Хоть убей, не понимаю, почему все вы так его любили – и мама, и Дэн, и ты. Мне он всегда не нравился, по-моему, он был невыносимо елейный.
Любовный роман до того я читала однажды: оказалась на даче, не прихватив собственных книг, и наследовала от прошлых владельцев дома некую книжонку. Названия не помню, но оно было несомненно любовное и на такой же несомненно любовной обложке. Прочла в несколько часов, благо, время было свободным, шрифт – крупным, сюжет – пламенным, сцена близости – присутствовала. Сперва Она его, как водится (наверное), терпеть не могла, Он ее тоже; Она вся такая женщина, Он весь такой мужчина… Но та книжка хоть не крупнокалиберная была, а вот с Маккалоу пришлось потягаться.
Нет, читалось-то вроде для объема в 600 стр. весьма бегло, только, думается, не столько то заслуга автора, сколько «заслуга»: мне хотелось дочитать, просто дочитать уже, отнюдь не из невозможности оторваться. Увлекательно, впрочем, тоже было: и семейная все ж таки сага, и сюжет обильный происшествиями, и персонажи характерные, и экзотичная Австралия… Но обмусоливание героями, а чаще героинями своих чувств надоедало так, что я возвращалась к книжке спустя несколько дней. Ощущение «это любовный роман» не покидало меня почти никогда, а в особо ответственных моментах просто ошарашивало: ну не поклонница я жанра, ну выбешивает же, ну!.. Кстати, еще об Австралии: после описаний Маккалоу когда-нибудь пропутешествовать туда мне расхотелось совсем: все не забуду жучков-паучков, норовивших забраться мужикам под брюки, и прочую живность в придачу к жаре, которой я тоже не любительница. Кстати, еще о героях: более-менее симпатией я прониклась только к Джастине и Лиону: первая была не настолько женщина, как ее мать, и сорвалась (слава Богу, которого не раз, бедолагу, клянет и с которым «воюет» Мэгги) по завершении только, а второму хватило терпения этого дождаться (мой плюсик авторше за героя-немца). Но как забыть всепоглощающую до дурноты сексуальность Ральфа, чей сан делал его еще сексуальней из-за этой, вот, запретности? Как забыть его гладкую грудь, видневшуюся в просвете рубашки, когда он к тому ж еще и на коне? А упоминания синих глаз его? Сколько раз? Черт, жалею, что не стала считать и не в состоянии привести статистических данных. В конце концов, я просто не могу, повторяюсь, без левого ощущения читать такое:
А кардинал Ральф смотрел на сына, не подозревая, что это его сын, и воображал, будто юноша мил ему оттого, что это – сын милой Мэгги. Вот таким он хотел бы видеть своего родного сына, будь это возможно, - таким высоким, стройным, поразительно красивым.
Когда, как не в международный женский день, сказать следующее: бывает женская проза, едва притрагиваясь к которой, говоришь себе: «Да, это писала женщина»; мои эталоны тут – Вирджиния Вульф, Марина Цветаева. А бывает, как оказалось, такая, когда бросаешь: «Да, это расстаралась баба». Качественный любовный роман, верно, но не более. Видимо, не приговор это даже конкретной книге, а целиком – жанру. Уж если форма его не позволила мне даже сострадать героям… пф. Умываю руки. Без обид.