Цитаты из книги «Письма женщин к Пушкину»

Между 19 и 24 мая 1830 г. Москва Прежде всего позвольте поблагодарить вас за «Эрнани». Это одно из произведений современности, которое прочел я с наибольшим удовольствием. Гюго и Сент-Бев бесспорно единственные французские поэты нашего времени. Особенно Сент-Бев, и потому, если возможно достать в Петербурге его «Утешения» (Consolations), сделайте, ради бога, доброе дело, пришлите их мне. Что касается моего брака, то ваши размышления о нем были бы вполне справедливы, если бы вы обо мне судили менее поэтически. На самом деле я просто добрый малый, который не хочет ничего иного, как заплыть жиром и быть счастливым. Первое легче второго. (Простите: я замечаю, что начал свое письмо на разорванном листе – я не имею духа начать его вновь.) С вашей стороны очень любезно, что вы принимаете участие в моем положении по отношению к Хозяину. Но какое же место по вашему я могу занять при нем? Я, по крайней мере, не вижу ни одного, которое могло бы мне подойти. У меня отвращение к делам и к «бумагам» (des boumagui), как говорит граф Ланжерон. Быть камер-юнкером в моем возрасте уже поздно. Да и что бы я стал делать при дворе? Ни мои средства, ни мои занятия не позволяют мне этого. Родным моей будущей жены очень мало дела как до нее, так и до меня. Я от всего сердца плачу им тем же. Такие отношения очень приятны, и я их никогда не изменю.

А.С. Пушкин – П.А. Осиповой 26 декабря 1835 г. СПб. Наконец, милостивая государыня, я был утешен получением вашего письма от 27 ноября. Оно около четырех недель находилось в дороге. Мы не знали, что подумать о вашем молчании. Не знаю почему, но полагаю, что вы – в Пскове, куда я адресую это письмо. Здоровье матери моей улучшилось, но это еще не выздоровление. Она слаба, однако же болезнь утихла. Отцу нужно всячески сочувствовать. Жена моя благодарит вас за память и поручает себя дружбе вашей. Ребятишки также. Желаю вам здоровья и приятного праздника, не говорю о моей неизменной привязанности. Император явил милость свою многим из заговорщиков 1825 года, между прочими и моему бедному Кюхельбекеру. По указу должен он быть поселен в южной части Сибири. Страна прекрасная, но я желал бы знать, что он поближе к нам; может быть, ему позволят поселиться в имении г-жи Глинки, его сестры. Правительство относилось к нему всегда кротко и снисходительно. Как подумаю, что уже десять лет прошло со времени этого несчастного возмущения, то мне все это кажется сном. Сколько событий, сколько перемен во всем, начиная с собственных моих мыслей моего положения, и проч., и проч. По правде сказать, только дружбу мою к вам и вашему семейству нахожу я в душе моей все тою же, всегда полною и нерушимою.

А.С. Пушкин – П.А. Осиповой Январь 1832 г. СПб. Примите, милостивая государыня, мою искреннюю благодарность за те заботы, которые вам угодно было приложить о моих книгах. Я употребляю во зло доброту и время ваши, но умоляю оказать мне последнюю милость, потрудиться приказать спросить у моих людей в Михайловском, нет ли там еще сундука, присланного в деревню вместе с ящиками, в которых уложены мои книги. Подозреваю, что Архип или другие удерживают один ящик по просьбе Никиты, моего слуги (теперь Левинова). Он должен заключать в себе (т. е. сундук, а не Никита), вместе с платьями и вещами Никиты, также мои вещи и несколько книг, которых я не могу отыскать. Еще раз умоляю вас простить мою докучливость, но ваша дружба и ваше снисхождение избаловали меня.

А.С. Пушкин – А. Н. Вульф 21 июля 1825 г. Михайловское Пишу вам после очень грустного опьянения; вы видите, я держу свое слово.