Свободе нужно учиться
В России вышел заключительный том трилогии Кетиля Бьёрнстада о пианисте Акселе Виндинге – больше, чем просто «книга для подростков»
Жаль, что скандинавы не снимают долгоиграющие сериалы, как это делают латиноамериканцы. «Мыльные оперы» из Швеции, Дании или Норвегии были бы ни на что не похожим зрелищем, достойным ответом страстным поделкам из Центральной и Южной Америки.
Например, юный интроверт несколько серий подряд сидел бы на берегу реки, в ольшанике, и мечтал о том, как станет знаменитым музыкантом. Следующие три-четыре серии – дома, перед фортепиано, занимался. Разучивал бы второй концерт Рахманинова. Повторял бы опять и опять, оттачивая технику и силясь выразить через игру себя. А когда в начале второго сезона его, 17-летнего мальчишку, робко поцеловала бы милая сверстница, он мысленно прокомментировал бы свои эмоции так: «Мне это нравится».
Если крайне утрировать, то именно в таком духе разворачиваются события в трилогии норвежского писателя (а также композитора и пианиста) Кётила Бьёрнстада. Главный герой, начинающий, но исключительно одаренный музыкант Аксель Виндинг в течение трех томов исповедуется перед читателем, с трудом находя выражения для описания своих переживаний и душевных состояний. Когда слова перестают складываться в предложения, он вспоминает музыку и те чувства, что она вызывает у него. Брамс. Бетховен. Шопен. Шуберт, особенно Шуберт, приходящий к Акселю во сне. Кажется, все они знают об этом юноше больше, чем он сам. Постепенно, как если бы кто-то стирал многолетний слой пыли со старого зеркала, сквозь внешнюю бесстрастность Акселя проступает отражение самого сокровенного – ни много ни мало, отражение его души.
Кетиль Бьёрнстад – известный джазовый и классический музыкант, которого не нужно представлять меломанам. Однако в качестве литератора он почти незнаком россиянам: трилогия о Виндинге – первое произведение, переведенное на русский. Вслед за «Пианистами» (2011) и «Рекой» (2012) издательство «КомпасГид» выпускает заключительную часть цикла, роман «Дама из Долины». Хотя Бьёрнстад не создает автобиографии (несмотря на очевидные общие черты между ним и главным героем), эта книга – еще более искренняя, чем предыдущие. Ключевая ее тема – освобождение от гнетущего, мешающего развиваться прошлого – рифмуется с приходом Акселя Виндинга к импровизационной музыке вместо строгого академизма.
«И все-таки импровизировать труднее, чем я думал. Свободе тоже нужно учиться. Способности делать выбор. Осмелиться вступить в неведомое. Может, именно в этом и кроются мои проблемы, играя, думаю я, – в том, что я все время пытаюсь воссоздать потерянное?» – размышляет пианист, совсем недавно отметивший свое 20-летие, но уже переживший несколько страшных потерь. «Дама из Долины», как и «Пианисты» и «Река», – это размышления Акселя, в которые словно бы вкраплены события реальной жизни. Дебютный концерт, первый успех, сомнения в самом себе и неприятие свалившейся на голову славы, хитросплетение любовей, симпатий и зависимостей, необходимость пережить новый удар судьбы – вот что наполняет мысли персонажа. Персонажа, который «в музыке старше, чем в жизни», как говорит о нем одна из героинь.
Читатель попадает в акселевский «поток сознания», и этот поток по сложному, извилистому, словно фьорд, маршруту несет читателя к пониманию чего-то важного в самом себе. Понимание это появляется внезапно, как водопад, и это свободное падение полностью оправдывает путь длиною в тысячу страниц (в сумме в трех книгах).
Помнится, у Франца Кафки многие произведения начинались со сцены пробуждения героя: вот он просыпается и обнаруживает, что превратился в неведомое насекомое; что в его собственной комнате какие-то странные люди предъявляют ему обвинение; что он на борту трансатлантического лайнера приближается к Нью-Йоркской бухте… У Кетиля Бьёрнстада каждый том начинается со смерти, и она создает эффект пробуждения и резкого погружения в абсурдную, непредсказуемую действительность сродни тому, какого достигал Кафка. После очередной трагедии жизнь Акселя Виндинга снова не будет прежней, пусть даже трагедии связаны невидимой нитью.
Упоминание Кафки и «потока сознания» в связи с книгами Бьёрнстада не случайно: эти «романы взросления» написаны если не с явной оглядкой на образцы сложносочиненной модернистской литературы, то с признанием ее существования. И в этом – огромная заслуга норвежского писателя: увы, чаще всего подростковые книги даже сегодня пишутся так, будто не было на свете ни Пруста, ни Джойса, ни Сэлинджера. Будто современному читателю 14-18 лет и дальше можно предлагать упрощенные идеи и формы, будто с ним нужно либо сюсюкать, либо разговаривать учительским тоном.
«Пианисты», «Река» и «Дама из Долины» ценны как раз тем, что избавлены и от снисхождения к аудитории, и от назидательности. Благодаря этому вся трилогия вырастает из рамок «подростковой» литературы и даже позиционируется издательством как проза для взрослых (хотя она имеет шанс стать подлинным открытием прежде всего для 17-18-летних). Где-то стиль Бьёрнстада может показаться излишне холодным, а стечения обстоятельств – трагичными до нереальности, но это не делает произведение менее откровенным и глубоким.
Перевод Любови Горлиной предельно точен в передаче той отстраненности, какую наверняка подразумевал Бьёрнстад в описании чувств, а корректоры «КомпасГида» третий том вычитали значительно лучше, чем первые два, – в тексте больше нет опечаток. Холодная цветовая гамма, в которой выполнены обложки, только подчеркивает общее настроение книг, здорово расширяющих тематические и стилистические границы подростковой литературы. А сюжету всей трилогии Кетиля Бьёрнстада позавидовал бы создатель долгоиграющих скандинавских сериалов, существуй такой и такие в природе.