Цитаты из книг автора «Кристофер Хитченс»

увереннее, когда из игры выводятся художники и интеллектуалы.

В наш век невозможно быть «вне политики». Все проблемы – политические проблемы, а сама политика – это масса лжи, уверток, безрассудств, ненависти и шизофрении“. Стремление сохранять политическую пассивность, призыв к смирению перед обстоятельствами по сути своей консервативны. Политики чувствуют себя

Взгляды Оруэлла с честью выдержали проверку Временем, поэтому в этом плане ему не было нужды искать его прощения. Но своей преданностью языку, этому спутнику истины, он показал, что «взгляды» сами по себе можно не брать в расчет, что важно не то, что ты думаешь, ты думаешь, что политика относительно неважна, если принципы непоколебимы, как у тех немногих, кто сохраняет им верность, несмотря ни на что.

Она не может гнуться, но может сломаться. И когда она ломается, то ломается полностью.

они относились к иллюзиям или заблуждениям того рода, что имеют реальные последствия.

Только документально подтвержденные факты: 1. Оруэлловский список сочувствующих сталинизму интеллектуалов не был «обнаружен» в 1996 году. Он появился в биографии профессора Бернарда Крика, впервые опубликованной в 1980-м. 2. Черный список – это перечень имен, составляемый теми, кто имеет возможность повлиять на увольнения или прием на работу. Попасть в черный список означает лишиться возможности устроиться на работу по политическим причинам, не связанным с рабочими качествами человека. Это словосочетание не имеет и никогда не имело никакого другого смысла.

В предыдущих главах мне было довольно просто утверждать, что Оруэлл по существу оказался «прав» по поводу трех величайших проблем человечества: фашизма, сталинизма и империализма, и «правоту» эту ему обеспечила его твердая приверженность интеллектуальной честности и независимости. Но встает один вопрос: была ли у него возможность еще и отстоять все свои завоеванные позиции?

Все части того, что было «сотворено» в этом мире, имеют свое место, но место их внутри единого целого.

Оруэлл и не думал утверждать, что предложенные им выходы – демократизация или гибель режима – эксклюзивны. Он считал, что есть и третий вариант, а именно – взаимное и полное уничтожение всех систем (и всех остальных, не принимающих участия в противостоянии) в огне ядерной войны. И хотя он часто писал об этом в стиле «черной фантастики», которому предстояло стать расхожим всего около десяти лет спустя после его смерти, он считал увлечение властей ядерным оружием угрозой не только для будущего, но и для настоящего

Оруэлл не просто придумал термин «холодная война», он сделал гораздо больше. В некоторым смысле на этой войне он оказался первым воином. В 1940-х годах на официальном уровне сложился целый заговор молчания вокруг судьбы 10 000 польских офицеров, убитых агентами советской секретной полиции в лесу рядом с деревней Катынь выстрелами в затылок. Упоминать об этих зверствах считалось недипломатичным даже после появления достоверной информации по катынскому делу.