Питер Пэн

Никогда мне этот Питер Пэн не нравился. Заносчивый, забывчивый, хвастливый, безответственный. Я бы за таким никогда в жизни не полетела в форточку, скорее бы просто полетела вдаль. Хотя, вру. Если бы это был единственный способ попасть в загадочный Neverland, то согласилась бы потерпеть его присутствие, и не такое терпели. Где ещё можно жить в перевёрнутой лодке или таскаться повсюду с ручным волком? Где ещё можно тусить с индейцами, бояться пиратов и обсыпаться волшебным порошком фей? Ладно, будь, Питер Пэн. Но помни, что я за тобой наблюдаю, маленький вонючка.

А вот капитан Крюк всегда мне нравился. Душка. Руку отрубили и скормили крокодилу — есть от чего переживать и озлиться. А уж от постоянного нагнетания обстановки из-за тиканья и вовсе можно с ума сойти, удивляюсь его выдержке. Конец у него был достойный. И хотя роман-полуфанфик (пусть и включённый в классический канон наследниками) «Питер Пэн в багровых тонах» утверждает, что он как-то там выжил и даже регенерировал, всё равно он умер красиво. Сфилонил Пэн, показал свою плохую форму. Ха!

Венди меня только удивляет. У неё прямо нездоровые материнские инстинкты. Казалось бы — вот тебе целый остров безудержных фантазий, кушай радугу, плюйся бабочками, твори! А она погрязает в унылых рутинных мещанских буднях, вовсе не обязательных даже. Мммм, обстирывать, обготовливать и обсюсюкивать кучу мальчишек, вот радость-то для мелкой девчушки.

Динь-Динь — вообще поганка. Венди никаким боком романтически к Питеру не подкатывала, а у Динь-Динь сразу приговор: расстрелять. Фейский Фюрер какой-то. Да и вообще, как она себе представляет физическую сторону любви к Питеру Пэну? Ни обняться, ни напёрсток подарить. Да ещё он и дурак. Впрочем, у фей, наверное, тяга к саморазрушению в пыльце растворена.

Короче, больше всех мне нравятся индейцы. Вот. Придут и всем навтыкают. А ещё только меня смущало всегда то, что собака-нянька гораздо умнее родителей оказывается?

Чудесный фантазийный мир Д. Барри, замкнутое пространство между закрытыми ставнями детской (где тебя уже не ждут) и прутьями ограды Сада (где так заманчиво светится сказочный огонек, но дороги туда нет). Грустная история о том, как можно потерять детство и пытаться восполнить свою потерю всю оставшуюся жизнь. Сказка, наполненная ужасом и благоговейным трепетом от осознания жизни и смерти, тонкой грани между этими двумя полюсами Неизбежного и Вечного.

Трагедия и величие одного несчастного мальчика, сумевшего стать талантливым писателем. Этот мальчик-писатель так искусно ткет свое полотно-повествование, так щедро расходует палитру своей души, так откровенен, что становится страшно и зябко, появляется некий душевный дискомфорт. Стоит только прислушаться к его голосу-шепоту...Едва различимый сквозь смех Питера и веселье его друзей, сквозь шум игры и суматоху сказочных существ, этот голос на самом деле наполнен болью и отчаяньем, печалью.

О чем грустит автор? О потерянном или о том, чего никогда не имел?

Так остро чувствуется тема замещающего ребенка...тот, кто рожден для того, чтобы возместить родителям утрату (или взявшего на себя эту роль самостоятельно). Биография Д. Барри хорошо известна, поэтому не удивительно, что данный феномен пронизывает всю сказку (так или иначе этот вопрос поднимается многократно и постоянно). Писатель как будто играет со своей болью, проигрывает ее, задает вопросы и пытается найти ответы. Но каждый раз вновь и вновь отступает.

Очень личная история. От этого становится не по себе, ты как будто нарушаешь чужие границы или, возможно, нарушают твои. Это чувство не покидает до самой последней строчки. Начинаешь понимать,  насколько для автора важно, чтобы с ним разделили эти сложные чувства и переживания. Один он просто не сможет справиться,  все это поглотит его (а он боится исчезнуть, но боится и быть/существовать). Так важно разделить с ним эту ношу и принять его...пусть и в виде сказочного мальчика Питера...

... прошу вас, какими бы большими вы уже ни выросли, не забудьте посмотреть сквозь ограду Кенсингтонского Сада, когда поздним промозглым вечером вы будете одиноко брести по улице. Там, среди деревьев, празднично мерцают окна Волшебного Домика – спасительного приюта для всех, кто заблудился в темное время Закрытия...

Вот такие остались впечатления после прочтения сказочной повести.

Вопрос из песни: «Куда уходит детство?».
Ответ из книжки: «Второй поворот направо, а дальше прямо до самого утра…».

Самая грустная - для взрослых - детская сказка.

Сказка о том, что все когда-либо повзрослеют. И только один Питер Пэн не разучится летать. Останется абсолютным ребенком. Невинный эгоист с очаровательной жемчужной улыбкой из молочных зубов. Дурачок, который не замечает вокруг себя первых ростков любви и уколов ревности. Который всё очень быстро забывает. Которого легко поймать на крючок его же собственной хвастливости. Но который страдает, столкнувшись впервые в жизни с несправедливостью. И даже возможную смерть воспринимает, как интересное приключение.

Сказка о чудесной стране Neverland, в которую в детстве убегал каждый из нас. Где живут феи, пираты и капитан Крюк, индейцы и тикающий крокодил. Впрочем , список у каждого свой. И где-то там осталось наше детство.

Сказка о трусости взрослых. Вот папа заставляет сына выпить вместе горькое лекарство, а сам выливает свое в собачью миску. И лишь потом, виня себя в исчезновение детей, он, которому так важно было мнение других, залазит в собачью будку, плевав на то, что о нем подумают.

Сказка о том, как нам всем нужна мама. С чудесным характером, когда сколько не открывай, а все равно внутри еще один ящичек. Чтобы она по вечерам наводила порядок в наших мыслях, вовремя укладывала спать, рассказывала сказки, укрывала одеялом, штопала носки и следила за тем, чтобы мы не съели подкинутые пиратами торты. Даже детям, которые сбежали от взрослых, нужна мама. И эту роль приходится взять на себя Венди. «Но я же еще девочка…» - возражения не принимаются. А ведь, правда, даже в детстве девочки чуть-чуть взрослее мальчишек, затянутых в водоворот бесконечных приключений.

Попробуйте взлететь. Не получается? Говорю же, что это самая грустная сказка.