Пролог

Холод и тепло, а что для вас значат эти слова? Я всегда тянулась к теплу, пока однажды не обожглась настолько сильно, что захотела превратиться в лёд.

Говорят, что человек не может сгореть в огне, а затем снова возродиться, подобно птице феникс, которая сгорает дотла и возрождается заново из своего же пепла. До сегодняшнего дня я тоже так считала. Но как же я ошибалась…

Мой брат – холодный, бесчувственный монстр, который погрузил меня в огонь и холод

одновременно..

Моя «благородная» кровь, которая течёт у меня по венам, больше не имеет для меня значения. Есть только я и моя ненависть, которая будет моим путеводителем в этом огненном круге, из которого нет выхода. Я поклялась отомстить ему за смерть Виталия, и моя клятва не должна быть нарушена.

Глава 1

Марсела

– Марсела, не уходи, останься. – Его руки обнимали меня за талию, его голубые глаза смотрели мне прямо в душу, заставляя растворяться в воздухе и глубоко дышать.

Я не хотела, чтобы его глаза отпускали меня. Такие голубые, такие холодные и в то же время такие завораживающие. Хотелось утонуть в них. Пожалуйста, позволь мне утонуть в них.

– Марсела, – он притянул меня ближе, его тёплое дыхание окутало мою шею.

Мне словно прожгло кожу через тонкий слой моей одежды, когда его тёплая рука скользнула вниз по моей спине.

– Виталий, – выдохнула я, – пожалуйста, не отпускай меня.

Чувство тревоги не покидало меня.

Внезапно я почувствовала резкий приток холода, который окутал мои ноги. У меня пошли мурашки по спине. Я медленно опустила глаза вниз и увидела, что стою в луже крови, которая растекается вокруг нас. Я испугалась.

– Виталий, чья это кровь? – спросила я и снова подняла глаза на него, но теперь он уже не смотрел на меня, его глаза были устремлены на кого-то вдали.

Я обернулась, чтобы увидеть, кто там.

Микеле, мой брат, стоял позади нас. Он смотрел на Виталия с необузданной жестокостью в глазах. Его взгляд был исподлобья, его ноздри раздувались от злости и всепоглощающей ненависти.

– Микеле, – я хотела подойти к брату, объяснить, но он резко достал пистолет и молча направил его на Виталия.

Меня охватил ужас. Он затянул меня в свои тиски крепко, жёстко, я не могла дышать, ещё секунда, и я не успею.

– Микеле, постой! – крикнула я, но похоже, он меня не слышал.

Виталий отодвинул меня назад и сделал шаг навстречу моему брату. Выстрел. Нет. Виталий замер.

– Нет, нет! – Я кричала и кричала, и кричала, но меня никто не слышал.

Нет. Нет. Нет.

***

– Марсела, очнись.

Кто-то тронул меня за плечи, но я не могла открыть глаза. Мне было больно, слишком больно.

– Марсела, открой глаза. Ты слышишь меня?

– Похоже, у неё шок с примесью испуга.

Я знала этот голос, слышала его раньше. Медленно попыталась открыть глаза, но по-прежнему не могла контролировать своё тело. Оно было обмякшим, таким непослушным и слабым, словно я не могла выйти из тяжёлого сна, будто затерялась где-то между сном и реальностью.

С моих губ сорвался стон боли, мне тошнило.

– Марсела, успокойся, ты в безопасности, – всё тот же голос успокаивал меня. Он был глубокий и спокойный. Чувствовалась сила, но он меня не пугал почему-то, медленный и успокаивающий, как тёплый яд, распространяющийся по венам.

Пока я пыталась вспомнить, кому принадлежит этот голос, на меня нахлынуло осознание того, что произошло. Кровь. Виталий. Мой брат.

– Нет, – прошептала я в ужасе и медленно открыла глаза.

Резкий свет не ударил мне в глаза, напротив, всё вокруг было тёмное. Такое тёмное.

– Марсела, не двигайся резко, тебе может стать хуже.

Я перевела взгляд на сидящего рядом и сразу узнала его. Пьетро. Пьетро Конте. Мой бывший жених и несостоявшийся муж. Картинка сложилась воедино, застыв в глазах. Воспоминания и ужасные детали смерти Виталия как отрава распространялись в моей голове. Я перевела взгляд на свои руки. Они были в крови. Я перевела взгляд на своё свадебное платье. Оно было в крови. В крови моего любимого. Его убили. Мой брат убил его. В голове крутилось столько мыслей, столько эмоций, и тут меня пронзило. Я схватилась за свой живот.

– Мой ребёнок, – прошептала я. – Что вы со мной сделали?

Я всё ещё говорила шёпотом от нахлынувшей новой волны ужаса. Что, если они его убили, пока я была в отключке, и сейчас хотят убить меня за моё предательство?

Пьетро ещё больше развернулся ко мне, и тут я сообразила, что мы находимся в машине, но не двигаемся. Впереди сидел ещё один человек. Он почти не шевелился, будто тень. Пьетро сделал жест в сторону человека, и тот вышел.

– Марсела, – произнёс он медленно, – мы ничего с тобой не сделали, ты упала в обморок.

Его голос был спокойным, ледяным. Совсем как у моего старшего брата. Одинаковые.

Нет, он не обманет меня.

Я схватилась за ручку, дёргая её, но дверь была заблокирована.

– Открой двери, – закричала я. – Мне нужно к Виталию, открой. – Я колотила в окно и звала на помощь.

– Марсела. – Он покачал головой. – Виталий мёртв, его уже там нет.

– Ты врёшь, я знаю, он там, он жив.

Горячие слёзы хлынули из моих глаз, омывая щёки, в моей груди горел огонь, сжигая изнутри.

– Марсела, он мёртв, но я не убивал его и не сделал бы этого.

– Вы убили его, вы все.

Слёзы продолжали идти без остановки, я так привыкла чувствовать их сладковатый вкус.

– Ты должна успокоиться. Я обещал Микеле доставить тебя к себе домой в полном порядке, и там тебя осмотрит доктор.

Он разговаривал словно хирург на важной операции. Что они сделали с моим ребёнком? Голова была словно затуманена. Даже если не он убил Виталия, он был там, и он видел.

Я посмотрела в его глаза, нервный смех сорвался с моих губ.

Мои мысли были спутаны, я не могла толком ничего почувствовать. То ли боль от смерти любимого, то ли оттого, что мой ещё неродившийся ребёнок остался без отца, если он вообще ещё во мне, кто знает, на что они способны… Я чувствовала всепоглощающую ненависть к ним ко всем, но я была сломлена и раздавлена горем.

– Марсела, – Пьетро смотрел на меня как на больную, как на обезумевшую. Такой я сейчас и являлась. Его карие глаза впивались в мои острыми пронизывающими иглами. – Тебе нужно успокоиться, и нам необходимо двигаться дальше. Это чужая территория. Русские рядом, я должен доставить тебя невредимой.

Его рука лежала на пистолете.

Я слышала его голос, но всё ещё продолжала плакать, хватаясь за свой живот и за свои воспоминания.

– Как всё просто, правда? – сжав челюсть, сказала я. – Захотели – убили, захотели – оставили в живых.

Мой плач перешёл в истерику.

– Я ненавижу вас, ненавижу всех.

Я ударила кулаками по его груди. Кажется, такое моё движение в его сторону ни чуть не смутило его. Он продолжал сидеть, развернувшись торсом ко мне, и просто смотреть. Если бы лёд мог быть человеком, он был бы Пьетро.

 Я ещё раз ударила его кулаками в грудь, заодно посылая проклятья для всех моих братьев. Затем ещё раз и ещё раз, пока не почувствовала, что задыхаюсь от бессилия.

Он схватил меня за руки и резко притянул к себе. Я упёрлась своим лбом в его плечо, рыдая навзрыд.Он не обнимал меня, а просто держал мои руки на себе, его огромная хватка вокруг моего запястья казалась крепкой, словно цепи. Их тяжесть слишком велика для меня.

Он притянул меня ближе к себе, гладя по волосам как маленько ребёнка.

– Тише, Марсела, тебе нужно поспать. – Его голос показался мне мягче. – Тшш…

Я всхлипнула, задыхаясь. На заднем плане были слышны новости. Мужчина диктор сообщал о кровавой расправе в доме одного из главарей русской ОПГ и о множестве трупов.

– Глава русской ОПГ был хладнокровно убит.

«Хладнокровно убит» – эти слова впечатывались в мою кожу словно клеймо.

Я потеряла сознание.

***

Пьетро

13 лет назад воспоминания.

Реджо-Калабрия, Сан-Лука

– Пьетро, подойди, сынок.

Моя мать была любящей и доброй, она дарила тепло и свет только одним своим присутствием. Мягкие длинные волосы моей матери доставали ей почти до поясницы, а её медовые глаза всегда согревали меня.

Когда я был совсем маленьким, любил засыпать, чувствуя в руках её волосы и вдыхая их запах. Она всегда заботились обо мне и сильно любила. Мой отец всегда был недоволен, что она обращалась со мной слишком ласково, по его словам, я был никчёмный сопляк, которого она слишком сильно привязала к себе. Я всегда защищал свою мать и ненавидел отца. Отец бил её и избивал меня, выплёскивая свою злость и проблемы на нас. Он являлся троюродным братом самого дона Джованни Морелло и считал, что может делать всё что пожелает и это останется безнаказанным.

– Да, мама, ты звала меня?

Мне было 12 лет, когда мама подошла ко мне и присела рядом. Я читал книгу про оружие. Я любил стрелять и делал это лучше всех. Особенно я любил винтовки и являлся одним из лучших молодых стрелков, но и это не заставляло отца гордиться мной. Казалось, он ненавидел меня ещё больше.

 У матери уже виднелся живот, там была моя сестрёнка, но даже сейчас отец не переставал избивать её. О, как я его ненавидел! Все мои попытки помочь маме заканчивались избиением нас обоих с ещё большей силой. Я привык и мог терпеть удары, и не переставал защищать её. Отец ненавидел меня за это. Я никогда не отступал.

– Пьетро, дорогой, нам нужно кое-что обсудить, – сказала она мягко.

Я напрягся, у неё виднелся новый синяк на лице.

– Мама, отец снова бил тебя?

Ненависть к нему росла с каждым днём, как огненный шар, готовый выкатиться из меня и задавить любого. Иногда я хотел взять пистолет и застрелить своего долбаного отца. Вскоре я пожалею, что не сделал этого раньше.

– Нет, сынок, сегодня нет. Знаешь, я не хочу, чтобы это повторилось когда-нибудь ещё. – Она немного нахмурилась, и её брови сдвинулись почти в одну линию.

– Мама, скажи мне, я уже большой, я хочу знать.

Мама погладила меня по голове.

– Мам, я уже не маленький. – Я смахнул её руку с себя, и она засмеялась.

– Я совсем забыла, как ты вырос, дорогой.

Она вздохнула, было видно, что она собирается с силами, прежде чем перейти к сути.

– Пьетро, сынок, нам необходимо бежать. Я связалась со своими дальними родственниками, мы можем укрыться у них. Они дадут нам свою защиту, так как мы из их ндрины, а затем я что-то придумаю.

– Бежать? Если отец найдёт нас, то убьёт. – Я не хотел, чтобы матери снова было плохо. Не хотел видеть, как она умирает.

– Он не найдёт нас, сынок. Я всё продумала. Мы убежим. И ты уже достаточно большой и сильный, – она подмигнула мне. – Ты, несомненно, защитишь меня и сестрёнку, когда она родится.

Я улыбнулся ей, хотя знал, что нам придётся долго скрываться и, возможно, это станет нашим общим концом. И это стало концом. Всему. Конец моей матери, конец моего прошлого, конец моего прежнего Я.

***

Марсела. Я держал на руках эту темноволосую восемнадцатилетнюю девушку, испытывая к ней смешанные чувства. С одной стороны, она должна была стать моей женой, но её у меня украли. Мою невесту украли. Теперь она была беременна, не моим ребёнком – это неприятное сообщение отражалось от воздуха вокруг меня и впечатывалось эхом в сознание. Этот ребёнок был самого заклятого врага, который, к нашей удаче, уже мёртв. Но Марсела осталась. Она жива, и она сломлена. Я не привык испытывать жалость к кому-либо, но она действительно вызывала это чувство.

Когда я впервые увидел Марселу, она мне действительно понравилась. Такая чистая и невинная. Тёмные волосы и чёрные как ночь глаза, длинные закрученные ресницы, которые бросали тень ей на лицо, когда она моргала.

До встречи с ней девушки в моей жизни не играли слишком большой роли. Они были чем-то, что снимало моё напряжение, усталость. Они были не больше чем просто удовольствие. Я брал и забывал. Они сами хотели этого, хотели быть моими, хотели быть сломленными и забытыми. Но Марсела, эта девчонка, чёрт, она была не просто одной ночью или одним днём. Она была добра, красива, грациозна, глаза были невинны, всегда такие большие и испуганные. Именно поэтому я её и захотел. Раньше я не брал себе то, что было светлым, предпочитая этому всему нечто порочное и тёмное, и это мне нравилось. Но теперь, когда я почувствовал вкус чего-то запретного, и чёрт, теперь я не мог отказаться. Тем более когда мне преподнесли её на блюдечке в качестве невесты, а теперь и в качестве жертвы.

Марсела была разрушена, и была уже не та Марсела, которую я хотел. Я, конечно, женюсь на ней, так как я человек слова и дал клятву моему «брату по крови» Микеле Морелло. Я позабочусь о его сестре. Но ребёнок, он был не мой. Он был бастард. Ребёнок врага. Он будет большой ношей и большим препятствием, и это мне не нравилось. Я не хотел его присутствия в ней. Воспоминания прошлого снова попытались войти в мою голову, но я встряхнул ей, будто таким образом мог выкинуть их из головы.

Морелло хотели многого от меня. Я был им обязан. Они пришли в мою жизнь и многое поменяли. Мы братья по крови и одинаково служим нашему общему делу. Мы все убийцы, и кровь на наших руках ничем не смыть. Она общая. Одна на всех, мы делим её, как ужин на вечер, между собой. Во всех тюрьмах Италии было меньше крови, чем на наших руках.

Я отнёс Марселу наверх в спальню моей матери и опустил на кровать, она так и не проснулась. Её волосы мягкими волнами спадали ей на плечи, красивое струящееся свадебное платье было в крови. Она была похожа на ангела, который упал с неба, проиграв жестокую битву за право жизни на небесах. Я словил себя на мысли, что просто смотрю на неё и даже не двигаюсь. Нужно заканчивать с этим, или это принесёт много проблем.

Я закрыл двери и спустился вниз. Я жил один, не считая экономки Джулии, которая со мной уже 10 лет и годится мне в матери, и её молодой помощницы Росарии, которая выполняла обязанности не только по дому, но так же и в моей постели, когда это было необходимо. Сейчас это было необходимо.

– Сеньор Пьетро, кто эта девушка? – поинтересовалась она, пытаясь заглянуть мне через плечо, когда я выходил из спальни моей матери и закрывал двери.

Я никогда и никому не позволял заходить в эту комнату. Каждый день все в этом доме следили за порядком, но только Джулии позволялось заходить в эту спальню. Когда я нёс Марселу на руках, она была сильно удивлена, что я направился прямиком именно туда. Джулия не проронила ни слова. Я неосознанно сравнил Марселу с моей матерью, ведь она была так же сломлена, как и моя мать когда-то.

Я снова встряхнул головой, выбивая воспоминания о моей матери из себя, и посмотрел на Росарию.

Иногда она забывала своё место, потому что ей удавалось то, что не удавалось другим.

– Тебя это не касается, Росариа, – отрезал я. – Через десять минут будь у меня.

– Хорошо, сеньор. – Она быстро подавила своё любопытство и направилась вниз.

Я зашёл к себе в спальню и скинул одежду, направляясь в душ. Поток холодной воды стекал по мне, приводя в состояние бодрости.

Блять, нужно было попросить Джулию раздеть Марселу, но похоже, ей бы это могло не понравиться. Лучше оставить всё как есть, завтра с этим разберусь. Марселе необходимо поспать. Утром придёт док и осмотрит её. Дорога была длинная, и она постоянно спала. Наверняка из-за шока и истерики.

Я вышел из душа и написал СМС Микеле о том, что Марсела спит и что она в порядке. Через несколько минут в дверь постучали и в комнату вошла Росариа в одном тонком халате. Я любил трахать её, она была гибкой и безотказной, всегда готовой для меня.

– Сеньор Пьетро, я могу войти?

Она улыбнулась, а я уже был готов выбить все лишние мысли из своей головы.

Глава 2.

Марсела воспоминания.

– Тебе нужно уйти. Сейчас.

– О чём ты? – Сердце подпрыгнуло в груди, начав отбивать беспорядочный ритм.

– Ты не понимаешь, Марсела! Ты должна уйти, сейчас.

Я встала с постели, обернувшись одной тонкой белой простыней, и подошла ближе к нему. Виталий стоял возле окна, его спина была напряжена, и глаза были не такими любящими, как я видела несколько минут назад, в них была злость.

Я прикоснулась к его обнажённой груди.

– Виталий, что случилось? Я сделала что-то не так?

Он посмотрел на меня внимательно, будто что-то искал в моих глазах, возможно, искал причину.

Он прикоснулся ладонью к моему лицу и что-то сказал по-русски. Я не понимала значение этих слов, но они однозначно были произнесены с болью, это чувствовалось так же хорошо, как и его прикосновения на моей коже.

– Ты должна уйти, Марсела, наш союз невозможен. Морелло заплатили свой долг за смерть Ольги.

Я не могла поверить его словам. Ещё несколько минут назад он целовал меня и говорил, что я его.

Он сделал меня своей.

– Я долг? Нет, ты не можешь так поступать. Ты… ты просто запутался. Зол из-за всего случившегося.

Я взяла его за руку.

– Пожалуйста, посмотри мне в глаза, Виталий.

Он поднял взгляд, но тёплых глаз, которые, несмотря на свой холодный синий цвет, всегда согревали меня, не было.

– Я уже сказал, Марсела, я просто отомстил за Ольгу.

Он потянулся к своему запястью и убрал мою руку, словно она была грязной. Затем, отвернувшись к окну, сказал то, что заставило меня пожалеть, что я оставила свою семью вот так.

– У тебя есть час на то, чтобы собраться и уйти. Антон отвезёт тебя в безопасное место, и там ты сможешь связаться со своей семьёй.

Дрожь прошла по коже от самой макушки до самых кончиков пальцев.

– Я…

– Прошу, не надо, Марсела, я не люблю слёзы. Уходи.

Он всё ещё стоял спиной ко мне, а я почувствовала, будто врастаю в пол, как растение, которое скоро будет вырвано из райского сада и цепляется корнями за каждую возможность не покидать это тёплое место.

Он шумно выдохнул и, не посмотрев на меня, вышел, хлопнув дверью так, что я подскочила от этого звука. Этот шум теперь будет моим страшным сном.

***

Слышу в голове шум. Он никуда не уходит из моей головы. Громче. Он становится громче. Мне страшно. Я кричу, меня не слышат. Почему так темно?

«Хладнокровно убит» – мужчина диктор снова и снова повторяет эти слова у меня в голове. «Множество трупов. Глава русской ОПГ хладнокровно убит».

– Девочка, проснись.

Я услышала женский голос. Слышала отдалённо.

– Проснись, детка, проснись.

Голос становится ближе, он был добрый.

– Сеньор Пьетро, она кричит во сне. Я ничего не могу сделать.

– Пьетро, – прошептала я, вспоминая последние картинки, прилетающие ко мне в голову в полном беспорядке.

– Марсела, я здесь, открой глаза. – Его холодный грубый голос окутал меня.

Кто-то положил руку на мою голову, мягко поглаживая волосы как тогда, в машине, я запомнила эти прикосновения.

– Джулия, открой двери доктору, он ждёт снаружи.

– Конечно, сеньор.

Я услышала, как кто-то вышел. Мои глаза были зажмурены. Я не могла их открыть, боялась смотреть.

– Марсела, успокойся и постарайся открыть глаза. Тебе ничего не угрожает. Сейчас придёт доктор, он осмотрит тебя.

Я медленно открыла глаза и увидела перед собой Пьетро, его карие глаза медленно изучали меня. Я задрожала от их холода.

– Тише-тише, не стоит бояться, тебя здесь никто не обидит.

– Где я?

Я лежала на боку, мои руки свисали.

– Ты у меня дома в Реджо-Калабрии, Сан Лука, – холодно произнёс он.

– Что я здесь делаю? – спросила я, хотя понимала, что наверняка обречена. Меня не спасут, спасать некому, Виталия больше нет.

В двери постучали.

– Входите, – сказал Пьетро, не отводя от меня пронизывающих глаз.

Я задалась вопросом, как при таком тёплом цвете глаз можно настолько пронизывать всё холодом.

В комнату зашли мужчина лет 60 и женщина лет 50. Я следила за ними, не отводя глаз. В ответ женщина не сводила их с меня, они были обеспокоенными, было видно, что ей жаль меня.

– Сеньор Пьетро-Поздоровался вошедший мужчина.

Он был седой, в руках у него была медицинская сумка, двое мужчин несли большой чемодан за ним. Значит, это доктор, меня необходимо осмотреть.

Ребёнок, если я его потеряю… это всё, что осталось от Виталия. Доктор обвёл меня глазами, но никаких эмоций я не заметила, видимо, он привык к таким ситуациям и мой ужасный вид его ничуть не смутил.

– Маркус, проходи, – Пьетро подозвал его ближе.

Я пошевелилась и хотела привстать, но у меня жутко ломило кости.

– Подожди, я помогу. – Пьетро хотел прикоснуться ко мне и помочь, но я немного отшатнулась, и он замер.

– Не прикасайся, – прошептала я. Мне не хотелось его прикосновений на своей коже.

Он находился всего в паре сантиметров от меня, но не совершил никаких действий, затем сделал шаг назад. Женщина посмотрела на меня с ещё большей жалостью в глазах.