Отзывы на книгу «Моя борьба. Книга вторая. Любовь»

Мне, как человеку, который тоже пишет, было интересно, как автор писал про свой жизненный опыт совмещения писательской деятельности с родительством. Достаточно было интересно прочитать настолько обнаженные детали жизни обычного человека с его обычными переживаниями. Под обычными я имею в виду бытовую и повседневную жизнь, да, мы все разные, да, у всех разные профессии и увлечения, но это всего лишь детали. Я бы посоветовал эту книгу тем, у кого есть дети, и кто разрывается между семьёй и работой. Для тех, кто ищет какие-то идеальные отношения и расстраивается от того, что найти их не может. Как минус - слишком всё растянуто, но это на любителя. 

И он это сделал, вспорол и искромсал, и сделал это столь безжалостно и откровенно, что временами хотелось остановиться и отречься от этой книги. Казалось бы, что неприглядного в том, что рассыпалось по этим страницам? Мужчина встретил женщину, они полюбили друг друга, у них родились дети, один быт да повседневность, всё как у всех. В том-то и дело. Эта история слишком напоминает истории других людей, здесь любовь часто соседствует с ненавистью, нежность – с яростью, счастье – с тоской. Люди часто занимаются самообманом, не желая признавать и принимать свои истинные чувства, но Карла Уве такой подход не устраивал, он постоянно терзал самого себя, пытаясь понять, что же обуревало его душу и почему он так несчастен, и проворачивал он это не только с самим собой, но и с теми людьми, что были вхожи в его круг. Пощады от такого человека ждать не стоит. Кажется, что этот молчаливый и задумчивый мужчина витает где-то в своих думах, пока все остальные общаются и веселятся, но нет, он всё слышит, он всё видит, он всё подмечает, а теперь это узрел и весь мир.

То, что Карл Уве сотворил с Линдой, выставив на всеобщее обозрение их личную жизнь, ошеломило. Я понимала на что подписываюсь, взявшись за «Мою борьбу», но если первый том имел хоть какие-то границы, то второй их просто-напросто стёр. На протяжении всей книги мои мысли были лишь об этой женщине: каково это – знать, что твой муж, человек, с которым вы столько всего преодолели вместе и которому ты доверилась, взял да выставил тебя перед всем миром, во всеуслышание рассказав о всех твоих страхах и тревогах, представил тебя в плохом свете, обнажил твою душу. «Он видел только то, что хотел видеть», – сказала она в недавнем интервью, и с этим сложно поспорить. Карл Уве пытался понять кто он и чего хочет от жизни, но с чего он вообще взял, что он может знать, что происходит в душе и голове другого человека, если в себе-то разобраться толком не может? Более того, мало ему было описаний их быта, он ещё рассказал и о самых тёмных временах супруги, о её заболевании и приступах, и всё это было описано столь сухо и бесчувственно, что читать было страшно. «Когда люди видят меня, они думают только о двух вещах – о Карле Уве и биполярном расстройстве», – писательница, активистка, личность, в конце-то концов? Нет, это бывшая жена Кнаусгора, ну та, знаете, у которой с головой проблемы. Каково это, а? Я не знаю. И вот это чувство неправильности грызло меня все эти дни, что я провела в компании этой книги, и неправильность эта чувствовалась не только в откровениях, но и в том, что происходило. Поначалу возлюбленных связывала страсть, когда же она сошла на нет, они решили завести ребёнка, когда возник новый кризис, они завели второго ребёнка, когда они вновь были на грани развода, что они сделали? Правильно, завели третьего ребёнка, а потом, незадолго до окончательного разрыва, и четвёртого. У Линды были проблемы с отцом, как и у Карла Уве, они оба были нестабильны, она в плане ментального здоровья, он в плане душевных терзаний, и вот эти люди рожали одного ребёнка за другим, дабы склеить то, что склеить в принципе было невозможно. И в этом кроется настоящая трагедия миллионов людей, которые поступают подобным образом, наивно веря, что это поможет, но нет, не поможет, а страдать потом будут дети. Замкнутый круг, из которого практически невозможно вырваться.

Прошёлся искатель истин не только по своей жене, но и по своим друзьям, близким и знакомым. Кого-то он описывал более детально, кому-то уделял всего несколько строк, но чувствовалось, что каждое замечание было искренним, то есть он и правда верил, что люди, которых он оценивал, на самом деле такие. Я не уставала поражаться тому, что его совершенно не волновали последствия. «Я ненавидел каждый слог, каждое слово, каждое предложение, но то обстоятельство, что я всё это не любил, никак не означало, что мне можно было перестать этим заниматься», – вот в чём суть, ему самому не нравилось написанное, но он ничего не правил и не удалял, считая, что так и должно быть, так что да, он просто писал – и всё, не думая, не волнуясь, не терзаясь. Он любит говорить в своих интервью, что «Письмо – это способ избавиться от стыда», но, разбираясь таким способом со своими демонами, он дразнит демонов тех людей, что когда-то доверились ему, провели с ним время, отнеслись к нему благосклонно. Две семейные пары пришли к молодой чете, дабы встретить в их компании новогоднюю ночь. Вкусная еда, приятная музыка и, конечно, разговоры, разговоры о сокровенном и важном, – и вот могли ли эти люди подумать, что через пару лет этот их приятель, который по большей части отмалчивался, занимаясь готовкой да подливая им кофе, распишет в своей новой книге эту ночь во всех подробностях, описав все их тайны? Возможно, у кого-то и были такие мысли, учитывая писательский опыт Карла Уве, но одно дело догадываться, и совсем другое – читать строки о себе в нашумевшем романе. И ведь он питал искреннюю симпатию к этим людям, но вот в чём дело: начав писать, он уже не мог остановиться, он не думал ни о ком и ни о чём, и чувства других людей, пусть даже и близких, его в тот момент не волновали. Но можно ли, исходя из всего этого, наречь его плохим человеком? Думаю, в этом нет смысла, ведь он сам уже всё о себе сказал: «Всё, чего я хотел, – быть приличным человеком. Хорошим, честным, порядочным, который спокойно смотрит людям в глаза, и все знают, что на него можно положиться. Но нет. Я скользкий тип. В очередной раз ускользнувший».

Вот почему не получается нападать на этого человека, ибо если близких и знакомых он пусть и задел, но задел всё-таки поверхностно, то себя он раскрыл по полной, не стесняясь и не утаивая, показывая себя таким, какой он есть. Пожалуй, я впервые сталкиваюсь со столь откровенным в этом смысле трудом: меня не покидало чувство, что я нахожусь там, где мне находиться не стоит. То была борьба, борьба Карла Уве, но борьба с чем? На первый взгляд, у него было всё, чего только можно пожелать, семья, талант и призвание, но его продолжало что-то душить, он не мог найти счастья, он ненавидел свою жизнь со всей этой бесконечной уборкой и прочими бытовыми трудностями, и при этом его полностью не устраивал он сам, он хотел быть другим, но не мог. Наилучшим образом о нём высказался Гейр, его ближайший друг: «Он непрестанно бился с тем же самым: несоответствие между идеалом, тем, каким он хотел быть, и реальным собой. Решимость вести эту борьбу была в нём чрезвычайно сильна. В человеке, который по большому счёту ничего особенного не сделал и не пережил, а только читал, писал и вёл борьбу в собственной душе на каком-то хуторишке у фьордишка в странишке на краю света», он же, к слову, был тем человеком, которому этот борец каждый день звонил и зачитывал вслух написанное, и тот его, несмотря ни на что, поддерживал и ободрял, как и Ингве, старший брат, который, попугав его немного, одобрил публикацию. Были и другие родственники и друзья, которые публично жаловались и угрожали подать в суд, и их можно понять, безусловно. Но Карл Уве Кнаусгор такой, какой он есть, он ненавидит себя и то, чем он является, и всё, что для него имеет значение, это честная литература. Испытывает ли он сожаление? Нет, ибо считает, что поступил правильно, при этом он признаёт свою вину, но подчёркивает, что такова цена истинного искусства, и это звучит несколько трусливо, но... Что ж. Таков он, этот норвежец, и такова его точка зрения.

Что же касается моей, то я после прочтения настолько опустошена, что уже ни о чём не хочу думать. Читать вторую часть мне было в разы сложнее, чем первую, сложнее в эмоциональном плане, но, чего уж там, читать было интересно. «Как же это неправильно!» – постоянно думала я, откладывая книгу, но спустя какое-то время вновь к ней тянулась, и в этом было что-то... больное, что ли. Почему меня вообще влечёт подобное, спрашивала я себя, да, написано великолепно, но ведь это так дурно – выставлять пред всем светом жизни своих близких. Кто ж знает. Возможно, меня задела главная проблема Карла Уве, которая кроется в его прошлом и влияет на его настоящее: «Жизнь легко понять, её определяет не так много факторов. В моём случае – всего два. Мой отец и моя неприкаянность. Только и всего». А это знакомо многим. У каждого они свои, эти факторы. «Я хочу жить. Но почему я тогда не живу?» – сколько людей задаётся этим же вопросом и мучается, мучается точно так же, как и автор, но не имея при этом возможности хотя бы попытаться разобраться со своими чувствами. Поэтому эта история так и привлекает: она со всей своей яростной откровенностью демонстрирует самую настоящую борьбу запутавшегося человека, борьбу за свои чувства, желания и стремления, борьбу за свою жизнь.

И снова этот душевный эксгибиционизм "вот он я, такой как есть". Просто будни. Просто жизнь, самая обычная без героизма и крутых виражей судьбы. Но так, что невозможно оторваться.

Ты можешь поход в туалет изображать двадцать страниц подряд, и народ будет читать с горящими глазами

 До чего же близки и понятны нам все-таки эти скандинавы! Точно так же у них детей в детском саду заставляют рисовать зеленую траву вместо синей. А поколению бумеров с детства внушали определяющее влияние социума на становление личности, власть коллектива, новый материализм. Родители покупают молодой семье стиральную машину и забивают холодильник контейнерами домашней еды, а детские одежки передаются мешками по наследству. И так же молодожены спорят, свекровь или теща больше нарушает их идиллию.

С другой стороны, там есть  корпоративные детские сады - где родители по две недели в году исполняют роль воспитателей. И в следующей жизни я бы хотела рожать только в Швеции.  Потому что по сравнению с родами Линды мои в те же самые годы были больше похожи на целенаправленное изощренное измывательство. А еще там папаши вроде курочек-наседок сидят в декретном и занимаются детьми. Мужчина, который прибирает разбросанную ребенком из цветочного горшка землю и тут же протирает пол, носит ребенка на бедре и меняет памперсы, безоговорочно покорил мое сердце.

Все-таки ведь невозможно обаятельный паразит этот Карл Уве! Даже брюзжит о переменах в мире и выворачивает наизнанку себя и свое грязное белье он крайне увлекательно. Какое-то родство с ним чувствуешь что ли...

И несмотря на кажущуюся простоту, произведение это очень сложно устроенное, многоплановое, тонкое... И пусть читатель не всегда улавливает это каким-то своим внутренним чутьем, но здесь нет случайных мелочей. Не говоря уж о диалогах и эпизодах. Ведь даже поход в туалет имеет смысл. Есть в этом что-то обнадеживающее, правда?

И еще одно важное, за что я благодарна Кнаусгору: реабилитация словосочетания "Моя борьба". Казалось, оно уже потеряно для мира навсегда, но... Кнаусгор, конечно, законченный ретроград, однако и гуманист, и любитель природы, и просто хороший человек. Хоть и не святой. И оттого лично для меня еще более ценный.

Прекрасную работу переводчицы Ольги Дробот не могу не отметить: значительная доля обаяния рассказчика - от нее. От этих ламповых словечек вроде "любились" или "охолони" )))

Рождение трех детей — способ пережить личностный кризис. Кажется, что это сомнительный способ? Вам не кажется.
⠀
Цикл книг с непереводимым на немецкий язык названием 'Моя борьба' написал норвежец Карл Уве Кнаусгор.  Помните шоу 'За стеклом'? Книга пробуждает такой же нездоровый вуайеризм. Начинается цикл с 'Прощания' — с отцом, с детством, с Норвегией. Текст получился сильный, выматывающий, простой и красивый. Фокус наведен так, что ближе некуда. Так близко, что родственники автора подали на него в суд. Это, конечно, было большим промахом. Не будь этих исков, читатели бы подумали, что Кнаусгор все выдумал.
⠀
Книга засасывает, но стоит поднять голову — фокус отдаляется и смотришь уже со стороны на текст... 'Разве можно так писать?'
⠀
Есть эссе Ролана Барта 'Смерть автора'. Так вот, Кнаусгор возвращает автора в текст уже как героя. Он самовыдумывает своего героя-себя. Звучит сложно, но это не дневник, это не эссеистика, не мемуары — это что-то другое.
⠀
И вот вышла вторая книга — 'Любовь'. В ней Кнаусгор сбегает в Швецию, влюбляется. Как живется Кнаусгору в однополярном мире 2009 года?
⠀
Волнуется, что теряет свою маскулинность, гуляя с ребенком по Стокгольму. Удивляется шведским порядкам. Подробно и с восхищением он описывает рождение первой дочки, Ваньи. Уже не так восторженно — уход за ребенком и невозможность писать. Противоречия в семье он и Линда решают только одним способом (нет, не 'поговорить') — заводят детей. И так три раза.
⠀
По-настоящему Кнаусгор выходит из кризиса, начиная писать свои книги иначе. Не добавляет литературности тексту, практически не делает правок. Текст перемежается от быт-быт-быт к вставкам, похожим на небольшие эссе. Сплошной нарциссизм? Не совсем. Он сам шутит над тем, что зарабатывает, описывая свои неудачи и внутренние конфликты.