Женька нарядилась в привычные джинсы и теплую кофточку. Весна весной, а вечера все же прохладные. Это тебе не Крым и не Черноморское побережье. Она совсем было приготовилась отправиться на поиски жениха, но когда зашла в кухню, оказалось, что Ниночка уже сидит за столом в окружении многочисленных гостей и непрерывно щебечет, очаровывая всех подряд. Пришлось сесть и выпить чаю вместе с остальными. За столом было шумно и суетно – соседки приставали с расспросами, Витек (приятель Юрика, уже под градусом, видимо, не только чай принимал) кривлялся и подмигивал, а Ниночка то начинала бурно кокетничать со всеми мужчинами подряд (если учесть что их было всего двое), то впадала в совершенное уныние и украдкой всхлипывала. Наверное, она представляла себе раскаивающегося Геночку, и это душераздирающее зрелище невольно вышибало слезу из ее прекрасных глаз. Марина хмурилась и нетерпеливо елозила на стуле, сурово поглядывая на муженька (одним словом – бдила!), а Валентина Георгиевна наперебой с Жанной Васильевной – эдакой благообразной старушкой с седьмого этажа – вовсю обсуждали соседку с восьмого, которая высаживала цветы на балконе и, каждый день, поливая их, устраивала потоп всем ниже живущим. Жанна Васильевна предлагала сходить в ЖЭУ и нажаловаться, а деятельная Валентина Георгиевна предлагала устроить товарищеский суд всем двором и показать мерзавке, почем фунт лиха, где раки зимуют и какова на внешность мать Кузьмы. Встрял и Вадим. Он предложил не совсем законный, но вполне эффективный способ: перебить все ее горшки из духового ружья. Осуществление этого боевого плана он, конечно же, брал на себя. Вот что значит – начитаться Конан Дойля. Но после душевной Марининой затрещины он временно угомонился.
Успокаивало Женьку только одно, что дальше слов дело не пойдет. Уж свою мамочку она знала, как облупленную: языком почесать, повозмущаться и покричать – это тебе пожалуйста, но не более того. Поэтому она пропускала мимо ушей все ее энергичные заявления навести порядок во дворе.
Напившись чаю, и, наконец, догадавшись посмотреть на часы, Женька вдруг ужаснулась. Темнело. Ниночку надо было немедленно отправить домой. Конечно, она могла бы просто распроститься с подругой, надавав ей на прощание кучу полезных советов и инструкций, но Женька чувствовала странную ответственность за это одуванчиковое создание. Вот уж пусть сначала выйдет замуж, думала она, а уж тогда можно будет спокойно вздохнуть. Эта мысль напомнила ей, что надо срочно позвонить Геночке и уладить дело.
– Так, красавица, вставай и пошли, – хлопнула она Ниночку по колену. Та подскочила от неожиданности, едва не пролив горячий чай.
– Куда? – ее наивно распахнутые голубые глазки были так чисты и невинны, что Женьке невольно стало стыдно за то, что она, такая грубая и неотесанная, во все суется со своими практическими взглядами и разрушает прекрасную романтическую идиллию.
– Звонить. Ты что, уже забыла?
– Ах, да! – Ниночка принялась выбираться из-за стола, всем наступая на ноги, толкаясь, пихаясь и извиняясь каждую секунду.
Своим не слишком пышным бюстом она умудрилась едва не въехать в чайник, а вот нижним бампером чуть не припарковалась на колени Юрику. Но тут сработал профессионализм Марины, и она выпихнула смутительницу душевного спокойствия, наподдав ей сзади коленом. Ниночка ойкнула и вывалилась на свободное пространство у дверей, потирая мягкое место. Она оглянулась, и наткнулась на милую Маринину улыбку в тридцать два зуба. Ниночка хотела было возмутиться, но вовремя осознала, что ее душевная травма Марину мало растрогает.
Женька ухватила подругу за руку и поволокла прочь от греха подальше. Уж одно хорошо, что та не стала сопротивляться и возмущаться. Ну, ничего, сейчас они поговорят с Геночкой по телефону, Ниночка извинится перед ним, и никаких проблем…
Но проблемы возникли, да еще какие!
Когда они спустились двумя этажами ниже и позвонили в дверь к Вере Семеновне – торговому работнику средних лет – дверь распахнулась, и на двух девушек обрушился шквал музыки, смеха и веселых голосов. Здесь отмечали завтрашний праздник, отмечали со вкусом, шиком и размахом. Даже стало как-то завидно: насколько же надо уметь расслабляться, чтобы вот так бацать от всей души!
– Добрый вечер… э-э… – Женька слегка замялась. – Мы, наверное, не вовремя…
– Же-енечка! – нараспев произнесла Вера Семеновна, накрашенный рот растянулся в улыбке. – Проходи! Проходи, моя хорошая!
Она подхватила Женьку под руку и потащила в самую гущу гостей. Ниночка ошарашено наблюдала за таким приемом. Ей было и невдомек, с чего это вдруг Женьку здесь так чествуют. А все объяснялось довольно просто. Год назад Любочка – дочь Веры Семеновны – окончила художественную школу и решила поступать не куда-нибудь, а в Суриковское училище. Вот Женька и занималась с ней целых полгода. Любочка хромала по части рисунка, вернее, даже не хромала, а ползла по-пластунски, отклячив… ну, в общем, понятно, и этот полугодичный курс хоть и дался ей с большим трудом, но выправил кое-какие погрешности школьного образования. Конечно, Вера Семеновна расплачивалась с Женькой натурой, что называется, даже Юрик был в некотором шоке, когда полногрудая, необъятных размеров тетка притащила и с шиком поставила им на стол пол-литровую банку красной икры. В тот момент Юрик даже зауважал свою младшую сестренку.
– О, кто к нам пришел! – завопил со своего места Николай Андреевич – муж Веры Семеновны – высокий и тощий. Он, словно жерновами, замахал костлявыми руками. – Штрафную им, штрафную!
Женька не успела опомниться, как ей подсунули рюмку водки. После нескольких бокалов шампанского, которое до сих пор никак не желало выветриваться, несчастной Женьке совсем не улыбалось глотать подобную гадость, но, сколько она не сопротивлялась, попробовать все-таки пришлось.
– Садитесь, садитесь! – муж с женой засуетились вокруг новых гостей, тут же отправив младшего сына за стульями к соседям.
– Да мы только на минуточку! – в отчаянии вопила Женька, пытаясь объяснить ситуацию, но ее никто не слушал. – Мне бы позвонить!
Через несколько секунд перед Женькой уже стояла полная тарелка салата. Нет, наверное, сегодня ей предстоит испить чашу до дна, ну что ж, гулять, так гулять…
– Позвонишь, только сначала выпей и закуси, – скомандовала Вера Семеновна. – Ну, за здоровье наших новых гостей, это моя соседка, золотой человек, дай Бог ей здоровья, помогала Любочке готовиться к экзаменам. – Женщина вскинула рюмку и лихо опрокинула ее себе в рот.
Последовать ее примеру Женька не рискнула, она лишь отпила и поставила на стол отвратное зелье, побыстрее запихнув в рот кусочек ветчины.
Женька глянула в сторону Ниночки. Нет, более легкомысленного существа она просто не видела в своей жизни! Надо же, сидит, как ни в чем не бывало, и опять с кем-то лясы точит. И опять с мужчиной. Нет, ее поскорей надо выдать замуж. Может хоть семейная жизнь немного ее образумит.
Женька решительно поднялась, отставив тарелку.
– Вера Семеновна, можно я от вас позвоню, это срочно!
Наверное, голос у Женьки и в самом деле был решительный, потому что хозяйка тут же закивала, упираясь двойным подбородком в грудь.
– Конечно, Женечка, конечно.
Женька схватила Ниночку за локоть и потащила в коридор, где на тумбочке стоял телефон. Вера Семеновна, будучи женщиной пробивной и шустрой, еще в далекие советские времена, едва въехав в эту квартиру, успела получить телефон, а потому АТС у нее была другая и реорганизация линии ее не коснулась.
– Быстро, звони! – командным тоном распорядилась художница, подтаскивая горе-невесту к тумбочке.
Ниночка обиженно надула губки, но номер набрала.
– Здравствуйте… а Геночка дома? Да? Я? Что? Нет! О, Господи! – трубка выпала из ее рук, самостоятельно утвердившись на положенном месте. На лице Женькиной подруги было написано горе еще худшее, чем полчаса назад.
– Ну, что еще случилось? – нетерпеливо теребила ее Женька.
– Его нет дома, – упавшим голосом сообщила Ниночка. – Его мать меня обругала… за что? А Гена… Гена… – Она помолчала, и вдруг слезы навернулись на глаза. – Женечка, миленькая, у него другая женщина!
– Не говори глупостей! – сразу же решительно отрезала Женька, уперев руки в бока. – Он же не какой-нибудь ловелас… – и тут ей в голову пришла отличная идея, она даже по лбу хлопнула себя: – Слушай, да мы с тобой полнейшие дуры! Скорее всего, он просто устроил мальчишник перед свадьбой! Созвал своих дружков и теперь веселится в каком-нибудь ресторане, а мы тут с…
Слезы, как крупные градины катились по щекам Ниночки:
– Он не… пьет! – наконец сумела выговорить она.
– Да ты балда! При чем здесь: пьет или не пьет, мальчишник – это дело святое! – ее убежденность – во всяком случае, в тоне – передалась и Ниночке, та заплаканными глазами уставилась на подругу.
– Ты… думаешь?
– Да уверена! Ты знаешь телефон какого-нибудь его друга… ну, или с кем он там работает?
– Знаю. Эдик.
– Ну вот и звони этому Эдику.
Ниночка, тут же воспряв духом, набрала очередной номер. Женька тоже прилипла ухом к трубке, не желая ничего пропускать. Но то, что она услышала в ответ, убило наповал даже ее.
– Ну, девчонки, вы даете, – с мрачным сарказмом отозвался на другом конце провода хрипловатый мужской голос: – Довели парня! Да он ко мне приехал пьяный, обкуренный. Просидел целый час, рыдал. Сказал, что пойдет топиться!
Трубка снова вывалилась из рук Ниночки. Она закатила глаза и побелела, как полотно. Женька едва успела ее подхватить. В коридор очень вовремя выплыла Вера Семеновна, держа в руках граненый стакан с чем-то прозрачным.
– Какие-нибудь проблемы, девочки?
– Вера Семеновна, спасайте! – умоляюще воскликнула Женька, всеми силами стараясь удержать Ниночку в вертикальном положении. Маленькая-маленькая, но тяже-олая, черт бы ее побрал!
Опытная женщина, в отличие от художницы деликатничать не стала, она просто заставила Ниночку открыть рот и влила ей содержимое стакана.
– Пей! Сразу полегчает, – приговаривала Вера Семеновна. – Это средство – что надо, хлопнул и порядок.
Только тут Женька сообразила: что они влили Ниночке в рот! Она схватилась за стакан, но поздно, последние капли исчезли во рту. Ниночка крякнула и тяжело осела на пол. В ее взгляде мгновенно появилась отрешенная осоловелость.
– Кажется, она здорово опьянела, – неуверенно резюмировала Женька.
– Это потому, что не закусывала, – со знанием дела заметила Вера Семеновна, она на секунду нырнула обратно в комнату и вернулась с тарелкой, полной жареного мяса. – Давай, наворачивай. А то и впрямь окосеешь.
Мудрое замечание, только пораньше бы его. Но делать нечего, что случилось, то случилось. Ниночка тупо уставилась на тарелку, в неожиданно наступившей короткой тишине стало слышно, как она бормочет себе что-то под нос. Не мудрено! И в рот не брать, а тут хлопнуть целый стакан водки! Конечно, ошалеешь. Даже Вера Семеновна была несколько озадачена. Похоже, она никак не ожидала такого эффекта, Женька подозревала, что для нее выпить стакан русского народного напитка, что для нее – чашку чаю.
– Нам надо идти, – пожаловалась Женька, – у Ниночки неприятности. Понимаете, у нее на днях свадьба, а она сегодня с женихом поссорилась. Позвонили другу, а он говорит: пошел топиться…
– Хо, кобыла с воза – бабе легче, – с энтузиазмом махнула рукой толстушка-хозяйка. – Ладно, говоришь, ее в себя привести надо? – и она крепкой рукой ухватила Ниночку за шиворот. – Пойдем, милочка, сейчас я из тебя конфетку буду делать, – и с этими словами она повлекла несчастную невесту в ванную комнату.
Женька тяжело вздохнула и опустилась на пустующий стул. Неужели ее удел в жизни – постоянно наблюдать за чужими приключениями и подставлять собственное плечо? Почему все ее подруги куда-то разбегаются, как только она сама влипает в какую-нибудь передрягу? Вот в прошлом году, например, когда она пошла с туристической группой и по уши втюрилась в инструктора, который оказался просто изрядным ловеласом… Он так за ней ухаживал! Так ухаживал! Дарил цветы, руки целовал, чуть ли не на руках носил… а потом? А потом приехала его жена, и устроила им показательный скандал, за который Женьке до сих пор было стыдно, словно это она нарочно совращала несчастного. Вспоминать противно.
А до этого, три года назад, Татьянка познакомила ее с таким мэном! Ну, прямо один сплошной двухметровый гламур! И что? Да ничего? Он потом сам женился на Татьянке, а Женьке только мягко намекнул, что не с ее рожей соваться в калашный ряд.
Женька повернулась и посмотрела на свое отражение в зеркале: худенькая, несколько угловатая, с короткими темно-каштановыми волосами, носом пуговкой и темными глазами. Она больше походила на мальчишку. Но если подвести глаза, нанести румяна, накрасить губы… ну, одним словом, как говорит Валентина Георгиевна, не бывает некрасивых женщин, бывает нехватка косметики.
Закончить свои размышления Женька не успела. Дверь ванной распахнулась. На пороге появилась обещанная «конфетка»: всклокоченная, мокрая Ниночка, с нее смыли остатки косметики, намочили голову, но теперь осоловелость в ее глазах сменилось философским равнодушием.
– Ну, все, Вера Семеновна, спасибо вам, мы побежали! – недолго думая, Женька схватила подругу за локотки и потащила вон из квартиры.
– Что теперь будем делать? – спросила она, когда подъездная дверь за ними с бешенным грохотом захлопнулась. – Где его искать?
Ниночка икнула в пустоту.
– Пить хочется, – поставила она Женьку в известность.
– Ты и так уже напилась. Мне еще не хватало, чтобы тебя окончательно развезло. Ты представляешь, что будет с твоим Геночкой, когда он увидит тебя в таком виде? Да его удар хватит.
Ниночка ярко себе представила эту сцену: Геночка хватается за сердце и валится на… куда? на дорогу? Или нет, лучше где-нибудь в комнате, и чтоб приглушенный свет матовых бра, кремовый ковер под цвет спущенных портьер, обрамленных по верхнему краю ламбрекеном…
– Ты меня слышишь? – Женька потеребила пьяную Ниночку за рукав кофты, накинутой поверх летнего платья. – Ау?
– Слышу, – убито согласилась та.
О проекте
О подписке
Другие проекты