Отзывы на книги автора «Коллектив авторов»

Блистательные кавалеры прелестных дам, локоны и цветы, начищенный паркет и божественная музыка и каждая фрейлина может станцевать с цесаревичем: приемы у императора российского отличались изысканным обществом. Но что скрывается за стенами бальной залы?

Книга разделена на две части. В первой две книжицы, из которых в одной "Вступление молодой девицы в свет, или Наставление, как должна поступать молодая девица при визитах, на балах, на обедах и ужинах, в театрах, концертах и собраниях" даются весьма ценные советы для великосветских барышень как себя вести в обществе, что носить, как себя подать. Особенно умилила меня главка "Общество и забавы"

В таких небольших обществах для кушанья чая обыкновенно усаживаются около круглого стола, на котором между тем одна из хозяек дома разливает чай, по обыкновению.
Очень приятно видеть, когда молодая девушка помогает пожилой даме в этом утомительном занятии и помогает со всей внимательностью и живостью. Она должна поступать при этом случае с ловкостью и проворством и заботиться, чтобы чай был изготовлен с возможной аккуратностью заманчиво и приятно для вкуса.

Все правила девичьего этикета любезно представила автор в назидание барышням, вступающим в свет.

Но горе той девице, которая считает это за ничто!

Вторая книжечка первой части "Об обращении между людьми" о взаимодействии полов, об обращении женщин и мужчин, о красивых и некрасивых дамах, и о превратностях семейной жизни. Эта часть автора Адольфа Книгге насквозь пропитана мужским шовинизмом.(1788г.)

Вторая часть состоит из дневниковых записей трёх девушек из высшего общества, фрейлин при императрицах.

Анна Алексеевна Андро, урожденная Оленина (1808–1888) – дочь президента Петербургской Академии художеств А. Н. Оленина. Возлюбленная Пушкина в 1828–1829 гг. Адресат его стихотворений «Ее глаза», «Пустое Вы сердечным ты…», «Не пой, красавица, при мне», многих строф «Онегина». Музыкантша и певица. Автор не изданных до сих пор дневников и мемуаров о Пушкине. Супруга президента Варшавы Ф. А. Андро. Покровительствовала молодым талантам Польши.

Капризный голосок холёной иэбалованой барышни, вся печаль которой заключена в недостижимости избранного на роль возлюбленного, слышен со страниц эпизода её Журнала сквозь два века

Как грустно мне на бале! Теперь мне все равно, я ко всему равнодушна. Сегодня весела, игрива, но не от души: в ней все пусто, все спокойно, но как все холодно. Мне кажется, что с прошедшей зимы я прожила век, целый век, и стара душою я, и думаю, что стара летами. Совестно сказать, что 21 год, а что эти лета в сравнении с целой жизнью.

Она слегка злословит и сплетничает, жалеючи проштрафившуюся барышню

Увы! Боже милосердный, от чего зависит добрая репутация и доля женская!

Следующий дневник написала

Анна Федоровна Тютчева (1829–1889) – дочь поэта Ф. И. Тютчева, фрейлина Высочайшего двора, жена И. С. Аксакова, мемуаристка; разделяла взгляды славянофилов.
Старшая дочь Ф. И. Тютчева от первой жены Элеоноры Федоровны Петерсон (1800–1838) родилась в Германии, получила образование в Мюнхенском королевском институте. В Россию приехала восемнадцатилетней девушкой.

Её и во фрейлины взяли за некрасивость, завуалировав это под ум. Хотя умом она несомненно блистала, за что и была назначена гувернанткой младших детей императора Александра II. Очень верующая, она иронично и саркастически описывала жизнь при дворе. Однако дневник её дышит не жалостью к себе, как у Олениной, а полон осознания собственного места в жизни имперского двора. Она благоговейно любит любит цесаревича, а в последствии императора Александра II., и искренне рада, хоть в мелочах помочь государевой казне:

Я наслаждаюсь при мысли о том, что таким образом мешаю моим подчиненным красть. Я не понимаю того, что господа министры не доставляют себе того же удовольствия в своих департаментах. Это такое наслаждение – искоренять злоупотребление и заставлять людей быть честными. Я очень довольна m-lle Тизенгаузен. Она – сама честность и толковость. Я установила все расходы, просматриваю их каждый месяц и нахожусь в курсе того, что у нас есть, и всего того, что покупается, но не вмешиваюсь в мелкие детали, не экономлю на огарках; великая княжна одета лучше, чем прежде; тем не менее расход сокращен наполовину, потому что на этом деле у меня человек деятельный, толковый, и во всем порядок…

В день 30-ти летия она еще не замужем. Однако

В 1866 году Анна Тютчева стала женой И. С. Аксакова и на протяжении всей совместной жизни была его верным соратником и помощником.

И еще один голос слышится сквозь время со страниц дневника

Баронесса Мария Александровна Паткуль, урожд. маркиза де Траверсе (1822–1900) – русская благотворительница и мемуаристка.
Происходила из семьи морских офицеров. Дочь генерал-майора маркиза Александра Ивановича де Траверсе и Александры Леонтьевны Спафарьевой, внучка морского министра И. И. де Траверсе.

Милая, нежная, искренняя барышня. Хороша и умна она была необыкновенно, так что ею слегка увлёкся великий князь Михаил Павлович, младший брат императора Александра 1. Наверное из-за неё был положительно решён брак адьютанта Михаила Павловича - Александра Владимировича Паткуля и небогатой Марии, старшей из семи дочерей.

Эту книгу нельзя читать на бегу. Рекомендую всем любителям мемуаров и биографических очерков. Совершенно роскошное историческое чтение.

Если вы смотрели фильм "Форрест Гамп", то не можете отрицать, что Форресту всю дорогу везло на хороших людей (кроме Дженни). Потому что тяжело жить человеку с умственной отсталостью, который любые слова воспринимает как императив.
Блейз - это то, что случилось бы с Форрестом, если бы ему тотально не везло. Блейз - это история о человеке, которому всегда встречались не те люди. Не те взрослые, не те дети.
Я, честно говоря, не знала даже, кого жалеть: родителей, Блейза, ребенка.
Сложно винить в чем-то человека, который настолько не от мира сего. Скорее, нужно винить мир, что этого человека оставил наедине с собой. Очень жалко, очень обидно. Как говорится, родился непонятым и умер так же.
Да и служители закона? Кто он для них? Личность? Да, Боже упаси. Все они по сути заложники обстоятельств. Такие дела.

Симпатичная книжица!

Для кого же она написана? Для юных ребят-любителей, приобщающихся к вопросам строгой математики и железной логики и очень любящих истории о докторе Ватсоне и Шерлоке Холмсе. Для тех умников и умниц, которые буквально бредят темой и желающих направить способности Шерлока Холмса в другое, более мирное, совершенно недективное русло.

Книга состоит из четырех глав: "элементарные", "прямолинейные", "хитроумные" и "очень сложные" головоломки. Однако, все задачи направлены на средний школьный возраст.

Авторы - большие молодцы, стандартные логические или математические задачи, известные многим и многим математикам и учителям, занимающимся со своими любопытными и интересующимися учениками, спрятали за оберткой знаменитых героев и их непосредственных клиентов. Ну, а почему бы не совместить приятное с полезным? Пусть подростающее поколение подрастает. Ну а я привожу вам примерные задачки из вышеуказанных разделов, в основном каждая начинается с какой-нибудь ничего незначащей фразы, типа "Представьте себе мяч, Ватсон", и тут наш доктор теперь, начинай выкручиваться, решать себе спонтанные задачи от коварного Шерлока:

1. Во время «Дела о напуганном плотнике» Холмсу пришлось потратить определенное время, чтобы проследить за передвижениями некоего Сэма Смита. Холмса это немало раздражало, потому что, как оказалось, Смит был довольно скуп: до места назначения добирался на омнибусе, но вот обратно шел пешком.
На второй день общее время в пути составило ровно восемь часов. Кроме того, Холмсу пришлось провести еще полтора часа, бродя возле лавки торговца пиломатериалами, но это для задачи неважно. Омнибус ехал со средней скоростью 9 миль в час, Смит шел втрое медленнее. Сколько пришлось пройти Холмсу, следя за Смитом?

2. Я читал «Таймс», и тут Холмс, глянув на дату на первой странице, сказал: «Вы знаете, что в последний раз февраль с пятью средами у нас был в 1888 году?»
Я на мгновение задумался, но затем был вынужден признать, что нет, я об этом даже не подозревал.
«Впрочем, вам наверняка будет интересно вычислить, когда это случится в следующий раз», – продолжил Холмс.
Я, конечно, не считал эту задачу слишком занимательной, но тем не менее смог ее решить. А вы сможете?

3. Из Бангора в Лондон на поезде ехать очень долго, особенно с пересадками. Долина Дисинни прекрасна в своей суровости, но от Бейкер-стрит туда добираться просто дьявольски трудно. А наше возвращение было еще и омрачено проблемами с локомотивом на одной из линий.
Мы ехали уже около часа, и тут скорость резко сократилась до трех пятых от прежней. Мы на два часа опоздали на станцию назначения и, соответственно, не успели там пересесть на следующий поезд.
Проводник извинился перед нами от имени машиниста и сказал, что если бы проблема возникла всего на 50 километров позже, то мы бы приехали на 40 минут раньше и успели на поезд. Впрочем, это нас не особо утешило.
Сможете ли вы вычислить, сколько всего времени мы ехали на этом злополучном поезде?

4. Бридж – это интересная новая версия любимой игры завсегдатаев наших пабов, виста. Ее придумали русские. Мое любопытство бридж привлек, впрочем, в первую очередь тем, что постоянно упоминался в газетных статьях. Недели не проходит, чтобы об этой игре что-нибудь не написали в «Таймс» или «Ивнинг Стэндард».
Третьего дня я, например, прочитал историю о четырех игроках в бридж, каждому из которых раздали по тринадцать карт одной масти – это называется «идеальная сдача».
Если отбросить идеальные сдачи, которые случаются из-за откровенной подтасовки карт или плохого перемешивания, то сколько подобных событий может случиться в нашей стране в течение года?

Хороший, добротный сборник на тему зомби, и не просто зомби, а культовой серии Джорджа Ромеро о живых мертвецах. Это значит, что зомби будут в основном стандартные — неспешные пожиратели плоти, безо всякой чертовщины и магии вуду, а упор будет делаться на восприятии выжившими первых моментов зомби-апокалипсиса.

«Поворот мертвеца» Джо Лансдейла... Ну, кажется, что такую историю мог бы написать любой. Крутая оторва и ее брат решают устроить гонки с двумя парнями по извилистой дороге, вот только дорогу (и окрестности) заполонили внезапно ожившие мертвецы. Читается увлекательно, но следа в душе не оставит.

Крэйг Энглер, «Мертвая девушка по имени Сью» — очень симпатичная история в духе «Баек из склепа». Юному ублюдку-мажорчику всё сходило с рук благодаря влиятельному папаше. Но началась эпидемия зомби, и местный шериф решил использовать ситуацию для восстановления попранной справедливости. Аплодисменты шерифу, и рассказ пусть нехитрый, но очень приятный.

«Явиться незамедлительно» Джея Бонасинги — ну так себе рассказик о девушке с экстрасенсорными способностями на службе у ВС США против зомби. В целом ничего.

«В этой тихой земле» Майка Кэри — история ученого, который во время восстания мертвецов захотел присоединиться к покойной жене. Не столько ужасы, сколько фантастическая драма, но — хорошая фантастическая драма. Без излишнего сентиментализма, даже трогает, что в наши дни редкость. И есть все же что-то пугающее в том, как герой методично готовит себя к не-смерти.

Джон Скипп, «Последний и лучший день Джимми Джея Бакстера» — лихо написанный рассказ о том, что когда окружающие превратились в зомби, можно наконец безнаказанно выразить свое к ним отношение при помощи припасенного в гараже арсенала. А то развелось тут «негров, муслимов и прочего сброда», ну а наш герой не любит всего этого народа. И вообще он карикатурный белый расист-сексист-супремасист, уважающий христианство, но грезящий о Вальгалле и свастонах на трусиках своей боевой подруги... Ну нельзя же так в лоб! Это не живой человек, пусть даже и сволочной — это ожившее пугало. Все же поставил семерочку — уж больно забавный текст.

Джордж Ромеро, батя-основоположник, и его рассказ «Джон Доу»: история про подстреленного на улице бродягу, очень мало ужасов, очень много иронии, по традиции с толикой сатиры. Ничего особенного — обидно даже.

Райан Браун, «Убийство из милосердия»: герой возвращается из Вьетнама в родной городок, где ждет его любимая девушка. Но там же его ждет и давний соперник, откосивший от армии и устроившийся в полицию, что дало ему возможность безнаказанно домогаться бедняжки и даже бить её. Этот будет похлеще зомби, внезапно заполонивших округу, но наш герой прошёл сквозь ад, и готов на многое, чтобы выжить и восстановить справедливость. История о любви, преодолевающей все преграды — звучит сопливо, на деле же весьма суровая, но с некоторым количеством роялей в кустах. Тем не менее, читал с интересом. Опять же, в духе «Баек из склепа», а это придает очарования.

«Орбитальный распад» Дэвида Веллингтона — история в стиле «найденные радиозаписи» о зомби-эпидемии на космической станции. И знаете, цепануло. Реалистичность происходящего, чувство клаустрофобии и обреченности, сам холодный и равнодушный космос, в котором никто не услышит твой крик. На Земле, правда, услышат, но там не до повисших в черной бездне космонавтов — ведь эпидемия распространяется стремительно, и помощь не придет... Несмотря на то, что текст являет собой разговорное действо, состоящее из диалогов космонавтов и переговоров с ЦУП, рассказ пробирает. Это дорогого стоит.

«Кривой зуб» Макса Браллиера — т. е. не у Макса Браллиера, конечно, кривой зуб, а у простака-дантиста, с женой которого спит главный герой — опять ветеран Вьетнама. И так его подорванную ПТСР психику раздражает этот зуб, что прям даже больше, чем соперничество из-за бабы. Привет стариковскому глазу из «Сердца-обличителя» Эдгара По. Герой с легкостью совершает убийство, выдавая его за несчастный случай, но на этом не готов успокоиться — его тянет убивать. Мертвец, впрочем, тоже не хочет лежать смирно. Отличный рассказ, просто отличный. Опять же напоминает «Байки из склепа».

«Пылающие дни» Кэрри Райан — автора янг-эдалт-зомби-постапока «Лес рук и зубов». Метки: Слэш/Яой. Рейтинг: R. Очень крутое начало — отчаяние героев, оказавшихся в окружении зомби и жгущих костры, чтобы держать их на расстоянии (а топливо неумолимо заканчивается) — сменяется страданиями юного Вертера... э-э-э... гея по красавцу-товарищу, который не отвечает ему взаимностью и вообще предпочитает девочек. В конце все вроде хорошо — оказывается, дохлые зомбари тоже годятся на растопку, так что жизнь продолжается, костры горят. А объект воздыханий не дал герою по морде после поцелуя, не оттолкнул — словом, живи и радуйся. Но вдруг... он передумает... вернется к своей девушке... ведь это страшнее запаха горящей плоти, орд плотоядных зомби и конца света! В общем, нетолерантный я, ничего, кроме раздражения рассказ не вызвал. Проблема его не в геях — проблема в подростковых страдашках.
«На следующий день» от другого основоположника темы — Джона Руссо. Прямое продолжение «Ночи живых мертвецов». И это плохо, очень плохо! Я никогда не был высокого мнения о Джоне Руссо как писателе (как режиссер он, впрочем, гораздо хуже), но тут... Я не скажу, что любая, но просто грамотная школьница написала бы фанфик лучше. Картонные персонажи, опереточные злодеи, простецкий текст... Такие вещи пачками кропали небезызвестные минские негры-пираты под буржуйскими псевдонимами. Фу и еще раз фу.

Айзек Марион, «Девочка на столе». И не просто девочка, а та самая укушенная девочка из «Ночи живых мертвецов». Т. е. снова фанфик с другой POV. В голове умирающей девочки проносятся лихорадочные обрывки мыслей, воспоминаний о случившемся, о родителях... Неожиданно неплохой рассказ, плюс автор попытался получше раскрыть главного антагониста фильма — Гарри Купера, показав подоплеку его неприглядных поступков. Только вот в конце у девочки что-то многовато мыслей в голове для безмозглого зомби, живущего практически инстинктами. Но, в общем и целом, хороший рассказ.

Дэвид Дж. Шоу описывает «Безумный денек в Уильямсоне», и это один из лучших рассказов. Вроде все традиционно, но все равно круто — ленивый быт маленького городка нарушается появлением зомби, а затем и безжалостной военщины. Дыхание эпохи прямо-таки ощущается, крови, мяса и драйва вдоволь, все это сдобрено очень уместной иронией... Любо, братцы, любо.

«Оставайся на весь день» Шэннон Магвайр — героиня работает в зоопарке, который в день начала эпидемии подвергается нашествию зомби. Увы, зомби-зверюшек не будет (или к счастью, жалко их... но все равно было бы круто). Да и поведение одного из укушенных персонажей вызывает вопросы. Чувак, твой сосед тебя укусил! Или он на этом успокоился (что вряд ли, это не свойственно зомби), или продолжал попытки вцепиться еще раз — с фига ли ты тогда не вызвал полицию? Но в целом, рассказ понравился.

«Страницы из блокнота, найденного в лесном домике» Брайана Кина. Кстати, единственный рассказ, в котором присутствует сверхъестественная тематика (не связанная с зомби, которые имеют биологическую природу). Структура та же, что и в рассказе того же автора «Затерянный мир и мертвецы» — из огня да в полымя. Герои ограбили комикс-конвент, во время бегства наткнулись на зомби и нашли укрытие от них на заброшенной ферме, где их ждал еще больший ужас. Причем эти две угрозы никак между собой не связаны, однако рассказ все равно читается прекрасно, напоминая страшилки у костра. В общем, к чертям логику, мне понравилось.

«Холостой пробег» Чака Вендига — не холостой рассказ о дальнобойщике, который во время эпидемии зомби решает посвятить себя помощи людям. Беда в том, что начать он решает со старшого братца, который дружит с веществами, но не с головой. Атмосферно, драматично, с жуткими и красочными описаниями зомби.

«Одинокий стрелок» составителя антологии Джонатана Мэйберри повествует о еще одном ветеране Вьетнама, заживо погребенном под горой расстрелянных зомби — и не все из них получили пулю в башку, так что теперь герою предстоит борьба за выживание в весьма, хм, стесненных условиях. Круто сваренный рассказ (или даже мини-повестушка) с прямой отсылкой к «Ночи живых мертвецов» в финале.

«В прямом эфире с места происшествия» Кита Р. А. ДеКандидо. Главный герой — журналист по имени Стоша Говнозад, простите, Харви Говногуб. Т. е. на самом деле он Липшиц, но по-английски это звучит именно так. Национализм в те годы еще был свойственен Америке, и проблема героя не столько в том, что его фамилия неблагозвучная, сколько в том, что она еврейская. Так что он предпочитает называться Харви Линкольном, чем очень огорчает своего папу. Так и жил бы он, избегая своего прошлого, но тут вспыхивает зомби-эпидемия, и он мчится в родной городок, в надежде спасти отца. С кем только не сравнивали журналистов в художественных произведениях! С вампирами, со стервятниками, с навозными мухами, а здесь вот — с зомби, питающимися мертвечиной. Казалось бы, банальнейшая аллегория, однако тут все немного тоньше: да, герои сопоставляются с зомби, забывшими свое прошлое и пробивающимися мертвечиной, но как и зомби, не они виноваты в том, что стали такими — они просто не способны противостоять неприглядной реальности. В общем, довольно-таки неглупый рассказ, есть над чем поразмыслить.

«Мёртвая звезда» отца и сына Нила и Брендана Шустерманов — зомби-апокалипсис удалось локализовать, и теперь герой выставляет зомбарей в цирке. У него в планах невероятное шоу с участием дрессированных зомби, а гвоздем программы должна стать известнейшая кинозвезда. Разумеется, в какой-то момент что-то пошло не так, и зомбожор вспыхнул с новой силой. Рассказ прост, предсказуем, и мораль его не нова (человечество погубит желание хлеба и зрелищ) но все равно очень хорош. Концовка тоже весьма порадовала. Словом, достойное завершение сборника.

Что я могу сказать в итоге? Если каждая из предыдущих книг серии «Мастера ужасов» была в какой-то мере событием, то здесь перед нами просто хороший, добротный сборник рассказов, который едва ли поразит ваше воображение, но несколько часов увлекательного чтения подарит без сомнений. Откровенного отторжения почти ничего не вызвало, кроме сочинений Кэрри Райан и Джона Руссо. Остальные рассказы весьма хороши и проглатываются влёт, так что в общем и целом книгу рекомендую.

Довольно интересная книга о путях достижения целей. Много примеров того, как авторы и их знакомые добивались поставленных целей.
При чтении нужно проводить большую самостоятельную работу. )) Это предупреждаю тех, кто хотел бы сразу и еще вчера. При себе нужно иметь блокнот и писать много списков- таблиц. Мне очень понравилось, что авторы с пониманием относятся к читателям. Подробно, с примерами объясняют как делать "домашнюю работу", как проанализировать, правильные ли цели ты выбрал или ты уже их перерос и следует заняться чем-то другим, поддерживают в выборе тех, которые важны именно для конкретного читателя, пусть даже для других это будет сущая ерунда.
Думаю, при желании, из любой книги можно взять что-то полезное, даже, на худой случай просто стимул. Уверена эта книга будет полезна тем, кто хочет добиться большего в жизни.

Второй том сборника "Были 90-х..." оказался более щадящим и приятным, чем первый.
Да, в нем тоже много о трудностях, о безработице, безденежье (куда без этого?), но много и просто позитивных историй о первых выездах за границу, о России глазами иностранцев после падения "железного занавеса", о теплых воспоминаниях детства и юности.
Конечно, язык порой так же беспомощен, но всё-таки не стоит забывать, что это — "народная книга" и заметки писали разные люди. Некоторые совершенно далекие от журналистики.
В этом томе больше настроения, созвучного моему, когда я вспоминаю это нелегкое время.

До середины XX века языкознание было почтенным, но довольно нафталиновым (и неважно оплачиваемым) занятием: ну какому нормальному человеку интересны грамматики и тезаурусы? Все изменилось с изобретением компьютеров, когда идея машинного перевода из утопического прожекта превратилась в актуальный проект, к тому же неплохо финансируемый – военными, разумеется. Сначала США, потом и наши подтянулись. И тут же встала проблема кадров: нужны были люди, которые разбираются во всех этих ваших морфологиях и синтаксисах, но в то же время умеют общаться с компьютерами на их компьютерном языке. Так при поддержке академика Колмогорова на филологическом факультете МГУ появилось специальное отделение, которое принялось выпускать «морских свинок» – вроде бы и лингвистов, но которых все пять лет обучения мучили, среди прочего, самыми разными математиками. А еще там организовывали лингвистические олимпиады для школьников – отбирая таким образом будущих студентов.

К чему такой длинный исторический экскурс? К тому, что эта книга составлена из тех самых олимпиадных задач. Для решения лингвистических задач вам не нужно знать основы языкознания, да даже по русскому можно иметь крепкую тройку. Потому что их главная особенность – самодостаточность. В задаче предлагается набор неких языковых фактов, которые нужно проанализировать, опираясь только на логику – а все необходимые данные содержатся в условии задачи. По сути эта такая тренировка для полевого лингвиста: приехал на экзотический остров, набрал материала и сидишь-выискиваешь в нем закономерности. Потому что любой язык – это система, а не хаотический набор непонятно чего. Очень увлекательно.

А еще это книга в книге. К каждой задаче – с подсказками и обстоятельными решениями – составители добавили «послесловие», где они раскрывают суть языковых явлений, на которых она построена. Как устроены системы счета в разных языках? Правда ли, что люди, в языке которых нет будущего времени, более ответственно относятся к своему здоровью и пенсионным накоплениям? В чем основные различия в обозначении пространственных отношений в русском и японском? Потренироваться в криптографии под цитаты из «Швейка» тоже получится. А для тех, кто совсем далек от лингвистики, добавлены краткие, но емкие статьи о ее разных областях.

Можно использовать книгу по прямому назначению, просто разгадывая логические головоломки. Можно читать только послесловия к задачам и восхищаться, какие мы разные. Можно подсунуть ее подростку и посмотреть: вдруг заинтересуется всерьез? В конце концов, компьютерные лингвисты – это такие гуманитарные айтишники. Перспективная профессия.

Прочитав первую изданную на русском книжку Стефани Шталь, то есть «Ребёнок в тебе должен обрести дом», я резонно решил не откладывать в долгий ящик знакомство и со второй, тем более что первая мне вполне понравилась. Две работы Шталь тематически соприкасаются друг с другом, поэтому «Любит / Не любит» после «Ребёнка» читается очень даже комфортно. Правда, если тема первой книги затрагивает очень широкий круг читателей (вы мне покажите человека, у которого вообще нет детских травм), то вторая написана на более узкую тему. И да, если первая книга оказалась для меня очень актуальной, то во второй полезного лично для меня не слишком много. Поэтому и рецензия будет небольшой — тем более что, выдав поток мыслей в отзыве на первую книгу, для второй я такого обстоятельного обзора уже не напишу. Впрочем, зная мою склонность писать рецензии размером с саму рецензируемую книгу — это, наверное, даже к лучшему.

Предмет рассуждений в «Любит / Не любит» заявлен как страх привязанности в романтических отношениях (напомню, что в «Ребёнке в тебе» это были детские психотравмы и их последствия), но на самом деле он немного шире. Снова отталкиваясь от специфики развития психики человека в детстве, и прежде всего в самые первые годы жизни, Шталь говорит о сложностях, которые нарушения этого развития порождают во взрослой жизни — прежде всего в любовно-партнёрских отношениях, но не только. Здесь есть и о пассивной агрессии (то есть о молчаливом саботаже инициатив партнёра или другого человека — например, начальника), и о грамотной работе с собственным гневом, и о развитии в себе здоровой конфликтности (то есть способности разрешать противоречия в отношениях вместо того, чтобы бесконечно обходить их и замалчивать). Очень подробно Шталь рассуждает о самооценке и её связи со страхом привязанности. Вызывает интерес и рассказ о людях, зависимых от отношений (их личность, кстати, формируется в условиях, очень похожих на условия формирования личности филофобов), которому нашлось место в самом конце книги.

Как и в первой книге, в «Любит / Не любит» речь идёт в основном о бессознательном: если в первой — о внутреннем ребёнке и его стратегиях самозащиты, то здесь — о подсознательных установках об опасности близких отношений, которые формируются опять-таки в детстве. Да, если что, это книга не о том, как вступить в отношения или построить их — эти темы в ней затрагиваются разве что вскользь, а в основном автор пишет именно о такой особенности психики, как страх привязанности и дистанцирование в отношениях, которые уже существуют.

Термин «страх привязанности» не очень чёткий, поэтому поясню — речь идёт о людях, которым в принципе некомфортно жить в долговременных отношениях, даже если они искренне стремятся к близости. Поэтому они вынуждены либо избегать отношений (зачастую неосознанно), либо обрывать их, либо приспосабливаться. Серьёзно, есть (по заявлению автора) люди со страхом привязанности, которые прожили много лет в браке; насколько этот брак был счастливым для каждого из супругов — это уже другой вопрос.

В начале книги Шталь на примерах рассказывает о трёх типах филофобов — «охотник», «принцесса» и «каменщик». Так вот — никогда бы не подумал, что тип «принцесса», разрывающий отношения с неидеальными мужчинами и ищущий идеального, страдает от филофобии. Я бы скорее назвал это перфекционизмом и… обратным нарциссизмом, что ли (да, этот внушительный термин придумал я сам).

Смежная с филофобией и довольно интересная тема — это страх обязательств. Не секрет, что мужчины зачастую не желают вступать в прочные отношения (или регистрировать их, если уже вступили), потому что не хотят быть что-то должны женщине. Конечно, во многих случаях это объясняется просто желанием комфортной жизни без какой-либо ответственности, но иногда это может быть одним из проявлений страха привязанности. Дело в том, что человек со страхом привязанности всегда воспринимает чужие ожидания как стеснение своей свободы, и если для обычного среднестатистического мужчины в эру после сексуальной революции зарегистрированные отношения означают увеличение ответственности, то филофоб воспринимает их как подчинение и психологическое давление, которое он ассоциирует с давлением родителей в детстве. Необходимость соответствовать ожиданиям партнёра, даже если они мнимые и существуют только в голове филофоба (это то, что в психологии называется проекцией), становится источником постоянного раздражения. У людей, которых Шталь по своей классификации (на самом деле это классификация Ким Бартоломью, у которой Шталь её честно позаимствовала) относит к типу боязливой привязанности, от необходимости соответствовать ожиданиям партнёра и чьим-либо ожиданиям вообще зачастую страдает самооценка — они попросту не верят, что смогут соответствовать этим ожиданиям и требованиям, которые партнёр к ним предъявляет.

Из-за того, что книга адресована двум разным группам читателей — самим филофобам и тем, кто состоит с ними в отношениях, — главных идей в «Любит / Не любит» тоже две. Первая из них — это обращённый к филофобам призыв к честности в отношениях, основанной на уважении к партнёру, к отказу от манипуляций. Призыв если не измениться, то хотя бы не обманывать других, не внушать им надежду на то, чего нет в планах на самом деле. Вторая идея адресована партнёрам филофобов, которым автор советует смириться с мыслью, что рано или поздно их отношения могут закончиться, как бы больно это ни было — просто потому, что филофоб почти неспособен стать другим, если он сам этого не хочет (и даже в этом случае измениться ему будет трудно). А раз так — не стоит бороться за сохранение этих отношений любой ценой. Выход необязательно в решительном разрыве. У кого-то симпатия и привязанность к партнёру могут оказаться столь велики, что позволят примириться с необходимой для филофоба дистанцией в отношениях, а для кого-то такие отношения с сохранением дистанции даже могут оказаться комфортными. Речь здесь идёт о борьбе против нездоровой зависимости от партнёра-филофоба, о приоритете собственных интересов над сохранением этих болезненных отношений.

Неудивительно, что Шталь разделяет влюблённость (чисто эмоциональное увлечение и восхищение человеком) и любовь (глубокую привязанность, основанную на взаимном доверии и готовности положиться друг на друга). Но вот то, что она не считает влюблённость необходимым условием для формирования любви — это немного странно. Возможно, дело здесь в разграничении сильной влюблённости и лёгкой симпатии. При этом, она всерьёз называет брак по рациональному расчёту лучшим выбором, чем брак по эмоциональной влюблённости, считая, что родители и друзья могут выбрать партнёра лучше, чем сам человек — просто потому, что восприятие влюблённого затуманено и искажено, и взвешенно воспринимать объект своей страсти он не может.

Если в первую книгу мне приходилось вчитываться, с некоторым трудом осваивая новую для себя тему, то вторая читалась уже намного легче. Что самое забавное — объяснение этого я нашёл у самой же Шталь: в первой книге она писала, что регулярно повторяющиеся мысли прокладывают в мозгу нечто вроде «проторенных дорожек» из нейронных связей, в то время как новым мыслям приходится «протаптывать» эти «тропинки» заново. Шталь говорила это о подсознательных установках и шаблонах поведения, о возможности сознательного формирования новых установок; на мой взгляд, это можно отнести и к новой для человека информации, которая отличается от той, к которой он уже привык. К примеру, я знаю, что такое шнорхель, понимаю, в чём заключалось превосходство «карманных линкоров» над тяжёлыми крейсерами, построенными в рамках ограничений Вашингтонского соглашения, и представляю себе, чем германская школа линкоростроения отличается от британской; а вот для понимания особенностей человеческой психики мне приходится прикладывать некоторые усилия.

Несмотря на то, что лично для меня вторая книга оказалась не так актуальна, как первая, я всё равно считаю её полезной — и для общего развития, и для лучшего понимания человеком его собственного отношения к жизни и к другим людям. Знания о различных аспектах и проявлениях страха привязанности, о различных проблемах в отношениях совсем уж лишними не будут. Вообще, несомненный плюс книг Шталь — это то, что на научно-популярную литературу они похожи больше, чем на коучинг, который я воспринимаю почти исключительно как синоним шарлатанства.

Вместе с тем, «Любит / Не любит» кажется несколько более сумбурной и хаотичной, чем «Ребёнок в тебе». Если первая книга похожа на выверенное, тщательно систематизированное изложение темы, в котором автор анализирует детские психотравмы с разных сторон и предлагает способы их терапии, то вторая — это, скорее, практико-психологическое исследование ещё одной, более узкой и специфичной проблемы (страха привязанности, собственно), интересное и увлекательное для автора — но не всегда для читателя. В результате сформировать цельное и внятное впечатление от этой книги сложно. Может быть, на моё восприятие повлияла и какая-то усталость — я прочитал две книги Шталь подряд, а это, всё-таки, не развлекательная художественная литература, и их понимание требует некоторых усилий.

Всё-таки не слишком я люблю сборники рассказов. Трудно их оценивать.
Очень уж разные по качеству в них произведения да и многие я уже, как оказалось, читала.
Малявин и Цепов — прекрасны, Вишневская — тоже в топе.
Про всех остальных тихо промолчу.
С интересом прочитала интервью американского специалиста и нашего про КОВИД. Ради справедливости скажу, что американский специалист — это та же Жанна Вишневская, которая живёт и работает в Америке более двадцати лет. Наш представитель — Виталий Викторович — решил остаться безызвестным.
Как-то меня придавило. Опять стало страшно. Не дай, Бог!
Здоровья нам и нашим близким!
А ещё очень не понравилось электронное выполнение. Нет Содержания, разбивки по главам, а самое главное, ссылки не открываются сразу. Они просто вынесены в конец книги. А ведь в рассказах Цепова и Вишневской очень много реплик на английском языке. Читаешь, а вообще не понятно! Минус!

Вот так читаешь детектив и думаешь что ты дока в нем. Знаешь не только кто убил дедушку лопатой , но и как и зачем . А вот и нет мы слишком мало знаем о жанрах . Эту книгу прочитать будет полезно всем читающим людям и тем кто себя таковым считает . Вам раскажут о том чем отличается классический детектив от современного и почему дворецкий убийца не допустим в детективе.
А так же познакомитесь в общих чертах с другими жанрами и вам будет легче оринтироваться в мире литературы. И если вас спросят чем отличается фантастика от фентези то спокойно сможете обьяснить это всем желающим.
Для меня она была полезна в том что напомнила о разнообразии жанров и поджанров . А также подсказала с чего начинается путь писателя.