Задумчиво оглядев собеседников, синеглазка тихо хихикнула и спрятала лицо за хрустальным бокалом. Если ее догадки верны, то скоро Сэн займется своим любимым делом – зельеварением, только потребителями его продукции станут не жители Неронга, а местные салоны красоты. А если к нему еще и Кир-Кули присоединится с новой линией модной одежды, пребывание на Земле будет не таким уж и тоскливым, как казалось Ырли. Ведь для рекламы красок и нарядов этим двоим понадобится идеальная модель, а судя по тому, что моэра сейчас здесь и ее прическу щупают все кому не лень, этой самой моделью будет именно она, Прасковья Селедкина, как представляла ее Зоя своим родным и знакомым. Предприимчивые маги даже документы с новым именем ей подогнали.

Зеленая ягода, плавающая в мартини, оказалась на редкость противной. Моэра с трудом проглотила эту пакость и, подойдя к сильнейшему, покрепче вцепилась в его локоть. Затем прижалась к мужскому плечу полуобнаженной грудью и приторно улыбнулась старухе. Вечер обещал быть скучным и унылым, но ради того, чтоб провести его с Сэн, Ырли готова была терпеть.

В доме Панфиловых…

Часа через два после завтрака, плавно перешедшего в обед, позвонила мама и пригласила нас на ужин. Так как в качестве аргумента было сказано, что, если сложно, родители сами с удовольствием к нам приедут, еще и шашлык по дороге купят, мы быстро засобирались в гости. Кир-Кули переоделся раньше и теперь ждал меня под дверью, периодически интересуясь, не заблудилась ли я в шкафу и не стоит ли ему мне помочь молнию застегнуть? Послав его пару раз… м-м-м… газ на кухне проверить, натянула поверх белья все то же лиловое платье с завышенной талией, чулки, ибо было прохладно, и плащ. Достала с полки зонтик, обула туфли на высоком каблуке и, гордо процокав к двери, вышла в коридор.

Единственной новой деталью одежды, обнаруженной мной на блондине, была голубая джинсовая куртка, которая очень шла к его глазам. В остальном – те же штаны на ремне с цепочками, та же черная майка. Ну да, ботинки вместо тапочек. Понятно теперь, почему этот лис так быстро освободился и донимал меня своими комментариями. Пока спускались, спорили, на чьем железном коне поедем. Ливень высекал на поверхности луж крупные пузыри, и в силу погодных условий моя «Ласточка» обошла по удобству «Смерча». В салоне машины было сухо, тепло и комфортно. Я прогрела мотор и плавно тронулась с места. Дорога до нашей городской квартиры в выходные дни занимала около получаса, под хорошую музыку это время всегда пролетало незаметно.

Потом был условный ужин, начавшийся часа в три дня. Чай и разговоры обо всем на свете. Еще была моя комната, в которую я сдуру запустила Кира, пара песен под гитару для всей семьи и, собственно, эта самая гитара, забранная аше-аром с собой, когда мы уходили. Дождь все лил и лил, душа требовала подвигов, и возвращаться рано домой, где нас ждал один розовый Таас, совершенно не хотелось. А куда податься – в кино, клуб, кафе или в гости к Марине, вернувшейся утром из поездки, я не знала.

Судьба сама подсказала решение, явив его в виде моей однокурсницы Катьки Соловьевой, которая шла под ручку со своей подружкой-дизайнером. Катиґ, как звали ее все знакомые, относилась к девочкам упакованным, смазливым и воспитанным… на людях. Маме моей такие нравились, именно с ними, по ее мнению, я и должна была дружить. И вроде как даже дружила, во всяком случае, в кафе после пар мы несколько раз заходили и записями прогулянных лекций тоже обменивались. Неудивительно, что Соловьева одна из немногих была приглашена на мою с треском провалившуюся свадьбу и, как следствие, имела честь наблюдать господ иллюзионистов в действии.

– Привет, Панфилова! – заорала Катька на всю улицу, временно позабыв, что она типа девушка воспитанная. – О! Кир-р-рочка! – радостно гаркнула она. – Какая встреча! А вы куда?

– Да вот… думаем, – честно призналась я. В принципе Катиґ мне нравилась. Несмотря на богатых родителей и не в меру раскованный образ жизни, девчонка она была справедливая и компанейская. – Гулять под дождем приятно, но мокро, так что, наверное, в кафе какое-нибудь зайдем.

– На фиг кафе! – решительно заявила одногруппница. – Идем с нами в «Студни», там народ новый трэш замутить обещал. «Горе от ума» называется.

Я мысленно пожалела автора, небеспочвенно подозревая, что от современной интерпретации его шедевра он в гробу не раз бы перевернулся. А может, и встал даже, пришел да сжег мини-театр ко всем чертям, чтоб неповадно было над классикой издеваться.

«Студнями» за глаза называли полуподвальное помещение бывшего клуба юннатов, переделанное в зал с дощатой сценой, обычными стульями и плюшевыми занавесками в качестве кулис. Еще были плетеные коврики для тех, кому места не хватало, а поглазеть на зрелище хотелось, и пара кресел для особо важных персон. Располагался этот импровизированный театр недалеко от нашего училища. Что там только не проходило: от перформансов и показов новых коллекций студентов-модельеров до реальных постановок известных пьес, жестоко перекроенных на современный манер. И, надо признать, иногда получалось здорово. Жаль только, что редко.

Катька умела уговаривать. А может, мне после всех этих иномирных передряг просто захотелось вернуться в родную молодежную среду, где парням и девушкам было столько лет, на сколько они выглядели, а не за тысячу с хвостиком. В общем, спустя пять минут мы уже вчетвером ехали на только что разрекламированную постановку «Горя от ума». А еще через десять я была готова руль сгрызть от осознания собственной глупости. Надо было не Соловьеву с ее неуемным энтузиазмом слушать, а на Лильку из группы дизайнеров смотреть, тогда б наверняка заметила, как эта рыжая кукла в обтягивающих джинсах поедает взглядом Кир-Кули. Ну а в машине началось: «А ты правда иллюзионист? А покажи фокус? А еще один? Ой, а какие у тебя руки краси-и-ивые, – ну да, особенно с ножом, – и глаза, и волосы, и…»

Я врубила погромче радио и от души газанула, нисколько не заботясь об удобстве сидящих сзади девиц. Азор понимающе хмыкнул, и на галерке стало подозрительно тихо. Чуть опустив зеркало заднего вида, узрела премилую картину: обе подруги тихо посапывали, привалившись друг к дружке. Дальше я ехала предельно плавно, стараясь не разрушить идиллию. А маг, наложивший на них сонные чары, сидел и улыбался, рассматривая сквозь приоткрытое окно мой любимый город. Серый, каменный… родной.

Спектакль оказался из числа тех, которые смотреть можно только в хорошем подпитии. Я плевалась, глядя на полуголую Софи в кислотно-желтом парике, а Кир-Кули откровенно ржал, хоть и не был знаком с исходным вариантом пьесы. Единственным плюсом стала встреча с некоторыми знакомыми ребятами, с которыми успела перекинуться парой фраз до начала этого… трэша. Спустя минут двадцать сего дивного представления я потянула аше-ара к выходу. В темном коридоре поняла, что забыла зонт в зале, и пошла за ним, но не успела открыть дверь, как услышала кокетливое мурлыканье блудливой кошки по имени Лилька:

– А секрет того фокуса с шариком светящимся откроешь мне, Кирюсик? – И откуда только взялась тут? Караулила, что ли, пока мой спутник решит по нужде отлучиться? – Вечерком давай, а? Родаки на даче, хата свободная…

– Лиль… – Судя по изменившемуся выражению ее лица, планы я ей подпортила, раньше времени выйдя из темноты коридора в небольшой холл. – Да не смотри ты на меня так, не собираюсь я добычу твою из лап вырывать. – Хотя хотелось, учитывая, что ее наманикюренные пальчики как раз лежали на груди азора. А он, гад такой, не возражал! Веселая злость, проснувшаяся во мне, продиктовала следующую реплику: – Просто, Кир, ты предупреди девушку, что инфицирован, ладно? Я понимаю, месть шлюхам и прочие благие намерения – все обоснованно в твоей ситуации. Но это как бы моя однокурсница. И мне с ней после вашего «вечерка на хате» еще несколько… ну или год хотя бы в одних стенах учиться. Так что…

– Чем инфицирован? – Изящные руки с наращенными бордовыми ноготками быстро спрятались в карманах джинсов, некрасиво их оттопырив.

– Да ВИЧ у него, уже полгода как диагноз поставили, – сочувственно хлопнув братца крови по плечу, сообщила я. – Но вроде не активная какая-то стадия, если хочешь, можешь прове…

– Ой, телефон! – воскликнула рыжая, хотя трели я не слышала. – На виброзвонке, – пояснила она, заметив мой недоверчивый взгляд. – Кир, созвонимся еще. Побегу, – прикладывая к уху трубку, пробормотала Лиля.

– Беги-беги, – зловеще прошептала ей вслед и улыбнулась. Вряд ли эти двое уже успели обменяться номерами. А если все же позвонит на мой, пошлю ее искать «Кирюсика» в вендиспансере.

– И что это сейчас было, айка? – полюбопытствовал блондин, возвращая меня из хоровода приятных мыслей к жестокой реальности.

– Где? – Я невинно похлопала ресницами.

– ВИЧ – это что?

– Очень скверная болезнь, передающаяся половым путем и через кровь.

– Аше-ары не болеют ничем подобным, – задумчиво улыбаясь, сказал мужчина.

– Это они в вашем мире не болеют, а тут и не захочешь, заразят.

– Я не заразен.

– А где гарантии? Справка есть? Нет! Значит, все возможно.

– Зо-о-ой? – протянул Кир-Кули, насмешливо глядя на меня.

– Ну что еще? – насторожилась, услышав свое имя.

– Ты мне потенциальное свидание сорвала самым бесцеремонным образом.

– У меня хороший учитель, – парировала мрачно.

– И то верно, – охотно согласился азор и с энтузиазмом добавил: – Значит, буду и дальше учить.

– Чему это? – Я отступила на шаг, заметив маниакальный блеск в голубых глазах.

– А чему хорошие учителя неопытных девочек на свиданиях учат? И ты совершенно права, айка! Зачем мне эта навязчивая Лиля, когда у меня ты необученная есть!

– Да пошел ты! – бросила уже на ходу и побежала обратно в зал… за так и не забранным зонтиком.

Вот только, видимо, разволновалась сильно, ибо в темноте, в которой прекрасно теперь видела, умудрилась налететь на третьекурсника Савву. Общались мы с ним всего пару раз на студенческих вечеринках, но здоровались регулярно. Симпатичный высокий парень с длинными золотистыми волосами нравился многим. И я, неожиданно очутившись в его объятиях, даже дышать перестала от странного чувства неловкости и… чего-то еще.

– А ну-ка отпус-с-сти ее, – прошипел аше-ар, подходя к нам.

Савва нахмурился, странно на него посмотрел, потом перевел взгляд на меня, чуть улыбнулся, спросил, в порядке ли я, и только потом медленно разжал руки.

– Как всегда сломя голову носишься, Зайка, – подмигнул третьекурсник, а Кир-Кули перекосило.

– Ее Зоей зовут, – процедил он, беря меня за локоть. – Лучше так и зови. А еще лучше никак не зови.

– Ну это уж я сам решу… – начал было возмущаться парень, но я перебила:

– Не обращай внимания, мой братец сегодня не в духе, ибо я только что обломала ему очередную свиданку, вот и отыгрывается на всех подряд. Натура мстительная, характер гадкий.

Парень понимающе покивал и, махнув на прощание, ушел. Причем понял он, судя по брошенному на нас взгляду, Кира, а не меня. Ну и черт с ней, их мужской солидарностью! Я не расстроилась. Настроение стало каким-то заводным и пакостным, решила даже не просто забрать зонт, а досмотреть эту глупую постановку, о чем и сообщила азору. Развернувшись на каблуках, танцующей походкой зашагала в сторону зала. И промолчать бы мне в тот момент, так нет же, язык так и чесался сказать какую-нибудь колкость.

– Знаешь, братец, – проговорила, не оборачиваясь, – не стоит нападать на моих друзей, а то ведь я тоже перестану вежливо скалиться твоим подружкам, а сразу кусаться начну. – Ответа не последовало, а мне хотелось диалога. И тогда я решила зайти с другой стороны. – Кстати, спасибо за подаренное белье. Оно великолепно и невероятно удобно, вот только надела я его не для тебя…

До плотно прикрытой двери, за которой слышались реплики актеров, мне дойти не дали. У Кира оказались другие планы. Схватив за руку, он протащил меня через весь темный коридор, свернул в противоположную залу сторону, впихнул мое вяло брыкающееся тело в какую-то каморку, где я наступила на швабру и чуть не схлопотала по лбу ее ручкой, а потом, приподняв над полом, буквально вжал меня в холодную стену.

– Ты что творишь? – выдохнула ему в лицо.

– А ты?! – вернул мне вопрос блондин.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но, так и не произнеся ни слова, закрыла его. Что, собственно, творю? Провоцирую взрослого мужика с маньячными замашками, издеваюсь, насмехаюсь и давлю на кнопку его собственнических инстинктов. Экстремалка! И сейчас меня либо обласкают какой-нибудь язвительной колкостью, либо… изнасилуют среди швабр и метелок.

На последнюю мысль как-то очень уж бурно отреагировало вмиг проснувшееся воображение. Пальцы, сжимавшие мужские плечи, задрожали, сильней впиваясь в ткань его куртки, в ногах, зависших над полом, появилась странная слабость, она волной приятной дрожи поднималась от ступней выше, и я, вспыхнув от осознания собственного возбуждения, сильнее сжала бедра. С кем поведешься… черт! Совсем извращенкой из-за него стала.

Сердито уставившись на непривычно серьезного аше-ара, процедила:

– Ну и?.. – а мысленно умоляла его сказать гадость.

Просто чтобы разозлиться, воспылать праведным гневом и устроить ему разбор полетов, а не висеть безвольной куклой, у которой гормоны взбесились. Но азор молчал. От него пахло морским бризом, свежим ветром и почему-то кофе. И запах дешевого порошка, пыли и старого тряпья, гостивший в тесной кладовой, просто исчез, растворившись в темноте. Были только он, я… и напряженная тишина между нами.

Лицо Кир-Кули все больше походило на маску. Такое холодное, будто каменное, со сжатыми в тонкую нить бледными губами. Человеческий окрас стекал с аше-ара словно акварель под дождем. Постепенно проступали мраморная кожа, брови и ресницы цвета стали, заостренные уши с каймой серебристых колец, белоснежные волосы без каких-либо намеков на пепельный оттенок. Только глаза оставались прежними – льдисто-голубыми и чуть светящимися.

Под тяжелым немигающим взглядом мужчины я покраснела еще больше. Но ни победной ухмылки, ни ироничных замечаний не последовало. Азора словно подменили. Или… за иллюзией безбашенного парня всегда скрывался этот ледяной демон? Неприступный, холодный… чужой. Не отдавая себе отчета, я подняла руку и кончиками дрожащих пальцев коснулась его виска, брови. Ресницы аше-ара опустились, крылья носа дрогнули, а с губ слетело:

– Не делай так больше, айка. – Голос его был хриплым и каким-то безжизненным.

– Как? – убрав руку, спросила я.

– Не буди во мне зверя. – Слабая улыбка была мимолетной, а во вновь открытых глазах по-прежнему царила зима.

Руки, державшие меня за талию, начали расслабляться, и я поняла, что еще чуть-чуть – и получу свободу. Не будет ни скандала, ни… короче, ничего не будет. Он отстранится, замкнется, отгородившись от меня щитом наигранной веселости. И это будет ужасно! В каком-то отчаянном порыве я потянулась к нему и, насколько позволяло пока еще висячее положение, несмело поцеловала.

Наверное, с тем же успехом могла бы лобызать статую в музее или гранитную колонну в метро. Губы блондина были твердыми, неподатливыми и совершенно безучастными. Впрочем, не только они. Кир даже не шевельнулся, разве что руки, державшие меня, стиснул крепче. Единственным, что я слышала в повисшей тишине, был звук моего собственного дыхания, учащенного, громкого. Стало стыдно. Будто меня на заигрывании с чужим мужем поймали или застали в обнимку с постером любимого актера.

Не успев подавить разочарованный вздох, хотела отстраниться, но напоследок не удержалась и легонько тронула кончиком языка нижнюю губу блондина. В следующее мгновение я оказалась буквально размазанной по стене его телом. Один удар сердца, два скрещенных взгляда, и… реальный мир перестал для меня существовать.

Кир покрывал шальными поцелуями мое лицо, глаза, скулы… и я поплыла. Расслабилась, вверив себя в его руки, сильные, нежные… белые. В объятиях этого мужчины чувствовала себя хрупкой куклой и откровенно упивалась этим ощущением. Его напор, моя беззащитность, его умелые ласки против моей неопытности… Я плавилась и сгорала, рождалась и умирала… всего-то от поцелуев.

– Не надо… было… будить зверя… – Его прерывистый шепот коснулся моего уха, а под ловкими пальцами треснул тонкий шелк.

Попыталась сфокусировать взгляд на лице Кира, но тут же снова прикрыла глаза, захваченная в плен головокружительных ощущений. Подхватив под бедра, мужчина закинул мои ноги себе на талию и, чуть склонившись, вновь завладел моим ртом. Он целовал то нежно и ласково, играя, дразня, чуть покусывая губы, то настойчиво и страстно, опаляя горячим дыханием, сминая их и заставляя раскрыться. Я отвечала как умела, просто потому, что хотела отвечать.

Его запах пьянил, его близость будоражила, а прикосновения лишали даже мысли о возможном сопротивлении. Куда-то на пол улетел мой плащ, а и без того широкий подол летнего платья обзавелся парой разрезов до самой груди. Но все это только больше возбуждало. Стена за спиной исчезла, на лопатки легла мужская ладонь. Придерживая свою ношу, Кир от души громыхнул попавшимся под ноги ведром, что-то рыкнул и сел на деревянный ящик, удобно устроив меня на коленях. Запустил руку в мои растрепавшиеся волосы, чуть сжал их на затылке и потянул вниз, вынуждая откинуть голову назад.

– А если услышат… – Я облизнула ощутимо припухшие губы.

– Нет, – оборвал он, вновь склоняясь к моему рту. Прежде чем закрыть глаза и провалиться в эйфорию, заметила ворох голубых искр, метнувшийся к двери.