Большая зала. Стол покрыт зеленым сукном.

На столе, против председательского места, изящная малахитовая чернильница и колокольчик; против места членов правления – бумага и карандаши.

Зала переполнена публикой. Раздается звонок председателя. Все занимают места.

«М. Г. Имею честь объявить общее собрание открытым.

Первый и главный вопрос, который будет предложен вашему обсуждению, это – увеличение содержания трем директорам; второй – сложение с кассира невольных прочетов; третий – предание забвению, в виду стесненного семейного положения, неблаговидного поступка одного члена правления; четвертый – о назначении пенсии супруге лишенного всех особых прав состояния нашего члена; наконец, пятый – о расширении прав правления по личным позаимствованиям из кассы.

– Ого!

– Что это „ого“? Прошу вас взять назад это „ого“. Я не могу допустить никаких „ого“. Если вы позволите себе во второй раз делать подобные восклицания, я лишу вас слова. Все эти вопросы существенно необходимы, в виду особых обстоятельств, которые выяснятся из прений. Вам угодно говорить?

– Это я воскликнул „ого“, и не с тем, чтоб оскорбить вас. Я сторонник расширения всяких прав и – услыхав вопрос о расширении прав правления – воскликнул „ого“! Это значило – я доволен.

Конец ознакомительного фрагмента.