Невозможно описать, невозможно рассказать, с точностью подчеркнуть определённый жанр. Что это было? Сон, навеянный душной ночью, или мерцающий эфемерный дурман, ускользнувший прочь с первыми лучами рассвета? Определённо точно я могу знать лишь одно — подобных книг я не встречала ни разу.
Воссозданный калейдоскопом сознания Кэтрин Валенте мир не похож ни на что ранее описанное. Это мир голливудского нуара "золотого века", пленник и одновременно страстный фетишист чёрно-белого кино; мир, в котором немыми тропинками целлулоидной кинопленки связаны воедино пыльный Марс, мрачный Уран, загадочный Сатурн, отшельник Плутон, словно самоцветы в ожерелье. Протяни руку, достань любой. Освоенные, покорившиеся, в шаговой доступности окутанные лаковой чернотой космоса шарики, меж которыми курсируют помпезные, утопающие в бархате космические корабли.
Это не космоопера, не роман, не фантастика, не подвид эпистолярного жанра. Это псевдоисторическая ретрофутуристическая бездна, с каждой строчкой всё глубже погружающая читателя в свои неизведанные водовороты. Ошеломляющая звучными эпитетами, бьющая в лоб хлесткими метафорами, обволакивающая мерцающей игрой слов. Похожая на разговор вполголоса с самим собой — полночный, пронзительный, распахнуто-откровенный. Валенте преподнесла нам опиумный коллаж Голлувудской богемы, замороженный в своём трепетном начале. Чёрно-белый дрожащий мираж, дразнящий своей недосказанностью. Декорации набросаны элегантно, но беспорядочно. Многословный буран атакует одновременно все органы чувств, мгновение — и перед твоими глазами раскинулась вечная ночь Урана, аромат лилового лотоса с Плутона, а на кончике языка поселилось мимолетное послевкусие пряного мальцового молока.
В "Сиянии" всё подчиняется законам синематографа. Дышит ими под аккомпанемент потрескивающей бобины с кинопленкой. И чуждые планеты здесь — не более, чем декорация. Целлулоидные скалы, сгущенные маэстро света и тени сумерки, шепчущий свою интимную песнь искусственный прибой... А под светом рампы он —
Его Величество Фильм.
Это произведение нельзя подвергнуть сухому анализу и разбить на математически точные составляющие. Это сюита, где соль, фа-диез и ми-бемоль неотделимы друг от друга. В ней можно лишь раствориться, впустить в себя и принять такой, какая есть.
Как женщину — не пытаться понять, но... просто любить.