Доверься сердцу своему, когда моря загораются, и живи любовью, даже если звезды отвернулись. (с) Эдвард Каммингс

Пролог

Мика

Я терпеть не могу с ним ссориться.

Разве что в шутку злить его и наблюдать за тем, как брови Ника сдвигаются к переносице, а взгляд ореховых глаз, вскинутый исподлобья становится более суровым, чем обычно.

Но обычно я понимаю, что хмурится Доминик специально, чтобы я как можно скорее попыталась вернуть его улыбку.

– Обещай, что больше не будешь этого делать, – я накрываю колено Ника ладонью, пока он, слегка прищурившись, всматривается в дорогу.

Сейчас она больше напоминает темный, едва освещенный тоннель. Мой муж напряжен и сдержан – от привычной широкой улыбки, демонстрирующей ямочками на щеках не осталось и следа.

– Малыш, кажется, мы уже поговорили об этом. Тебе обязательно снова ссориться прямо перед моим вылетом? – он, наконец, натянуто улыбается, но я замечаю, как его напряженный взгляд падает на приборную панель автомобиля – Ник смотрит на часы. И судя по тому, сколько у него осталось времени до вылета в Чикаго, он очень сильно опаздывает. Отчасти из-за меня.

За доли секунды он опускает газ в пол, и машина недовольно рычит ему в ответ. Не люблю, когда он так делает и не хочу злить его за рулем.

– Я просто беспокоюсь о тебе и хочу, чтобы ты помнил о своих обещаниях. Помнил о том, что у тебя есть семья, и мы как-нибудь справимся без этого…я смогу помочь тебе, только попроси, – мягко сжимаю его колено, пытаясь поддержать, но кажется, что мои слова только больше раздражают Ника.

Он никогда раньше не был таким нервным. Доминик никогда не повышал на меня голос и никогда не ставил в такую ситуацию, где бы нам приходилось часами извиняться друг перед другом.

До того, как начал спускать в казино несколько тысяч долларов за ночь.

– Мика! Два часа назад, мы уже поговорили об этом и поставили точку! И мне не нужна твоя помощь. Я могу сам с этим справиться. Или ты сомневаешься во мне? – он еще сильнее жмет на педаль газа, и я с ужасом отмечаю то, как быстро начинают мелькают огни за окном автомобиля. – Я и так опаздываю! Это важная встреча, понимаешь?! Я работаю ради нашей семьи, а ты вечно всем недовольна…

Я?! Вечно всем недовольна?! Это что-то новенькое…

– Сбавь скорость, пожалуйста! – повысив голос, молю я, но Ник демонстративно игнорирует мою просьбу. – Боже, Ник! Да что с тобой происходит?! Я сказала, сбавь скорость!

– Я опаздываю. На встречу. Я устал, Мика. Ты вечно указываешь мне на то, что я должен делать. Как должен жить. Как должен зарабатывать. Я все делаю. Все. Ради нашей, хочу заметить, семьи. Я делаю это ради тебя! И теперь, как мне водить…ты же знаешь, я всегда быстро езжу. Не указывай мне, что делать.

– Ты не зарабатываешь деньги, ты спускаешь их на ветер! – снова завожусь я, опускаясь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди. Сгладить конфликт не получилось.

Как же я ненавижу ссориться с ним – к счастью, это бывает довольно редко, а в первые годы совместной жизни ссоры и вовсе отсутствовали. А даже если они и случались, то всегда заканчивались сексом, от одних воспоминаний о котором моя кожа до сих пор покрывается мурашками.

Но сейчас я просто не могла молчать! Он поднимал свое дело с нуля, и я знаю, как тяжело ему пришлось и каких сил Нику стоило развитие бизнеса. А теперь он хочет потерять все в два счета? Сейчас, когда мы наконец созрели для ребенка…

– На ветер?! Если бы я этого не делал, если бы не летал на встречи, если бы не пропадал на работе целыми днями…

– Это не работа, – рикошетом вставляю я и тут же прикусываю язык, замечая, как злобно раздуваются его ноздри. Ник еще сильнее упирает газ в пол, и тут я замечаю, как он обгоняет ползущую впереди машину по встречной полосе. На огромной, мать его, скорости.

– Не выезжай больше на встречку, пожалуйста. Ник, пожалуйста, – в моем голосе отчетливо звенят панические нотки.

– Конечно, ты здесь не опаздываешь на встречу, и тебе не указывают, что делать каждые пять минут. У тебя значит «нормальная» работа, а у меня – нет?!

– Это не правда! Ты же знаешь, как я люблю тебя! Я просто не хочу, чтобы ты больше поступал так со мной…и я не хочу, чтобы ты нарушал правила!

– Думаешь, я этого хочу? Ты знаешь, что у меня нет другого выхода…все закрыли тему, Моника. Если я не буду нарушать правила, я опоздаю на свою «нормальную», как ты говоришь, работу.

Моника. Он никогда меня так не называет. Значит, все очень-очень плохо.

– Сбавь скорость и больше не выезжай на встречку!

– Ты, значит, еще будешь указывать, как мне управлять моей машиной?! – усмехнувшись, он бросает на меня мрачный взгляд. Издав раздраженный рык, Доминик резко отворачивается, словно ему неприятно на меня смотреть.

В ореховых глазах Ника сейчас есть что-то дикое, едва узнаваемое. Не родное. Такой взгляд я замечала и раньше, когда он приходил с неудачной встречи или терял много денег. Боже, лучше бы он не ввязывался в это дело и не начинал свой бизнес. Лучше бы мы жили в съёмной маленькой комнатке, как раньше, чем терпеть все это.

Уму не постижимо, как быстро все меняется. За день, за час, за секунду. Еще три часа назад мы лежали под одним одеялом, и я растворялась в его поцелуях и ласках. Первая ночная ссора была забыта, как страшный сон. Я люблю Ника, а он любит меня. И каждый раз, когда мы занимались любовью, я чувствовала это всем телом. Чувствовала, как глубоко и надолго наши души привязались друг к другу.

Ник стал для меня всем. Сначала – надеждой, спасением от одиночества, страхов и боли. Влюбленностью, а затем – привычкой.

Но не плохой привычкой, а скорее, глубокой привязанностью. Самым родным на земле человеком, без которого даже и утро-то встретить страшно.

Даже, когда он уезжает на пару дней в Чикаго, где находится большая часть его бизнеса, мне неуютно просыпаться без него. Дом без него становится пустым, превращаясь в ледяную крепость одиночества.

А теперь, когда он еще и уходит по вечерам, это стало просто невыносимо.

– Остановись! Ты делай что хочешь, но я не хочу ехать с тобой в таком состоянии. Оставь меня здесь.

– На трассе? – присвистывает Ник и вновь выезжает на встречную полосу. Мне в лицо бьет яркий свет фар, что исходит от автомобиля, стремительно летящего прямо на нас.

– Ник! Что ты делаешь?! ОСТАНОВИСЬ! Ты едешь по встречке!

Я кричу в тот самый момент, когда понимаю, что это уже все. Конец. Встречная машина, от которой мы вовремя укрываемся на своей полосе, сигналит нам, норовя оглушить через закрытые окна.

– Ты нас чуть не убил! – мной овладевает нешуточная паника, легкие сдавливает плотным стальным кольцом. – Останови машину, если хочешь убиться, делай это без меня! Я возьму такси до дома.

– Хватит обвинять меня во всем, что я делаю! Дай мне дышать! Свободно дышать.

Возмущение, недоумение и непонимание – коктейль из самых негативных эмоций накрывает меня с головой. Мы с мужем будто стали говорить на разных языках, хотя всю жизнь говорили на общем. Ник и не думает сбавлять скорость, будто ему совершенно плевать на себя, на меня, на наше будущее…

Я принимаю разумное решение ничего не отвечать, чтобы дать ему успокоиться и больше не нарушать правила.

– Давай, еще обидься. У тебя в последнее время это прекрасно получается, – язвит нервный муж, когда я убираю ладонь с его колена. Ну это уже слишком.

– Ник, хватит. Давай успокоимся. Поговорим, после твоего приезда из Чикаго.

– Думаю, уже будет поздно. Ты наверняка найдёшь себе «нормального» мужа. Идеального. Который будет устраивать тебя во всем. Теперь, когда ты изменилась и добилась успеха, поклонников у тебя хоть отбавляй.

Я и сама не замечаю, как начинают подрагивать пальцы, а ресницы становятся влажными от того, что я пытаюсь сдержать непрошенные слезы. Я знаю, на что намекает Доминик. До того, как я познакомилась с ним, я была невидимкой. Обычной серой мышью с небольшим кругом друзей и багажом фантазий, которые никогда не сбудутся. Он никогда не позволял себе делать акцент на этом.

– А вот возьму и найду. Только останови машину. Начну искать прямо сейчас! – понимаю, что не стоит говорить такое, но слова сами вылетают изо рта – я всецело поддаюсь бурлящим внутри негативным эмоциям. Эта ночь была слишком тяжелой, чтобы мы оба могли отдавать себе отчет в своих действиях.

Мы должны были вызвать такси…

– Отлично! Прекрасно, Мика. Удачи тебе, любимая, – Доминик поворачивается ко мне, наши взгляды встречаются, переплетаясь в немой схватке.

Сотни и тысячи дней, наших дней, отражаются в его глазах под звук визжащих тормозов.

Время замедляется, чтобы я могла в последний раз разглядеть любимого. Сначала на его лице отображается гнев, затем – смятение, а в следующее мгновение – леденящий душу ужас, тревога. Ник резко поворачивает руль в сторону, пытаясь укрыться от надвигающейся прямо на нас машины, и одновременно с этим я чувствую позади себя сильный удар и то, как натягивается на груди ремень безопасности.

А потом из самих легких вырывается крик – дикий, оглушительный, разрывающий горло, заменяющий слезы.

Я в последний раз смотрю в ореховые глаза Ника и сжимаюсь от страха, приготовившись к худшему. Единственное, что я хочу в этот момент – это чувствовать его рядом, потому что знаю, что после этого мгновения уже ничего не будет, как прежде.

Не будет «нас».

Сквозь призму ужаса и паники, чувствую, как Ник накрывает меня своим телом, на меня попадают лишь крохотные осколки стекла, что режущими кольями впиваются в обнаженные участки моего тела.

Он отчаянно прижимал меня к себе. Что-то кричал с отчаянным надрывом. Мир вокруг вращался. Вместе с машиной, вместе с дорогой, как адская воронка, которая затягивала нас внутрь…

Все произошло за считанные секунды. Крик забрал все мои силы, я сильнее прижалась к Нику, в последний раз вдыхая аромат его тела и кожаной куртки, а потом мое сознание полностью отключилось.

И лучше было бы, если все, что было предначертано мне дальше, так и осталось сном. И не просто сном, а самым жутким из кошмаров.