Мириэль смотрела из окна на уличную толпу. С неба густыми хлопьями валил снег, но люди все равно высыпали из домов и спешили в ночь на городскую площадь. Разряженные, веселящиеся.

Наступал праздник семгейн – Ночь духов. Истончалась граница между миром живых и миром мертвых. В эту ночь живые должны доказать, что они живые. Иначе мертвецы примут их за своих и уволокут за собой.

В пестрой одежде, с громкими трещотками в руках люди шли по городским улицам, пугали и смешили друг друга. Они верили, что так отпугивают духов, выходцев из потусторонних миров.

Сколько Мириэль себя помнила, семгейн всегда забавлял ее. Кого отпугивали люди – ее? Она ведь тоже была выходцем из иного мира. И других, кроме подобных себе, за семнадцать лет жизни не встречала.

Отвернувшись от окна, она посмотрела на другую молодую девушку. Та пересыпала леденцы из бумажного пакета в бархатный мешочек, расшитый бисером. Выглядела она тоже не старше семнадцати лет. Густые темные волосы облекали ее словно плащ, спускаясь ниже колен.

Лицом она сильно походила на саму Мириэль: идеально правильные черты, юная свежая кожа без единого изъяна, теплое сияние огромных глаз. У брюнетки они были голубыми, у Мириэль – изумрудно-зелеными, а волосы – светло-русыми, с легкой рыжинкой, и вились почти до пояса.

Мириэль нетерпеливо притопнула острым каблучком, воскликнула звонко:

– Мама, ну вы скоро соберетесь?!

Никаких сомнений – она назвала мамой брюнетку с леденцами, на вид свою ровесницу. Та спокойно ответила, ни капли не удивившись:

– Потерпи, милая Мири. Мне осталось только собрать угощение. А твой отец одевается. Еще минутка, и мы готовы. Аккуратнее с паркетом, родная. Вмятины останутся. А ведь мы с отцом своими руками выкладывали его.

Мириэль вспыхнула, пробормотала извинение и перестала стучать каблуком по полу.

– Если хочешь, ступай на площадь одна, дочка! – прибавил мужчина лет сорока, худой, жилистый, с мелкими чертами лица и чуть раскосыми карими глазами. – Дейл тебя уже заждался, наверно.

Мириэль мотнула головой.

– С вами хочу, пап. А Дейл подождет всех нас.

– Тогда потерпи, – улыбнулся мужчина. – Это вам с матерью одеваться не надо, а я-то человек. Мерзну.

Он натянул утепленный кафтан поверх рубахи, а потом еще полушубок. Конец осени в городе Кофе был холодным. Давно выпал снег, с океана дули промозглые ветра. Люди ходили в меховых одеждах.

А обе девушки – мать и дочь – надели только платья из плотного сукна. Оно не промокало от снега, но и от мороза не защищало. Они и не беспокоились о морозе – в таком виде вышли на улицу. За ними тут же начала увиваться соседская ребятня. Да и взрослые не отставали.

– Благословите в Ночь духов, монна Диарад! Мири, благослови! Мэтр Горак, счастья вашему дому и вашим красавицам!

Девушки улыбались и дотрагивались до всех, кто просил. Мужчина тоже улыбался, желал счастья в ответ и любовался своими красавицами.

Никто из жителей Кофа не смущался и не удивлялся – ни легкой одежде девушек, ни разнице в возрасте между ними и мужчиной. Русая Мириэль и ее черноволосая мать Диарад были феями. А феи не чувствовали холода. И не старели, достигнув ранней юности. Потому мать казалась не старше дочери.

А вот мэтр Горак, глава семейства, был человеком. Простым ремесленником, который взрослел и старился по законам мира людей… Он выглядел на свои сорок три.

Таких семей в Кофе было мало, но к ним искони привыкли. Каждый мужчина мечтал оказаться на месте Горака. Заполучить вечно юную и прекрасную жену да жить с ней душа в душу. Не так много фей водилось в Ремидее. И еще меньше создавали семьи со смертными мужчинами. Все грезили о феях, но везло единицам.

На городских улицах было шумно и светло, хоть в этих широтах поздней осенью смеркалось рано. Сияли фонари, усиленные магическими светильниками. Играли уличные оркестры, отплясывали разряженные скоморохи.

Мириэль с родителями подошли к городской площади. К ним подлетел молодой паренек – такой же смуглый и кареглазый, как глава семьи Горак. Он обхватил Мириэль за талию, закружил вокруг себя.

– Мири, наконец-то! Заждался тебя! Мэтр Горак, монна Диарад, желаю здравствовать и процветать!

– И тебе, Дейл! – радостно приветствовали юношу родители Мириэль.

Девушка обняла его в ответ, чмокнула в щеку, отчего парень зарделся. Он взял ее под руки и повел в танце под музыку квартета цыгантийцев: скрипка, гармоника, гитара и зурна – цыгантийская флейта с причудливым высоким звучанием.

– Мири… – зашептал он взволнованно. – Может, не будем ждать, пока вернешься? Избери меня прямо сегодня! Сейчас, в эту ночь!

– Опять ты за свое, Дейл! Мы же все решили!

– Давай перерешим! Зачем тянуть? Или ты задумала остаться в своем дремучем лесу? Забыть меня?

– Не забуду я тебя, Дейл! Я же фея огня. Это воздушные в Элезеуме забывают о мире людей. К тому же избранников у них не бывает. А мы, огненные, любим этот мир и своих избранных. Тебе нечего бояться. Это мне стоит остерегаться – вдруг не дождешься, девушку себе найдешь!

– После тебя? Никогда!

Парень крепко обнял любимую. Его лицо склонилось над ней совсем близко. Губы потянулись к губам девушки и соприкоснулись. Он осторожно попробовал разомкнуть их языком и поцеловать Мириэль по-настоящему.

Она попыталась отстраниться, но Дейл, окончательно возбужденный, прижал ее к себе крепче. Язык юноши настойчиво норовил раздвинуть губы феи.

И тут сзади на полном ходу в них врезалась парочка. Все четверо рухнули в снег.

– Мать создателеву так-разэдак! – раздался пропитой мужской голос из сугроба. – Звиняй, дружбан, не хотели! Бесова толпа, не разминуться!

Мириэль резво вскочила на ноги первой, протянула руку Дейлу. Парень не упирался – подал руку, и девушка мощным рывком подняла его из сугроба. Словно бы не тонкими ручонками семнадцатилетней красотки, а могучей лапищей портового грузчика.

– Черта? – спросил Дейл подругу.

Мири пожала плечами.

– Похоже… А может, случайно врезались. Кто разберет.

– Ну, ты говоришь, ваша Черта как раз случайностями управляет. Бесы бы ее побрали.

Заклятие Черты защищало фей от опасностей мира людей. Особенно от желаний и похотей мужчин, возбужденных их нечеловеческой красотой. Один-единственный мужчина мог обладать феей – тот, кого она сама изберет.

Дейл то и дело канючил, чтобы Мириэль поскорее избрала его. Но она не спешила. Она еще не побывала в Элезеуме – зачарованном лесу на востоке материка. Оттуда феи приходили на земли людей, туда возвращались, когда смерть мужа обрывала связь с человеческим миром.

Оттуда пришла Диарад, мать Мири. А вот Мириэль родилась в Кофе от смертного мужчины. И хотела повидать Элезеум, прежде чем свяжет себя с мужчиной.

– Избери меня, а, Мири? – жарко нашептывал Дейл ей в ухо. – Хочу тебя… мочи нет терпеть.

Мириэль отстранилась и строго ответила:

– Изберу, Дейл. Как вернусь из Элезеума. Мы же договаривались: два года. А потом – избрание и свадьба.

– Еще целая зима впереди, – не отступал юноша. – Зачем терять ее?

– А вязь, Дейл? Как ты с ней совладаешь? На стенку полезешь, когда я уйду. Оба полезем…

Дейл замолчал, насупившись. А Мириэль оглянулась на родителей. Они стояли в обнимку, тесно прильнув друг к другу. Словно невидимые нити сплели их вместе. В глазах сиял огонь взаимной страсти. Вязь. Непостижимая сила, что неразрывно соединяла фею с избранным, подогревала и усиливала их взаимное влечение.

До конца его дней оба – и мужчина и фея – чувствовали такую же страсть и нежность, как человеческие любовники испытывают в первые месяцы встреч. Им не нужны были другие. Такие отношения не знали измен, влечение в них не угасало, притупленное годами близости и совместной жизни. Бесконечный медовый месяц.

Потому каждый ремидейский мужчина грезил о фее. О любви и горячей, неугасающей страсти до самой смерти.

Но каждая веревочка о двух концах, и у каждого облачка серебряная подкладка. У вязи тоже имелась оборотная сторона. Куда менее приятная, чем горячая страсть и пожизненная верность супругов.

Вязь делала разлуку невыносимой. Фея, разлученная с избранником, мучилась от пустоты – черной дыры, иссушающей, леденящей сердце. Омертвения, что расползалось по венам подобно гангрене или опухоли.

А мужчина – тот просто-напросто сходил с ума. Чувства пылали в накале влечения, устремления к любимой. И если ее не было рядом – хрупкий рассудок мог не выдержать. Но Дейл, молодой и сильный, только смеялся над опасностью вязи.

– Мири… Я бы за тобой на край света пошел. Если бы в этот ваш Элезеум мужчин пускали, увязался б за тобой без колебаний. Бросил бы и цех и родителей. Ты для меня все, родная.

– Ах, Дейл…

Девушка, растроганная его настойчивостью и преданностью, прижалась к щеке парня. У него заколотилось сердце.

– Ох, доведешь ты меня… Не дождусь, пока изберешь. Сам тебя изберу.

Мириэль отодвинулась и хихикнула.

– Черта не даст. Сам видел.

– Да уж. Бесы бы побрали вашу Черту. И ваш Элезеум. Если бы не он, мы бы с тобой давно уже…

Парень снова прильнул к девушке. Кокетливо улыбаясь, Мири отступила еще на шаг. И еще. А потом побежала. Дейл бросился вдогонку.

Заливисто хохоча, Мириэль неслась вдоль площади и дальше, по городским улицам. Дейл гнался за возлюбленной, понимая: вздумай она удрать по-настоящему, ему ее не догнать, быстроногую фею.

Так, за игрой в догонялки, парочка добежала до самого порта. Взявшись за руки, они любовались стройными шхунами и могучими галеонами, что стояли на якоре в порту Кофа, приплыв из разных концов света.

Дейл вздохнул, поглядывая на корабли.

– Мири… А давай отправимся в кругосветное путешествие, а? Как вернешься из Элезеума, сядем на корабль и уйдем в плавание! Только вместе! Я как раз деньжат поднакоплю.

Девушка расхохоталась.

– Какой же ты, Дейл! Но вообще занятно было бы весь мир поглядеть… Я подумаю, ладно?

Они постояли еще на продуваемом берегу, прижимаясь друг к другу, держась за руки. Ледяной ветер трепал светлые локоны Мириэль, но она не чувствовала его колючего прикосновения. Дейл замерзал, но не показывал любимой.

Когда через полчаса они вышли из порта, у парня зуб на зуб не попадал.

– Ох, Дейл, что же ты молчал, что мерзнешь! Надо было раньше уйти. Феи же не чувствуют холода, я и помыслить не могла… Пойдем возьмем чего-нибудь горячительного у уличных торговцев!

На пути у них встал огромный цирковой шатер, размалеванный всеми цветами радуги. У входа женщина-цыгантийка зазывала прохожих на «фееричное шоу, подобного какому вы не видывали в Ремидее».

Завидев Мириэль, она отчего-то замерла, оборвала звонкие лозунги на полуслове. А потом вновь бойко заговорила, обращаясь на этот раз только к ней:

– Прелестная фея! Заходите с вашим спутником, насладитесь самым интересным представлением года в вашем городе!

– А горячий чай у вас есть?

– Будет! Для вас – все что угодно! Заходите, приготовлю наш лучший чайный сбор! Согревающий – как раз для вас.

Краем сознания Мириэль отметила, что женщина очень странно говорит для цыгантийки. Да и выглядит необычно. Вроде бы такая же смуглая, со смоляными волосами и проседью на висках. Но оттенок кожи, разрез глаз, форма ушей и носа, очертания лица – все немного иное.

Она не стала задерживаться на этих мыслях. Главное – отпоить и отогреть Дейла, не дай Создатель, замерзнет…

В шатре было людно и тепло. В центре фокусник показывал магическое представление с исчезающими предметами. Цыгантийка поманила кого-то пальцем. Тут же подбежал мальчик лет одиннадцати. Не цыгантиец. Обыкновенный ремидеец простолюдинского сословия, как Дейл или Горак.

– Два стакана согревающего отвара, Крих, – властно скомандовала женщина.

– Сию минуту, монна Шавра! – пискнул паренек и куда-то метнулся опрометью.

Цыгантийка повернулась к фее и Дейлу.

– Крих обернется через минуту, проворный мальчуган. Отогревайтесь, смотрите наше представление.

Поблагодарив, ребята стали послушно наблюдать за фокусником. Дейл сопел и перетаптывался с ноги на ногу, греясь. Мириэль фокусы не увлекли. Она исподтишка оглянулась на странную Шавру…

Та неподвижно замерла, уставившись взглядом в одну точку. Губы шевелились, словно женщина разговаривала с кем-то, видимым ей одной. «Не припадочная ли?» – подумала Мириэль.

Вокруг сновали подростки-подручные, разносили подогретое вино зрителям за медяки. Они тревожно косились на Шавру, но быстро отводили взгляды и возвращались к своим делам. Словно боялись ее. Странно.

Мириэль хорошо знала цыгантийскую общину Кофа и их традиции. Это был простой и веселый народ. Друг с другом они общались на короткой ноге. А Шавра командовала парню, как высокородная леди – прислуге. Очень странно.

Вернулся мелкий Крих с двумя огромными стаканами. Шавра забрала их у него и поднесла гостям. Дейл тут же шумно отхлебнул глоток. Мири осторожно принюхалась. Шавра усмехнулась.

– Разве фей можно отравить?

Девушка пожала плечами.

– Насмерть – нельзя. А животом маяться можем, как люди.

– Пей, не бойся. Я всю жизнь готовлю такой отвар. Продаю сегодня тем, кто не пьет вина.

– Я и не боюсь.

– Феи не ведают страха? – вновь ухмыльнулась Шавра.

– Вы хорошо знаете фей, монна Шавра.

– Не очень. Не против и поближе узнать. Цирк простоит здесь еще неделю. Захаживай ко мне – побеседуем.

Мири вежливо улыбнулась. А Шавра продолжала:

– А хочешь, начнем прямо сейчас. Твой друг вовсю увлечен цирковыми фокусами, а ты вот-вот заскучаешь. Можем поболтать, пока он развлекается.

Мириэль оглянулась на Дейла. Напиток подействовал: жених раскраснелся, расстегнул полушубок и вперился в фокусника, широко распахнув глаза. В сторону Мири и не смотрел.

– Ладно, давай поболтаем. Тебе правда интересно про фей?

Глаза Шавры блеснули. Любопытство? Или… алчность? Она пожала плечами с деланым безразличием.

– Правда интересно. Раз ты зашла в мой шатер, отчего бы не познакомиться поближе с вашей расой. Пойдем в мой закуток – здесь слишком шумно.

Предложение застало Мири врасплох. Она не ожидала, что Шавра предложит уединиться для разговора. Донельзя странно.

Будь Мири человеком, ее наблюдений и предчувствий хватило бы, чтобы сгрести жениха в охапку и стремглав бежать из этого цирка. Но она была феей. И чувствовала себя неуязвимой под защитой Черты.

А Шавра, не дожидаясь ее согласия, зашагала через весь цирк к занавеске, скрывавшей подсобные помещения. Мири хотелось остаться на месте и никуда не уходить. Но она чувствовала себя неловко после того, как пообещала побеседовать с цыгантийкой о феях.

Она проковыляла вслед за хозяйкой по завалам циркового реквизита. Закуток Шавры был отгорожен ярко размалеванными декорациями. За ними стояли квадратный стол и узкий топчан.

– Присаживайся, – указала на топчан Шавра. – Еще чаю или хочешь что-нибудь покрепче? Есть вино, эль, клюквенная настойка на спирту…

Мири помотала головой. Чем дальше, тем меньше ей здесь нравилось. Она вдруг захотела вернуться к Дейлу, забрать его и увести из шатра.

– Знаете, я все-таки пойду. Зря я бросила там Дейла одного. Он будет волноваться, если не найдет меня. Да и нам пора, родители ждут…

– Твой друг скоро будет здесь.

– Зачем?

– Так надо, фея.

Что-то в интонациях Шавры насторожило девушку. Она прищурилась, глядя на загадочную пришелицу, цыгантийку-нецыгантийку. И отшатнулась, увидев, как глаза Шавры вспыхнули фиолетовым свечением. Оно охватило женщину целиком и расползлось вокруг нее, как пламя. Только за долю секунды – даже огонь не разгорался так быстро.

Фиолетовые язычки набросились на Мириэль, девушка вскрикнула. Не от страха и не от боли – ни того ни другого она не чувствовала. В протесте и возмущении. Как смеет эта чужачка применять против нее магию?! Против феи!

Мириэль хотела толкнуть женщину, выскочить прочь, схватить Дейла и убежать вдвоем. Но не могла и пальцем пошевелить. А за спиной Шавры воздух словно разверзся, распахивая перед двумя женщинами бездонную черноту.

Лжецыгантийка взяла фею за руку и повлекла прямо в эту черноту. А Мири не могла сопротивляться. Она закричала, но поздно. Цирковой закуток с узким топчаном и броско раскрашенными декорациями исчез.

Мириэль рухнула на каменный пол в просторном зале с высокими темными сводами. За спиной послышался резкий голос Шавры. Мириэль не разобрала слов – женщина говорила на чужом языке. Ей ответил мужской голос так же резко и коротко. Мири обернулась и увидела спину женщины, исчезающей в зияющей черноте.

Девушка собралась с силами, вскочила на ноги и рванула вслед за ней. Туда, в колдовскую тьму. Домой, к Дейлу, в проклятый цыгантийский шатер, оказавшийся ловушкой.

Ее поволокло прочь от черной дыры, как канатом. Она сопротивлялась, лягалась, била руками по воздуху – тщетно. Невидимая привязь тащила ее к стене, как загонщик тащит скотину на аркане.

А потом вдруг колдовская сила развернула девушку на сто восемьдесят градусов. Она очутилась перед самым странным зрелищем, которое когда-либо видела в своей жизни.

Мири стояла лицом к каменной стене. Ее поверхность была неровной и неправильной. Но при этом гладкой и однородной, будто вытесанной из сплошного природного монолита.

В эту стену вросли – другого слова Мири не могла подобрать – сияющие кристаллические латы. Они тоже казались выточенными из сплошной породы. Будто расточительный скульптор взял гигантский алмаз высотой в человеческий рост и безжалостно стесал все лишнее. Сотворил подобие рыцарского доспеха, который ослепительно сверкал и переливался.

Облаченный в блистающий доспех, на Мириэль смотрел мужчина. Его глаза были черными, как та колдовская бездна, сквозь которую Шавра протащила фею. Мрак этих глаз словно впитывал в себя, пожирал сияние кристаллического шлема на голове мужчины.

На дне этих глаз Мири увидела вожделение. Алчный, похотливый интерес, который преследует фей повсюду в смертном мире. Черта защищала от посягательств мужчин – но не от их жадных, голодных взглядов.

Мириэль смотрела в глаза мужчины, чувствуя, как сила вытекает из нее, будто молоко из дырявой плошки. Сознание заволокло мутной пеленой. И под этим пожирающим взглядом она провалилась в тьму забвения.

Замок Ранду, Северная Меркана, Западное полушарие

Марк Арелато крепко выругался. Фея упала в обморок, а он не мог выбраться из Алмазного доспеха, чтобы поднять ее с пола. Портал нужно держать открытым, пока Оршава не вернется из Ремидеи. Без доспеха силы не хватит. Где же она, дьявол ее возьми?!

Женщина появилась через несколько минут. Одна.

– Мальчишки нет в цирке! – сплюнула она гневно. – Я искала его магическим зрением внутри и снаружи – ни следа! Он не мог уйти далеко за такое короткое время!

– Ты уверена?

– Я не растратила силу, Марк. Я – старший магистр Ранду. Если я говорю, что не почувствовала мальчишку, значит, так и есть.

– Закрываю портал, – бросил Арелато. – Иначе растратится моя сила, и вы останетесь без Великого Магистра.

Оршава изможденно кивнула. Черная дыра в пространстве затянулась. Женщина обессиленно упала в кресло.

Марк вылез из Алмазного доспеха, шагнул к фее, поднял обмякшее тело. Осторожно уложил девушку в кресло с высокой спинкой напротив того, что заняла Оршава. Старший магистр покосилась на бесчувственную фею с ревнивой неприязнью.

– Что делать, Марк? Без мальчишки мы не убедим ее избрать тебя…

По лицу Великого Магистра пробежала тень.

– Надо его найти. Допросить девушку, как только она придет в себя, и вновь отправляться в Ремидею, искать. Если не его – то родителей, друзей… Кого-то, кто ей близок.

– Марк… Тут что-то нечисто. Мальчишка не мог уйти так далеко, чтобы я его не почуяла. Только если ему кто-то помог. Другой маг. Который понимал, что происходит. Ты видишь, что не все гладко? Кто-то вмешивается в наши дела! В дела Ранду.

Арелато повелительно поднял руку.

– Угомонись, Оршава. Ты ведь не считаешь своего Великого Магистра идиотом? Разумеется, я все вижу. Надо анализировать. Надо просчитывать комбинации. Для этого нужно больше исходных данных. Ты отправишься за ними в Ремидею – как только фея придет в себя и я допрошу ее.

Оршава покорно склонила голову.

– Как скажешь, Марк.

1 2 3

Стандарт

3.86

(131 оценка)