Не выношу этих живчиков: оптимистов, сангвиников, жизнелюбов, радующихся солнышку, радуге, пони. Всё чудится мне в них что-то истерическое или фальшивое — не всегда, конечно, но зачастую. А вот изрядная доля меланхоличности привлекает, тем более, что её столько форм, сколько и не снилось нашим мудрецам. Если духу не хватает прочесть огромную "Анатомию меланхолии" Ричарда Бёртона, то можно пробежаться по верхам и окунуться в историю развития меланхолии от шведской исследовательницы Карин Юханнисон.
Меланхолия изрядно зависит от культурологических особенностей мира, поэтому вместе с чёрной желчью по прочтении книги вы волей-неволей впитаете и полезные сведения о литературе, социуме и нравах различных времён. Если некогда плакать мужчине было круто, то потом появилось мнение, что он должен быть не меланхоличен, а могуч, вонюч, волосат и угрюм. Меланхолия всё дальше упрыгивает от истеричности, гиперчувствительности и плаксивости к расстройствам другого рода. Тут даже намозолившую взгляд прокрастинацию можно приплести при желании, тем более, что лень частенько идёт с меланхолией в обнимку. Мне кажется, что каждый читатель найдёт в себе меланхолические черты, если прочитает весь этот лёгкий текст.
Так почему же меланхолия так привлекательна? Какая у вас вообще рисуется в воображении картина, когда вы слышите слово "меланхолия"? Скорее всего, что-то поэтическое, вроде бледного вьюноши с взором горящим. Меланхолия ядовита и губительна, но о некоторых её сторонах, вроде ликантропии, слышал не каждый. Так что весьма интересно почитать это неглупое исследование. Хотя на академичность оно не претендует.