Рецензия Godefrua на книгу — Колума Маккэнн «Танцовщик» — MyBook
image

Отзыв на книгу «Танцовщик»

Godefrua

Оценил книгу

"Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?"
Земфира Рамазанова

В бытность моей северной жизни я познакомилась с башкирами. Их очень много на Крайнем севере. Вахтовиков, да и осевших на пмж. Если ехать из Югры на Большую землю на машине, Башкортостан приятно удивляет опрятными деревнями, аккуратными полями, пасеками, отсутствием девиц с выжидающими взглядами.

Я работала в «кадрах» строительной компании и бригады из башкирских отделочниц были самыми надежными. Немногословные, со злыми, как мне казалось, лицами. Для них не существовало режима работы и отдыха. Они работали ровно до того момента, пока не оштукатурят трехподъездный девятиэтажный дом. Молча, методично, не уставая. Когда заканчивали, просили работу еще. До копеечки проверяя полученную зарплату, бригадир-женщина подозрительно и тщательно, по слогам, вычитывала все формулировки в документах.

У нас была секретарь башкирка. Высокая плотного сложения девушка, которую побаивались даже прорабы. Она работала и училась на заочном. После работы у нас, она шла на другую работу, а ближе к полуночи возвращалась в офис и яростно отмывала его. Она была из многодетной семьи и мечтала об отдельной собственной квартире. Сейчас, у нее уже двушка и она так же работает на трех работах, только уже на руководящей должности на основной, в той же компании и по совместительству на других.

Как-то угораздило меня долго лежать в больнице. У главврача, хирурга, была медсестра, башкирка. Когда он уходил в запой, все сложные перевязки и манипуляции с пациентами делала она. Немногословно, безжалостно, но безукоризненно. Прикрывая своего начальника, она сутками не уходила с работы и работала, работала.

А вот о мужчинах-башкирах я ничего такого не могу сказать. Обычные.

К чему это я?

Руди в этом романе, как те женщины, которые мне запомнились. Фанатичный, целеустремленный, не ведающий усталости, наслаждающийся спорящимся творчески-рабочим процессом. С детства знающий чего хочет, к серьезным препятствиям относящийся, как к досадному недоразумению и не более. Не знаю, как это удалось писателю, не россиянину даже, ирландцу(!) разглядеть, передать эту тонкую национальную черту. Не иначе - угадал интуитивно. Потому что, много чего и не угадал. Много чего мне вытарчивало и не убеждало. И не только в башкирском национальном колорите. А в смаковании политических преследований, быта, семейных отношений, привычек советских людей. Вот вроде похоже, но не совсем. Может и не надо было ему так углубляться. Все таки, он замахнулся на поток сознания людей из другого мира. А поток сознания предполагает не фантазии и догадки, а достоверное знание предмета. То есть жизни, страхов, неустроенности, маленьких радостей.

Если говорить о героях этого романа, то здесь не только о Рудольфе Нуриеве. Скорее ради него и о нем нам рассказывают случайные и неслучайные люди. Начиная с детства, заканчивая посмертным аукционным репортажем. Рассказывают они все отстраненно, будто заблудились в этом мире, все видят в первый раз и спасаются тем, что выплескивают свои размышления о Руди, о том как любят его или ненавидят, служат ему или опекают, надеются за него и никак не могут постичь. Он для всех разный. Трудолюбивый, эпатажный, вульгарный, ненасытный, тщеславный, капризный, эгоистичный, вспыльчивый, заботливый, благородный. Некоторых летописцев читать интересно, некоторых неприятно, некоторых больно. Иногда, монологи их, мне казались лишними или чрезмерно раздутыми, где-то недосказанными, но в целом мы получаем не законченный портрет Нуриева, а отражение его жизни в разное время и в разных частях света. Сам Нуриев получился с противоречивыми, взаимоисключающими чертами, вроде одиноким, но не тяготящимся этим. Вроде духовно развитым, сложным и тоскующим по чему-то истинно простветленному, но безжалостно прожигающим свою жизнь и истово, с наслаждением, горЯ не только в танце.

По прочтении, посмотрев его фото, не могу отделаться от ощущения, что Нуриев так и не разгадан. Он как был загадкой, так и остался. Ворох впечатлений и воспоминаний окружающих его людей, немного его собственных, лишь нарисовало фон его жизни, "сцену с наклоном", лишь добавило вопросов. А с другой стороны, зачем еще больше знать? Иногда, лучше не разгадывать до конца. "Умный человек если и вступает во тьму, то лишь одной ногой" (с).
Книга, безусловно, достойна прочтения. Думаю тронет жителей Уфы, Питера и, конечно, поклонников балета.

25 июня 2014
LiveLib

Поделиться