“Tell me something, boy,
Aren't you tired tryin' to fill that void?
Or do you need more?
Ain't it hard keeping it so hardcore?”
(Lady Gaga & Bradley Cooper, “Shallow”)
Книга невозможно, восхитительно, возмутительно хороша!
С первой же страницы она увлекает своей кажущейся абсолютно реальной атмосферой. Понимаешь, что читаешь совершенно невозможную историю, и все равно хочешь верить в потенциальную возможность происходящего, готов принять на веру все до последней страницы и оставаться не только внутри этой истории, но и на стороне авантюриста де Джерси. Породистые скакуны, британская королева, ее драгоценности, воплощение безумного замысла, риск, целеустремленность, прошлое, сделавшее Полковника именно таким, и никаким другим… При чтении многократно возникает ощущение необыкновенно волнующей игры и предвкушение, что вот еще секунда и ты будешь держать в руках хрупкое покерное совершенство - флэш-рояль, а еще через минуту осознáешь, что счастье все равно не в этом… А в чем? Для героя «Флэш-рояля» Эдварда де Джерси, наверное, в том, чтобы побеждать, чувствовать, что победа на твоей стороне, верить, что у тебя все получится, переламывать жизненные обстоятельства об колено и немного помогать госпоже Удаче своим умом и сообразительностью.
Сюжет, хотя в основном состоит из небольших и быстро сменяющихся сцен, очень напряженный. В нем две тугие событийные спирали (линия полицейских и линия воров) постепенно обвиваются друг вокруг друга и, в конце концов, одна из них, не выдержав напряжения, лопается. Это абсолютная правда, что любой человек оставляет за собой шлейф событий, биографических фактов, следов пребывания и существования, мнений, отношений, пристрастий, воспоминаний и случайных примет. И по этим следам при желании можно восстановить его жизнь и действия, особенно если желание сильное, а жизнь не была праведной. Это, в конечном счете, и делают полицейские, но радость от их победы и торжества справедливости не возникает. Де Джерси не дает им насладиться победой, видимо, осознав утрату чего-то более важного, чем финансовое благополучие. Или осознав что-то другое, понятное и важное ему одному. Но вот что интересно: в каждой из сюжетных пружин своя правда и своя справедливость, у всего своя цена и даже свое робингудовское благородство. Читателю все время будет трудно встать под знамена какой-то одной из них. Все действующие лица здесь – «воины внутренней Монголии», на территорию которой вход обычно бывает запрещен.
За счет высокого уровня неопределенности каждого эпизода Л. Ла Плант заставляет читателя читать неотрывно, бесконечно переключаясь в разные точки происходящего, двигаясь от героя к герою, в попытках понять, что же ими движет, кроме жажды наживы, и постоянно перебегать из тени в свет, оказываясь то на стороне де Джерси, то желая, чтобы он был пойман и наказан. Автору удается почти до самого конца удерживать высокий градус напряжения, несмотря на то, что финальные эпизоды все-таки уступают началу и в проработанности, и в темпоритме, и в эмоциях. Сюжет изложен быстро, бегло. Автор легко пробегает длинные временные интервалы, сосредоточиваясь на конкретных эпизодах и не очень озабочиваясь доказательностью. Это похоже на монтаж километров кинопленки, где отбрасывается все, что не войдет в ограниченное время фильма, и автор стремительно строит смысловые связки, оставляя читателю самому заморочиваться мелочами, ежели они ему нужны. Да, в общем, они и не нужны, поскольку читателя интересует решение всего только двух вопросов: в начале «удастся им или нет?», а в конце «поймают их или нет?». В конечном итоге это книга об авантюризме, об эгоцентрической самонадеянности, о попытках вопреки всему утвердить в мире свои законы и ценности, о недооценке и эксплуатации слабостей других людей, о безжалостности и о компенсаторной любви. Она оставляет чувство горечи и жалости к героям.
Л. Ла Плант написала отличный роман - прекрасный образчик жанра продуманных ограблений, хотя таких «процессуальных» детективно-авантюрных книг в книжном пространстве немало. Но, пожалуй, прочитав его, я стала сильнее верить, что все, что начинается хорошо, обычно кончается плохо, а то, что начинается плохо, кончается еще хуже.