким-то образом узнал ее. Возможно, они встречались на одном из деловых мероприятий ее отца.

Но она не узнавала его. И была уверена, что такого мужчину она бы не забыла, если бы встречала.

– Зачем мне играть с тобой? Я даже не знаю тебя.

Его глаза сузились.

– Я узнаю, как ты очутилась здесь. И я узнаю это немедленно!

Изабелла удивилась. Как он смеет допрашивать ее?

– Узнай, раз ты такой смышленый.

Незнакомец сделал шаг и оказался в комнате, заняв собой почти все ее пространство.

Изабелле захотелось отстраниться от него, но было некуда. Однако она не желала отступать перед этим человеком.

– Ты не могла сделать это в одиночку. Кто помогал тебе?

Изабелла запнулась.

– Я…

– Белла, у вас все в порядке?

Взгляд Изабеллы обратился на Гранта, стоявшего в дверях. Он всем своим видом показывал, что гостю здесь не рады.

Изабелла могла поклясться, что это не сработает. Джафарец в ответ уставился на Гранта суровым и жестким взглядом. Драка – это то, чего бы ей меньше всего хотелось. Она знала, что Грант встанет на ее защиту, но она и не сомневалась, что победа будет не на его стороне. В этом человеке было что-то непреклонное.

– Грант, все нормально. Этот джентльмен как раз собирался уходить.

– Нет, я не собирался. – У незнакомца был безупречный английский. Тон и выражения выдавали в нем человека из состоятельной семьи. Джафарская элита часто посылала своих сыновей учиться в Великобританию.

– Вам лучше уйти, – сказал Грант. – Белле нужно отдохнуть перед вторым отделением.

– Да, в самом деле, – согласилась женщина.

Незнакомец повернулся к Изабелле, и она снова почувствовала себя словно под лучами рентгена.

– Сожалею, но она не вернется на сцену. Изабелла поедет со мной.

Ярость охватила ее.

– Я не собираюсь…

Он железной рукой схватил ее запястье. Это был крепкий и надежный захват. Словно он был вправе ею распоряжаться.