Аннотация

Алиса всегда верила, что её жизнь сложилась идеально – крепкий брак, уютный дом, любимый сын. Но одна случайная находка рушит эту иллюзию в одно мгновение. Сообщение на телефоне мужа становится той искрой, которая поджигает фитиль сомнений, вскрывая ложь, предательство и пустоту их отношений.

Как долго она закрывала глаза на очевидное? Что делать, когда реальность оказывается больнее любых страхов? Внутри неё разгорается борьба – за себя, за своего ребёнка, за право не быть просто декорацией в чужом спектакле.

«Когда любовь становится клеткой» – это история о разбитых иллюзиях, силе женщины и поиске свободы там, где её давно нет.

Развод. Осколки идеальной жизни

Глава 1-1

Часы показывали почти полночь, когда я закончила уборку на кухне. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал причудливые тени на стены, а за окном барабанил мелкий осенний дождь. Саша уже давно спал в своей комнате, закутавшись в одеяло с динозаврами – подарок Олега с последней командировки. Его темные кудряшки разметались по подушке, а пухлые губы чуть приоткрылись во сне. Муж обещал вернуться к ужину, но позвонил около девяти, сказав тем самым деловым тоном, который в последнее время появлялся всё чаще, что задерживается на важных переговорах. Обычная история. Наш остывший ужин я убрала в контейнеры – завтра разогреет, если захочет.

Вытирая руки кухонным полотенцем, я заметила мигающий экран его телефона на подоконнике. Голубоватый свет пробивался сквозь полупрозрачную занавеску, как маленький маяк в темноте кухни. Сердце вдруг пропустило удар. Олег никогда не оставлял свой рабочий телефон дома. Никогда. За восемь лет брака я могла по пальцам пересчитать случаи, когда он расставался со своим смартфоном. Даже в душе он держал его на полочке за шторкой.

Мои пальцы замерли на полотенце, сжались до побелевших костяшек, что-то внутри меня дрогнуло – интуиция или, может быть, просто накопившееся за последние месяцы напряжение, когда каждый поздний приход домой сопровождался запахом чужих духов, который муж пытался замаскировать мятной жвачкой. Я медленно подошла к окну, ощущая, как учащается пульс в висках. А телефон снова мигнул, высвечивая уведомление о новом сообщении:

«Спасибо за вечер, котик. Было божественно. Жду завтра в то же время». – Имя отправителя – «Дарья (работа)».

Котик. Олег ненавидел, когда я называла его ласковыми именами. «Мне тридцать семь, а не семнадцать», – всегда огрызался муж, когда я в порыве нежности называла его солнышком или котёнком. А тут – котик. И это «божественно» обожгло меня, как кипяток.

Я медленно опустилась на стул, почувствовав, как комната вдруг начинает кружиться вокруг меня в каком-то безумном вальсе. Стены словно сжимались, воздух стал вязким и тяжёлым, а дыхание перехватило, словно кто-то сдавил горло невидимой рукой.

– Дарья, – прошептала я, пробуя имя на вкус, чувствуя, как оно горчит на языке. – Дарья.

Новая сотрудница их отдела? Та самая, о которой он вскользь упоминал пару раз? «Толковая девчонка далеко пойдёт», – так он говорил, а я не придавала значения. Боже, какой же я была наивной дурой!

Телефон, наконец, погас, и кухня снова погрузилась в полумрак. Дрожащими руками я взяла телефон, холодный и тяжёлый, нажав на кнопку сбоку, но экран был заблокирован паролем. Конечно. Олег всегда был осторожен. Всегда держал всё под контролем, кроме, видимо, собственных желаний…

Входная дверь вдруг щелкнула, и я вздрогнула так сильно, что чуть не уронила телефон. Сердце заколотилось с бешеной скоростью, а по спине пробежал холодный пот. Я быстро положила телефон на место, поправила штору и, схватив тряпку, сделала вид, что протираю стол, хотя он уже блестел от чистоты.

– Ты еще не спишь? – проронил Олег, его голос звучал устало, но с оттенком раздражения, словно моё бодрствование было ему неприятным сюрпризом. Он повесил пальто на вешалку и прошел на кухню, ослабляя галстук нервными движениями пальцев. – Зачем ждала? Завтра рано вставать.

– Решила домыть посуду. Как прошли переговоры? – с натянутой улыбкой ответила, пряча дрожащие руки в карман фартука.

– Нормально, – коротко бросил муж и легко поцеловал меня в щеку, словно выполняя давно надоевший ритуал. От него пахло дорогим одеколоном и чем-то еще… сладковатым, женским. Аромат жасмина и ванили, совсем не похожий на мои фруктовые духи.

– Хорошо, – неопределенно протянула, с трудом пытаясь унять разбушевавшееся сердце, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В голове промелькнула горькая мысль: интересно, «Дарья (работа)» тоже говорит «хорошо» с такой же фальшивой улыбкой своему мужу, если он у неё есть?

– Хм… Забыл утром, – усмехнулся Олег, заметив свой телефон и небрежно хватая его с подоконника. В его глазах на мгновение мелькнула тревога, которую он тут же замаскировал под усталость. – Представляешь, весь день проходил как без рук.

Ложь. Такая обыденная, такая привычная, что от этого становилось еще больнее. Она разливалась внутри меня жгучим ядом, отравляя всё, во что я верила последние восемь лет.

– Могу себе представить, – произнесла я, отворачиваясь к раковине, чтобы он не увидел, как предательски задрожали мои губы и как в глазах закипают слёзы. – Без телефона в наше время – как без воздуха.

В зеркальном отражении кухонного окна я видела, как он проверяет уведомления, как его лицо на мгновение каменеет, а затем расслабляется, когда он блокирует экран и прячет телефон в карман брюк.

– Саша спрашивал, когда ты придешь пожелать ему спокойной ночи, – сказала я, наблюдая за его реакцией, выискивая малейшие признаки вины. Во рту пересохло, а сердце колотилось так, что казалось, он должен слышать этот грохот.

Олег поморщился и потер переносицу – жест, который раньше казался мне милым признаком усталости, а теперь выглядел как маска, за которой он прятал раздражение.

– Я же звонил, объяснял, что занят. Он понял, – недовольно проворчал муж, расстегивая запонки на рукавах рубашки с монограммой, которую я подарила ему на прошлый день рождения.

– Ему шесть лет, Олег, – мой голос дрогнул, выдавая бурю эмоций, бушующую внутри. – Он хочет видеть своего отца, а не слышать его по телефону. Сегодня он нарисовал вас двоих на рыбалке. Весь вечер ждал, чтобы показать тебе.

Я не стала добавлять, что потом нашла рисунок смятым под кроватью Саши – маленький художник разочаровался в своем произведении, как и в ожидании папиного возвращения.

– Не начинай, Алиса, – отрезал муж, и на мгновение его маска соскользнула, обнажая холодное раздражение во взгляде. – Я работаю на нашу семью. Раньше ты это понимала.

Этот упрёк ударил больнее, чем пощёчина. «Раньше». Как будто это я изменилась, а не он предал всё, что было между нами.

Я вновь отвернулась к раковине, стиснув её края до боли, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки. Раньше. Раньше я верила каждому его слову. Раньше я не знала про Дарью, про её «было божественно», про ласковые прозвища и тайные встречи. Раньше я была счастлива в своем неведении.

– Завтра у нас ужин с Сергеем и Мариной, – сказал Олег, снова проверяя что-то в телефоне, его большой палец быстро скользил по экрану, стирая, возможно, очередное сообщение от «Дарьи (работа)». – Не забыла?

Его деловой тон, словно он обсуждал график встреч с секретаршей, а не планы с женой, царапал слух. Сергей – его начальник, от которого зависело повышение, о котором Олег грезил последние полгода. А я должна была играть роль идеальной жены успешного менеджера.

– Нет, конечно, – ответила я автоматически, чувствуя себя актрисой в пьесе, которая вдруг поняла фальшь своей роли. – Я купила новое платье.

Я не стала говорить, что выбирала его специально для него – изумрудное, с открытой спиной, которое, как мне казалось, могло вернуть его интерес ко мне. Теперь эта надежда казалась жалкой и наивной.

– Хорошо, – кивнул муж, не отрывая взгляда от экрана. Синеватый свет телефона отражался в его глазах, делая их чужими и холодными. – Только не то синее, в котором ты была в прошлый раз. Оно слишком… простое для таких встреч.

Его слова впились в меня, как крошечные иглы. Синее платье было его подарком на нашу пятую годовщину. «Оно подчеркивает твои глаза», – сказал он тогда, обнимая меня. Когда же всё изменилось?

Я молча кивнула, хотя он не смотрел в мою сторону. В горле стоял ком, который не получалось проглотить, а в груди разливалась тупая боль, словно кто-то медленно выкручивал мое сердце.

– Пойду в душ, – бросил муж и вышел из кухни, его шаги гулко отдавались по коридору, оставив меня наедине с разрушенным миром, расколотым на острые осколки утраченного доверия.

Я прислонилась к холодильнику и закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы. Магнитик с нашей семейной фотографией из прошлогоднего отпуска в Греции впился мне в спину – маленькое напоминание о времени, когда мы были счастливы. Или я только думала, что мы счастливы?

Воспоминания последних месяцев заиграли новыми красками: поздние возвращения, неожиданные командировки, раздражительность, отстраненность в постели, новые рубашки и запах незнакомого одеколона… Как долго это продолжалось? И почему я не видела знаков раньше? Почему закрывала глаза на очевидное, цепляясь за иллюзию идеального брака?

За стеной зашумела вода – Олег принимал душ, смывая с себя следы дня, проведённого с другой женщиной. А я стояла на кухне, оцепеневшая от боли и осознания, что наш брак, как тот синий сервиз, который подарила нам на свадьбу его мать: ещё целый на вид, но с незаметной трещиной, которая в любой момент может расколоть его на части.

Я посмотрела на свое отражение в окне – бледное лицо с покрасневшими глазами, растрепанные волосы, которые я не успела уложить, и горькая складка у губ, которой не было ещё несколько часов назад. Что ж, теперь я знала, куда бежали минуты наших жизней, когда часы на кухне показывали почти полночь…