Ugly: Ты единственный мой друг.
Sfrend: Не сомневаюсь. На форуме два зарегистрированных пользователя. Догадайся с семи попыток, кто?
Ugly: Это роли не играет. Тебе и только тебе я могу доверить первую читку моего киноромана…
Ugly: Ты где? Ау…
Ugly: Куда провалился? Откликнись…
Ugly: Ты чем там занимаешься? А ещё назывался моим единственным другом…
Sfrend: Извини-извини. Я здесь.
Ugly: Уже три часа прошло, как я тебе отослала свой шедевр. Не нравится?
Sfrend: Так-так-так. Нравится. Очень! Удивляешь! Сама написала?
Ugly: Естес-но, сама. Я могу в месяц штук десять таких накатать. Даже больше. Это совсем не сложно. Самое трудное – определить жанр написанного. Поможешь?
Sfrend: Непременно. Судя по первой странице, это полицейский детектив.
Следователь вошёл в комнату для допросов и плюхнулся в кресло. Он смотрел на меня в упор, слегка обозначив кривую ухмылку. Начинается. Как это бывает в фильмах, сейчас посыплются предложения взять на себя все висяки местной полиции за последние пятнадцать лет. Взамен мне будет обещан минимальный срок. Это называется досудебным соглашением. Очень удобная лазейка в американской юриспруденции, максимально облегчающая жизнь следователей, адвокатов и судей. Но предложений не последовало. Он почесал подбородок и обратился ко мне неожиданно красивым мягким тенором:
– А теперь, Ева Мария, расскажи, как ты попала в Голливуд. С какой целью и что ты там делала?
Я ничего не поняла. Правда, правда. Поэтому переспросила:
– В какой Голливуд?
– Три дня ты играла в молчанку, а теперь дуру из себя строишь?
– Почему вы со мной так разговариваете?
– Как ещё с тобой разговаривать?
– Вы сексист?
– С чего ты взяла?
– Орёте на меня, тыкаете, обзываете.
Коп вскочил, нервно дёрнулся, укусил себя за нижнюю губу и снова плюхнулся в кресло.
– Она ещё меня обвиняет, – это было сказано куда-то в пространство. – Тут любой запсихует! Четвёртый день с ней вожусь, хотя у меня других дел по горло. Ты будешь говорить?
– Разве я не говорю? Вы не слышите, что я с вами разговариваю? Вы глухой сексист?
Глаза следователя налились кровью. Впрочем, не только глаза, морда тоже побагровела от бешенства. Он привстал в кресле, поставил руки на стол, вытянулся насколько мог в мою сторону и прошипел:
– Ты мне расскажешь! Ты всё мне расскажешь.
Я тоже приподнялась в кресле, поставила руки на стол, вытянулась в его сторону и неожиданно для него лилейно пропела:
– Я девочка. Вы обижаете меня своим обращением. Я буду жаловаться. Вас покажут по телевизору, как злостного сексиста.
Он целую минуту смотрел мне прямо в глаза. Не моргая и не отводя взгляд. Я тоже. Затем он устал от игры в гляделки и плюхнулся на место.
– Хорошо, Ева Мария. Если я буду обращаться к тебе уважительно, ты мне скажешь, как ты оказалась в Голливуде?
– Скажу. Почему, нет? Но я не пойму, о каком «Голливуде» вы всё время талдычите?
Он молча шмыгнул носом, потом набрал через него полные лёгкие воздуха и с шумом выпустил его через рот.
– Так, Доминик, спокойно. Ещё спокойней, – погладив голову, он закончил аутотренинг и снова обратился ко мне: – Тебя пятого дня сняли с крыши трёхэтажного здания кинокомпании «Уолт Дисней». Это не меня сняли. Это тебя сняли! Поэтому, не ты меня спрашиваешь, а я тебя спрашиваю: как ты оказалась на территории киностудии? – он всё время форсировал голос, повышая децибелы и высоту его звучания. – Что ты там делала?
Я выдержала паузу, пожала плечами, откинулась в кресле и спокойно произнесла:
– Я, правда, не понимаю, о чём вы меня спрашиваете.
– Ы-ы-ы!!! Тебя служба спасения сняла с крыши здания – это ты помнишь?
– Нет.
– Как такое может быть? Психиатры сказали, что ты здорова. Эксперты установили, что у тебя в крови не было ни капли наркотиков или алкоголя. Не инопланетяне же тебя там высадили?
– Не знаю.
– Кто знает, кто?
– Может, инопланетяне, я не помню.
– Тогда что ты помнишь?
– Всё. Спрашивайте!
– Ы-ы-ы!!!
Он, этот противный пожилой полицейский с тоненькими усиками под красным здоровенным носом и с холодным взглядом серых глаз, вскочил, схватил папку, хлопнул ею по столу, сел, снова вскочил, схватил папку и выбежал из комнаты.
Не прошло и пяти минут, как в команде копов произошла замена: на поле появился более молодой, более симпатичный и более человечный игрок в «вопросы-ответы». Он чем-то походил на итальянца – возможно, кудрявой головой или модным костюмом от Dolce & Gabbana. Новичок спокойно сел, посмотрел на меня и улыбнулся:
– Никогда не видел Доминика в таком бешенстве. Надо обладать особым даром, чтобы довести его до такого состояния.
Всё понятно: старая игра в доброго и злого полицейского.
– Ты, на самом деле, не помнишь, как оказалась на крыше киностудии?
– Да.
Это была сущая правда. Вернее, не так. Я помнила. Помнила всё. Такое не забывается. Такое нельзя забыть. Мне с этим придётся жить до конца своих дней. Просто я не знала, что Джонатан высадил меня на крышу киностудии. Откуда я могла знать, что это студия Уолта Диснея? Сверху все крыши одинаковы. На них нет указателей.
– Но хоть что-то ты помнишь?
– Что-то? Что-то помню.
Меня напрягало одно обстоятельство, которое не позволяло мне болтать лишнего. Я никогда не слышала, чтобы чудаков, залезших на чужую крышу, допрашивали с таким пристрастием и так обстоятельно. Если они работают на Муленбергов, то мне лучше умолчать о многом. Я, конечно, после всего, что с нами произошло, готова поставить на кон многое, но расставаться с жизнью мне пока рановато. С другой стороны, если эти копы не связаны порукой с делами этих ублюдков, следовало бы их послать в тот отель, в подвалах которого мы провели столь жуткое время. Но торопиться всё равно не стоит. Можно и потерпеть. Если я расскажу им всю историю, и при этом мои опасения окажутся реальными, тогда исполнится худший сценарий – я навлеку беду не только на себя, но и на своих друзей. Вернее, на друга. Судя по всему, он у меня остался в единственном числе. И то, не уверена. Терпи, Ева, терпи! Ты умеешь терпеть. Или рискнуть? Чёрт с вами! Нельзя, чтобы это чудовищное изобретение попало в руки какого-нибудь очередного маньяка. Надо прервать эту череду злодеяний, ведущих мир к катастрофе. Пусть даже ставя под угрозу свою жизнь. Мысли мелькали в голове, как в калейдоскопе, моментально выворачивая наизнанку любые расклады. Эх, я ещё так молода! Может, и не стоит рисковать. Даже наоборот – надо быть осторожной. Будь осторожна, Ева! Будь осторожна! Вообще-то, чтобы решиться на риск, неплохо было бы выудить какую-нибудь фундаментальную информацию – что им известно и чего они хотят. Чтобы не позволять языку болтнуть лишнего, я решила плести паутину неизвестности, которая, глядишь, да и поймает в свои сети нужную мне инфу. Если не информацию, то хотя бы намёки, эмоции, говорящие о сути этого допроса. Правильное решение, Ева, совершенно правильное! Сделав мордашку кирпичом, я спросила:
– Вот вы меня заваливаете странными, непонятными вопросами. Но в чём меня конкретно обвиняют? Я гражданка США и требую к себе уважительного отношения, основанного на главенстве закона и презумпции невиновности.
Коп только улыбнулся в ответ. Он выдержал паузу, а затем парировал:
– Никто тебя ни в чём не обвиняет. Просто мы должны выяснить все обстоятельства этого дела.
– Какого дела?
– Дела о том, как ты попала на крышу киностудии.
– Если реальных обвинений нет, тогда на основании чего меня держат в камере? Отпустите меня. В домашней обстановке мне будет легче вспомнить обстоятельства того, каким образом я попала на эту проклятую крышу, про которую вы мне все уши прожужжали.
– Мы этого не можем сделать.
– Чего не можете сделать?
– Отпустить тебя.
– Почему? Значит, вы удерживаете меня незаконно. Я требую адвоката.
Итальянец помолчал, весёлый блеск в его глазах слегка потух, но он всё же немного раскрыл карты:
– Мы не можем тебя отпустить по одной простой причине. Здесь замешано ФБР. Оно готово забрать тебя к себе. Ты хочешь этого?
Хочу ли я этого? Он думает, что не хочу. И пытается запугать меня этим. Напрасно. Я этого хочу. Очень хочу. На мой взгляд, у меня будет гораздо больше шансов остаться в живых, если меня заберут из лосанджелесской полиции в ФБР. Возможно, Муленберги не успели пустить свои щупальца в федеральную службу так далеко, как в местную полицию. Но я ничем не показала, что такой вариант развития событий меня вполне устраивает. Надо оставлять их в неведении до тех пор, пока они не согласятся передать меня в ФБР. Эта мысль показалась вполне резонной. Пусть он и дальше думает, что напротив него сидит дурочка, которую запросто можно запугать, запутать и взять в оборот.
– С чего это моей скромной персоной заинтересовалось ФБР?
Кудрявый модник ещё сильнее сдулся, пытаясь умно вывернуться из щекотливого положения, в которое его поставил мой вопрос. Мужик, конечно, интересный, симпатичный, вполне доброжелательный, но он что-то знает. А может даже замешан во всём этом кошмаре. Значит, точно, я ему ничего не скажу. Вот это правильно, Ева! Совершенно правильно!
Коп помолчал, что-то прикидывая в уме, и выдал порцию нужной мне информации:
– Одновременно с твоей высадкой на крыше, произошла целая цепь важных событий. Настолько важных, что ими заинтересовались на федеральном уровне.
Угу. Это уже хоть что-то. Так, что дальше? Молчи, Ева, молчи! Чем меньше ты сболтнёшь, тем дольше проживёшь. Попробую действовать от обороны, предоставив право хода сопернику. Пусть он болтает, а я буду слушать и анализировать.
Пару минут он молча изучал моё искреннее, доверчивое, почти детское лицо. В конце концов не выдержал:
– Та-ак! Ты будешь рассказывать?
Не на ту напал!
– Да или нет?
– Нет. Я не знаю, что рассказывать.
– Почему? Не могу понять, почему ты так упорно отказываешься сотрудничать? Это же в твоих интересах.
Калейдоскоп в голове вновь поменял узор и я, как дура, соблазнилась пойти ва-банк:
– Может, вы потому так плохо соображаете, что у вас пилюля в голове?
Жаль, но моя карта оказалась не козырной. Он не раскрылся и не выдал своих тузов в рукаве.
– Какая «пилюля»?
Я так и не поняла: его удивление было деланным или искренним. Видимо, зря ты, Ева, ляпнула про пилюлю.
– Пилюля? Ой, я, конечно, имела в виду пулю.
– «Пулю»?
– Естественно, пулю. Есть такое образное выражение.
– Никогда о нём не слышал.
– Это молодёжный сленг. Если чел не втыкает, то говорят: «У тебя пуля в башке?»
– Хорошо. У меня в голове чисто. Но ты расскажи нам хоть что-нибудь.
Поздно. Раковина закрылась. Теперь вам её не открыть.
– Я ничего не буду рассказывать без моего адвоката.
– У тебя есть свой адвокат? – неподдельно удивился коп.
– Нет. Но без него я не скажу ни слова. Согласно пятой поправки Конституции, арестованный имеет право хранить молчание, всё, что он скажет, может и будет использовано против него в суде. Адвокат, если подследственный на этом настаивает, должен присутствовать при допросе. Если обвиняемый не в состоянии оплатить услуги адвоката, его ему предоставит государство. Я правильно понимаю свои права?
– Более чем, – усмехнулся следователь. – Ева, ты поражаешь меня знаниями различных правовых нюансов. Учишься на юриста?
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Welcome to Hollywood», автора Сергей Skolorussov. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанрам: «Триллеры», «Современные детективы». Произведение затрагивает такие темы, как «искатели приключений», «приключенческие боевики». Книга «Welcome to Hollywood» была написана в 2019 и издана в 2022 году. Приятного чтения!
О проекте
О подписке
Другие проекты