Завод «Свобода»

Роман петербургской писательницы Ксении Букши «Завод «Свобода» получил премию «Национальный бестселлер», как лучший роман, написанный на русском языке за год. В коротком списке было шесть книг: «1993» Сергея Шаргунова, «Царь головы» Павла Крусанова, «Завод “Свобода”» Ксении Букши, «Возвращение в Египет» Владимира Шарова, «Печатная машина» Марата Басырова и «Теллурия» Владимира Сорокина. В финале с равным количеством голосов оказались две книги: «Завод «Свобода» и «Теллурия». Решением главы жюри Леонида Юзефовича почетная премия и главный приз в размере 250 тысяч рублей ушли к петербургской писательнице. Относительно небольшое денежное вознаграждение – из-за недавних проблем со спонсором, но значения премии это не умаляет. «Национальный бестселлер» — общероссийская литературная премия за лучший выпущенный за год роман на русском языке, вручается с 2001 года. В разное время победителями премии становились Виктор Пелевин, Михаил Шишкин, Дмитрий Быков (дважды), Захар Прилепин, Александр Терехов и другие.

«Завод «Свобода» возрождает советский жанр «производственного романа». Здесь всё происходит на оборонном предприятии, каждая глава рассказывает об одном из сотрудников. Все они разных профессий, разного статуса, и голоса у них тоже разные. Сильная сторона писателя Ксении Букши – слышать то, как говорят люди и передавать с помощью текста не просто какой-то содержательный ряд, а образы, характеры, разницу в мировоззрении, воспитании, социальном происхождении. Она не пересказывает своими словами ситуации героев, а даёт им высказаться самим, будто расшифровывает записанное на плёнку интервью со всеми «гэканьями» и словами-паразитами. Когда кто-то говорит «Все стремятся усовершенствовать машину. Сверла там. Фрезы новые. А человека-то как? А-а!» - мы видим этого человека, мы встречали такого в жизни.

В небольшую книгу уместился значительный временной промежуток: от «оттепели» до перестроечных времён. Вот на завод приходят толпами, там пригодится всякий, «от нас даже филологи не могут оторваться. На всех языках матерятся, но не уходят», такими же толпами получают путёвки на море, а вот уже дирекция раздумывает, кому бы сдать в аренду помещения, чтобы получить хоть немного прибыли, а каждые пять минут с завода «Свобода» увольняется один человек. В месяц уходит две тысячи. И этот месяц не первый. Завод тает. Скоро от него ничего не останется.

«Знаете, главное в жизни — это уметь ее украсить. Ведь любимой работы не бывает. Пока ты сам ее не полюбишь. Вот я в детстве не любила мыть пол. И я всегда что-нибудь придумывала. А у нас, знаете, был такой пол, в синей краске облупившейся. И когда его только что вымоешь, он мокрый становился яркий-яркий. А облупленные места походили на какие-то облака или что-то такое. И можно было себе представлять какие-то облачные горы, долины. Ты моешь пол и представляешь себе, что протираешь небо. Ну, такую тебе работу дали — протирать небо! И я так увлекалась, что иногда мне потом было удивительно, что на дворе-то пасмурно, как же так, ведь я-то все протерла!».

В этом романе всё правда и всё неправда. Нет завода с названием "Свобода", но Ксения Букша очень точно выбрала символичное название для этого несуществующего в реальности завода, чтобы иметь возможность обыграть саму суть этого слова — свобода. И постепенно автор рассказывает нам историю этого несуществующего символичного завода с символичным названием, бегло упоминая о самом начале заводской жизни и протягивая заводскую нить сквозь все времена — 30-е — 40-е — 50-е — ... — и вплоть да наших времён и реалий. Мы немного здесь найдём самог0 производственного процесса (именно потому этот производственный роман можно и нужно называть "производственным", ставя этот термин в кавычки), и, вместе с тем, Ксения Букша сумела вычленить и обозначить самые существенные и поворотные события заводской жизни — те, через которые, как через тернии, прошли все наши отечественные производственные предприятия самых разных отраслей.

Для того, чтобы усилить эту символичность, автор лишает персонажей романа личных имён, наделяя их абстрактными G, B, J и другими буквами латинского алфавита; сначала это авторское действо кажется слегка непонятным, зато потом по мере врастания в ткань романа уже и не представляешь себе героев романа Василиями Петровичами и Петрами Васильевичами.

Довольно необычна и литературная форма, в которую воплощён авторский замысел Ксении Букши, в принципе, здесь просматривается то, что киношники называют эпизодами, а рисовальщики — комиксами. При этом автор лишает роман так называемого Главного Героя, а потом оказывается, что главным героем романа становится то ли обобщённый советского образца производственник, то ли просто сам читатель — неважно, прошедший заводскую производственную школу человек зрелого возраста или современный молодой менеджер.

Некоторая толика пафоса и патриотизма, в том контексте, в котором она встроена в роман Ксенией Букшей, нисколько не мешает, и, скорее всего, является одной из основных целей и задач, которые ставила перед собой автор — по крайней мере я это понял и воспринял именно так. Вместе с тем, автор очень далека от так называемого лакирования действительности — ровно так же, как и от очернительства и злопыхательства.

Первое знакомство с новым для меня автором — и знакомство оказалось интересным.

«Свобода», данная в деталях
Петербургская писательница Ксения Букша выпустила не то производственный роман, не то своеобразную семейную сагу, за которую заслуженно получила одну из главных российских литпремий

Победительница «Национального бестселлера 2014» Ксения Букша жестоко играет с читателем, каждые пять-шесть страниц перенастраивая оптику, через которую тому приходится смотреть на судьбу петербургского завода «Свобода». Едва успеваешь погрузиться в глубины чужого сознания, как тебя выдергивают оттуда, перебрасывают через десятилетие и заставляют осваиваться в новом омуте человеческих мыслей и – чаще – чувств.

Сорок коротеньких глав, из которых составлено это произведение, лишь в самых общих чертах рассказывают историю предприятия по производству радиоэлектронных устройств, появившегося еще до войны и не без потрясений дожившего до наших дней. Критики описывают книгу словосочетанием «производственный роман», причем с обязательными экивоками – мол, не Федор Гладков, не Артур Хейли, а нечто новое и ни на что не похожее. Однако если взглянуть на всех мелькающих тут персонажей как на членов одной большой семьи, то «Завод “Свобода”» выглядит настоящей семейной сагой, историей подъема и упадка одной фамилии, переплетенной с Большой Историей.

Меняются люди, стоящие во главе семейства: директора G замещает директор N, а того – директор L, и каждый из них одновременно и наследник предшественника, и «новая метла». Как прадед, дед и отец, они строго следят за своими многочисленными отпрысками – начальниками цехов, рабочими, бухгалтерами, юристами, – желая всем блага, и в желании том совершая порой неоднозначные поступки. Сыновья и внуки есть толковые, есть и так и сяк, а есть и вовсе дураки, пьяницы, лентяи – но и они родня, без которой целого семейства не было бы.

«Завод “Свобода»”», по словам автора, писался на основе документального материала, собранного при подготовке некоего брендбука для реального предприятия. Чувствуется, что в иных местах речь заводчан сымитирована точно до степени вербатима, однако Букша отнюдь не снимает, чуть причесав, весь текст с диктофона. Ею проделан колоссальный – несмотря на скромный размер книги, – объем работы: герои «вживлены» в свою эпоху, старательно выписаны во благо типизации и, самое главное, избавлены от всего лишнего. Ксения Букша любит и умеет обращать внимание на детали, да так, чтобы один нюанс (речевой, фактический, настроенческий) получался более содержательным, чем пространно изложенная мысль. Более того, даже свою любовь к мелочам 31-летняя писательница из Санкт-Петербурга умеет обуздывать, никогда не перебарщивая. Для современного автора, в чьем инструментарии куда больше выразительных средств и приемов, чем у классиков, уметь остановиться и не переусердствовать – редкий дар.

Книга Ксении Букша, опередившая в соревновании за премию «Национальный бестселлер» антиутопию «Теллурия» от Владимира Сорокина, бессюжетна и фрагментарна, но это не сказывается на ее увлекательности (в общем-то, почему это вообще должно влиять на увлекательность, удивился бы всякий ценитель современной, например, американской литературы?). Прочитывается за вечер, не провоцирует множества мыслей, не откладывается в памяти надолго, но – сколько авторов душу продали бы за такое «но»! – словно прожектором на долю секунды высвечивает далекие уголки твоего сознания, уголки не-понимания, не-чувствования, не-принятия. Благодаря подобным книгам ты исподволь узнаешь нечто новое о самой, ни много ни мало, механике судеб – и тем ценнее, что петербуржской писательнице для этого не требуется корпеть над многотомными историческими эпопеями. Вот тебе, читатель, на маленьком блюдечке, – то, что и в десяток томов не всегда умещается.