Второе произведение Кэрри Фишер, вышедшее на русском языке. Понятно, это именно последняя книга с манящим названием - на волне популярных новостей о смерти актрисы. Но самое интересное, что в «Дневнике» практически нет анекдотов со съемочной площадки легендарной кинофраншизы «Звездные войны». Развязный, колючий ум Фишер, прославивший ее как писательницу, дает осечку. Намеренно. Потому что эта книга о двух вещах – о любви и о славе.
Любовь занимает центральное место, в том числе и композиционно. После небольшой преамбулы о кратковременном романе с Харрисоном Фордом, Фишер вставляет в середину публикацию листков из своего реального дневника. На читателя обрушивается ураган чувств юной девушки с безграничной болью, страданием, надеждами, претворенными в изумительную художественную форму. Да, Фишер еще и поэтесса. Эти тексты могли вполне бы стать основной для рок-баллад, повествующих о безумном мире, где смысл имеет лишь безудержная фантазия, грезы, пучина страстей в каждом бытовом мгновении. Эфемерные, чувственные, наркотически пьянящие строки на грани безумия – кажется, что автор пылала факелом и содрогалась в конвульсиях. Но нет, шел пусть и не спокойный, но обыденный съемочный процесс. А в это время юная актриса создавала миры, в которых умирала и возрождалась, понимая конечность тела и времени. Попади в жернов массовой культуры, эти записи могли бы стать культовыми. Может, время их еще придет. Наверно, сейчас аудитория «Звездных войн» всё-таки иная, чтобы поднять на знамя именно эту часть творчества своего ушедшего кумира.
А вот часть о славе написана с той же дерзостью и проницательностью, но по содержанию остается мифом, каких уже немало в этой эпохе. Фишер, успешная актриса, осталась заложницей одного, сделанного практически в начале пути образа – принцессы Леи. Кокетничает ли она, или серьезно ворчит, когда говорит, что не хотела актерской карьеры, не хотела публичной славы? И корит себя за то, что пленилась возможностью проверить свои силы. Человека, который всю жизнь провел с наркотиками и диагнозом БРЛ, сложно разобрать на искренность и имидж. Но и обширные монологи, с которыми поклонники обращались к ней на конвентах, выглядят правдиво. Изнанка шоу-бизнеса, с его пошлостью, глупостью, не нова даже в саркастическом обличении автора. Но вместе с тем то счастье обывателей, ставшее результатом этой пошлости, трогательно, щемяще сентиментально.
В последней, ставшей фактически завещанием памяти, книге Фишер безжалостна к себе и своему окружению. Она не требует сочувствия, не стремится позабавить утомительную публику. В ней удивительно не чувствуется коммерческого подтекста. А только последний вздох. Шумный и эксцентричный, нежный и доверительный, какой была вся жизнь актрисы. Интимность не выходит за рамки приличий, не маскируется под большую литературу. Да вообще нет претензии на какой-либо жанр. Многоточие перед вечностью. Перед воротами чистилища, куда уходят актеры, взявшие на себя грехи мира ради такого непонятного, парадоксального счастья незнакомых людей.