Дочь Петра Великого

Эту книжку случайно нашел в завалах макулатуры и очень обрадовался, потому что эпоха Елизаветы меня давно заинтересовала: время очень интересное и императрица хорошая, вот беда только, затерялась в лучах славы преемницы Екатерины II. Потому и информации о ней как-то меньше, и памятника ни одного не поставили, и фильмов и книг про нее мало, ну вот разве что "Гардемарины". Так что я был очень рад, что целый огромной том про нее нашел, репринтное издание 1900-го года, с дореформенной орфографией, но это не мешало: к ятям и ерям привыкаешь быстро, а стиль автора хороший, понятный, кое-где даже с юмором. Иногда он проводит параллели елизаветинского времени со своим, а я невольно - со своим. Интересно получается.

Польский историк, писатель и публицист в 19-20 веках написал серию романов, объединенных под названием "Происхождение современной России". Десять романов этой серии охватывают период от правления Ивана Грозного до царствования Александра I. Цикл меня заинтересовал и я думала, что постепенно познакомлюсь со всеми его книгами, так как люблю историю. Но теперь, по завершении первой, я даже и не знаю, стоит ли продолжать. Дело в том, что это даже нельзя назвать нон-фикшн, это сплетни, слухи, анекдоты того периода плюс домыслы автора. Ему бы писать романы а-ля Дюма, ввести в книгу ряд собственных персонажей и отправлять их в самый вихрь приключений на фоне исторических событий. Кстати, именно так поступила Нина Соротокина, поведав широкой публике о приключениях гардемаринов, а так как я их постоянно перечитывала и чуть ли не наизусть знала в детстве, то оказалось что все дворцовые интриги при дворе Елизаветы Петровны мне были уже известны. Я даже расстроилась, так как мало чего нового узнала именно об императрице и ее правлении. Крупицы нового мне попадались о каких-то посторонних людях, например, о французском после - маркизе де ла Шетарди, причем тоже больше похожие на грязные сплетни о его матери. А я ведь выбрала книгу о Елизавете Петровне, так как считала, что именно этот период знаю меньше остальных.

Не стоит забывать и то, что автор при написании всех романов жил во Франции и писал на французском языке для французов. Считаю, что именно с этим связано постоянное принижение всего русского. Только и читаешь: у Елизаветы не было, знаний и уменья, воспитания не получила, писала с ошибками, ленива, безобразно толстая, расплывшаяся с коротким толстым и приплюснутым носом.

приходилось бороться с непобедимой ленью Елизаветы. Физически похожая на отца, дочь Петра Великого умом ближе подходила к матери, некультурной лифляндской крестьянке. Читать ей было скучно, а писать чистое мучение.

Она не оставила мемуаров. Ее переписка? Она состоит из нескольких ничтожных записок, где неправильность правописания соперничает с бедностью мысли.

Елизавета не любила ни читать, ни учиться. Она заполняла время верховой ездой, охотой, греблей и уходом за своей несомненной, хотя и не очень тонкой красотой.

К тому же новое воспитание на европейский лад не требовало больших знаний. Будучи очень поверхностным, оно ограничивалось изучением языков. Елизавета хорошо говорила по-французски, недурно по-немецки и, запомнив еще несколько слов по-итальянски и на английском языке, входившем тогда в моду, слыла очень образованной.

она могла бы сойти за образованную женщину и не в одной России, сохраняя, однако, при этом и специфически русские черты.

она умерла, убежденная в том, что можно доехать до Англии, не переезжая моря.

Все сплетни, что нашел автор в дневниках и личных переписках, брызжущих ядом недоброжелателей, он включил в свой роман. Плюс добавил от себя. Бывает он пишет, что личная переписка между послами так и не была рассекречена, но позвольте мне рассказать вам, как все происходило. Или фраза: "Она загорелась ненавистью и гневом, и у нее помутилось в глазах от жажды крови" и ей подобные разве возможны в документальном произведении, а не в художественном? Так и хочется спросить таких ясновидцев, ты лично в ее голове сидел и знаешь, как там было дело?

Достается не только Елизавете, почему-то, по мнению автора, непрерывно завидующей более царственной и безупречной Марии-Терезии, а всей России, отстающей в умственном и нравственном развитии на сто лет от Западной Европы. Весь двор погряз и чахнет в византийской трясине, являя собой много роскоши, но мало вкуса, силится подражать западным образцам, но разумеется не дотягивает. Петербургские и загородные дворцы напоминают автору палатки Золотой Орды. Не забудет он упомянуть о варварском распутстве и шутовстве Петра Великого; и о прудах, в которых Иван Грозный топил свои жертвы. Подробно и со смаком о фаворитах Елизаветы, и даже о ее мужьях и детях, факт существования которых почти с достоверностью доказан. Как вообще можно писать: "почти с достоверностью доказан". Факт либо доказан, либо нет, и следовательно является сплетней. Но автора это нисколько не смущает, подобные формулировки у него встречаются по всему тексту. Всё это точно так и было, об этом все знают, только прямых свидетелей нет. И при всем этом автор заверяет читателя, что занят исключительно историческими изысканиями и даже приблизился к идеалу беспристрастия в своей работе.