© Исмаил Гасанбейли, 2016

ISBN: 978-5-4474-9334-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Писать предисловие к подобным произведениям дело сложное и во многом неблагодарное. В нем нет четко определенного жанра, деления на главы, собственных выводов автора. Этот жанр можно определить как рассуждение обо всем, этакое своеобразное «эссе». Я употребил этот термин не потому, что претендую на точность определения, а потому, что даже переведенное на русский язык это слово не становится яснее: некий прозаический этюд, предварительные соображения по какому-то поводу, нередко случайному. Главный смысл подобного произведения состоит в том, что чужая мысль призвана будить свою. Поэтому вовсе не обязательно искать согласия с автором или спорить с ним. Надо просто понять написанное.

Итак, о чем же эта книга? Как следует из названия, она – о проблеме демократии в России или обретении национальной идеи. Полагаю, что автор не случайно эти две задачи обозначил как альтернативные через союз «или». Действительно, национальная идея в нашей стране в силу незначительности демократического опыта вовсе не обязательно сводится только к ней, хотя обретение демократических ценностей и опыта – задача гораздо более сложная, чем просто провозглашение ее в Конституции.

Автор прав в том, что человечество начало свою историю с демократии, но периодически, в угоду сиюминутных целей (достижения управляемости обществом, ложно понятого «блага народа»), постоянно отказывается от демократических ценностей в пользу тех или иных форм авторитаризма. Так происходит и на современном этапе российской истории: фактический отказ от всенародных выборов губернаторов, введение «фильтра» на пути прямых выборов депутатов Государственной Думы в лице политических партий, общее снижение уровня и значения Парламента в России путем подмены его неконституционными органами: Государственным Советом, многочисленными комиссиями при Президенте, Общественной палатой и т. п. Причем авторы всех этих псевдодемократических реформ не осознают простую мысль: если количество и качество формируемых демократическим путем органов власти определено всенародно одобренной Конституцией, то и изменение их числа и содержания также должно решаться с помощью референдума. В этом и состоит главная сложность демократии, потому что она действует в результате реализации сложного набора дорогостоящих процедур.

Однако автор прав, снижение качества и, если хотите, количества демократии – это явление присущее не только России, но и всему миру. Бомбардировки Косово, вторжение ради «защиты демократии» в Афганистан и Ирак, блокада под надуманными поводами Ирана и т. д. Этим действительно болен весь мир. Свобода личности – это действительно самая сложно достижимая цель, поскольку, чтобы обеспечить эту свободу, надо в чем-то ограничить себя, а на это власть идет весьма неохотно.

В этой связи интересна мысль автора о том, что качество демократии в России определяется тем, что она одна из тех стран, кто задает тон основным общемировым процессам. Но парадокс состоит в том, что наша страна задает этот тон отнюдь не своими демократическими ценностями, а ядерным и сырьевым диктатом, своим историческим прошлым, которое представляет собой долгую цепь побед над любыми завоевателями.

Можно еще долго пересказывать эту книгу, но остановимся еще только на одном соображении: об абсолютной ценности Разума. Проблема действительно очень сложная, имеющая решение разве что на философском уровне. На практике, применительно к России развитие науки и культуры подменяется пропагандой псевдорелигиозных ценностей, изгнанием музеев из якобы традиционно принадлежащих Церкви помещений (на самом деле они были созданы всем миром, с использованием бюджетных средств на дореволюционном этапе развития страны), покаянием перед ней за короткий этап политических гонений времен Советской власти. При чем мы не замечаем, что Греция, имеющая несравнимо более древнюю историю религиозной культуры, в отличие от нас, в условиях кризиса обложила религиозные организации немалым налогом на землю, недвижимость, отправление культовых обрядов и треб. Хотел бы я увидеть хотя бы в одном из храмов РПЦ кассовый аппарат, просто для учета денежных средств, являющихся собственностью Общины.

На этом и основан вывод автора, что на деле господство разума в быту подменяется пустотой. И общий пессимистический вывод «Вот и крутится колесо в никуда». Но, как известно, пессимист – это вооруженный знанием (читай – разумом) оптимист. Дорогу осилит идущий.

Доктор юридических наук, профессор,

заслуженный деятель науки Российской Федерации

Ю. А. Дмитриев

* * *

Что бы ни говорили друзья и недруги, объективные и предвзятые исследователи, демократия в России все же имеется (другой вопрос – в какой мере и в какой форме). Более того, она имеет достаточно серьезные корни. Те, кто утверждает обратное, или преследуют определенные цели, или просто плохо знают страну. Правда, хорошо знать Россию можно на уровне таланта, природной интуиции. Не потому, что она слишком большая, и даже не потому, что она слишком многоцветна и многофакторна (территория не имеет столь важного значения для понимания страны, есть гораздо более пестрые страны со значительно меньшей территорией). И даже не потому, что «умом Россию не понять». Трудно сказать, что поэт вкладывал в эту строку, но одно несомненно: он сумел уловить какой-то очень тонкий момент в характере своей Родины.

Традиционно отечественные интеллектуалы по отношению к России занимали разные позиции: или поносили ее последними словами, или восторгались и безудержно хвалили. И не всегда это являлось данью историческому моменту и обстоятельствам. Поэт Федор Тютчев сумел уйти от обеих позиций: вырвав образ Родины из-под любой оценки, он одновременно оценил ее. Показал, что оценка России в том, что она оценке не подлежит.

С данной точки зрения знать Россию в полном смысле слова все же нельзя, потому что она очень и очень разная. Она разная в разные периоды истории, разная в разных ситуациях. И в этом отношении мало чем отличается от большинства стран.

Нет необходимости лезть в дебри прошлого в поисках корней демократии, но есть смысл проанализировать сегодняшнюю ситуацию в стране более пристально – какая бы часть айсберга не находилась над водой, по ней все же можно судить обо всей ледяной глыбе.

Хотелось бы сразу же исключить один момент, чтобы, во-первых, к этому вопросу не возвращаться, и во-вторых, определить исходную точку: у России нет никакой исключительной особости, она одна из стран, где проживают обычные люди, ничем сущностно особенным не отличающиеся от американцев, англичан и от выходцев южных континентов. Они не хуже и не лучше остальных жителей планеты, ведут себя так же по-разному в разных жизненных ситуациях, так же как все хотят жить комфортно, имеют в своем характере сильные и слабые стороны, делают глупости и совершают поступки, подвержены болезням, эйфории, апатии и депрессии, а также влиянию всевозможных стереотипов. Среди них, как и среди всех остальных землян, попадаются злые и добрые, умные и глупые, целеустремленные и не очень энергичные.

Да, конечно, они несколько другие в сравнении с теми же американцами, англичанами или австралийскими аборигенами. Но ведь каждый человек, независимо от национальности, пола, возраста, жизненных позиций, – другой по отношению к сородичам. Люди рождаются разными. Соответственно и народы не могут, с одной стороны, являть собой копии друг друга, с другой – в чем-то между собой похожи, в чем-то отличаются в силу огромного множества факторов.

Утверждения вроде того, что тот или другой народ может жить только при демократической власти, а третий – только при авторитарной или монархической, не имеют под собой практически никакой почвы. Традиции здесь совершенно не причем. Несколько лет назад кто-то предложил вернуть Красной площади в Москве исторический облик (с целью убрать под этим предлогом оттуда Мавзолей). На что один из журналистов задал резонный вопрос: облик какого века будем принимать в качестве исторического? Точно так же с традициями, которые имеют обыкновение меняться. Если традиция изжила себя, то от нее нужно избавиться. Жизнеспособны те традиции, которые затребованы сегодняшним днем. Если нет традиций жить по правде, то ими надо обзавестись. Все разговоры о том, что русскому народу нужна «твердая рука», что он привык жить под единоначалием, и так далее, – не более чем стереотипы и ничего серьезного под собой не имеют.

Русский человек, как и все люди независимо от национальности, желает жить в мире и достатке. И это – в первую очередь. Он не хочет воевать, совершать революции, лезть в чужие дела за тридевять земель, учить кого-то уму-разуму. Конечно, большинство людей других национальностей является для него «другими», и он хотел бы, чтобы это большинство стало для него более понятным. Чтобы, приехав в какой-нибудь Рио де Жанейро, тем более, в Вильнюс или Баку, он бы не сталкивался с не очень приятными для него барьерами вроде другого языка, других обычаев, норм поведения. Русский человек хочет, чтобы его понимали всюду. Иначе говоря, он желает, чтобы, пусть даже оставаясь другими, все другие были немножечко русскими, то есть, такими как он.

Но это свойственно не только русским – нормальное человеческое желание быть понятым везде и на любом уровне вряд ли осуждаемо. Точно так же удивляется любой иностранец, оказавшись в другой стране независимо от того, к какому уровню причисляется культура его народа так называемой цивилизованной частью человечества. Кто-то ест собак, кто-то змей, а кто-то лягушек – и тех, и других, и третьих весь остальной мир, не разделяющий их гастрономических предпочтений мир осуждает, не задумываясь, что, например, соленый творог, чай с бараньим жиром или свиное сало, которыми сам он восторгается, для тех, кто ест лягушек, – не меньший нонсенс. Требовать от русского народа по отношению к другим большей толерантности, чем другие проявляют к нему, по крайней мере, некорректно.

Возможно, со временем люди придут к пониманию всех всеми, но сегодня мир движется в ином направлении, и скорее всего, как это ни печально, – в направлении «война всех со всеми». Форма этой войны может быть самой разнообразной, даже совершенно не похожей на войну в классических смыслах, но миром руководят силы, интересы которых не всегда совпадают с интересами человечества, заключающиеся в объединении, как минимум в сближении народов. Пока еще во главе угла стоит так называемый принцип сатаны: разделяй и властвуй. Вся геополитика, геостратегия, шахматные игры на политических полях, к огромному сожалению, ведут к гибели человечества. Что бы ни говорили так называемые специалисты, зачастую являющие собой всего лишь обслугу определенных интересов, и как бы серьезно не рассуждали об оружии массового поражения, ядерных арсеналах, как о сдерживающем факторе (если ядерное вооружение – нечто сдерживающее государства от вооруженных конфликтов, то откуда столько войн на земле), это все равно что ружье, висящее на стене – рано или поздно обязательно выстрелит. Только последствия будут другие.

На каком-то историческом этапе оружие действительно может быть сдерживающим фактором. Но время меняет качество всего: что в одних руках – фактор сдерживания, в других – орудие превосходства. Можно было бы приветствовать действия сильных мира сего, если бы они, используя исторический момент, когда благодаря ядерному или другому оружию масштабная война стала невозможной, когда большинство понимает, что она самоубийственна, вели мир к объединению, к тому, чтобы исключить саму возможность войны. Но происходит обратное: мир перманентно находится на грани очередной мировой войны. Планета полыхает, войны сменяют одна другую в угоду интересам отдельных стран, структур, сил и даже конкретных людей. Люди продолжают придумывать все новые, еще более мощные орудия самоубийства.

Соответственно ко всему вышесказанному и ведет себя в целом русский народ. И миссия, которая для него придумана, вполне отвечает требованиям данных обстоятельств. Конечно, среди русских достаточно тех, кто прекрасно понимает, к чему может привести дорога через конфликты и войны, какие бы цели они не преследовали. Другое дело, что, послушно следуя в фарватере политики тех, кто ведет мир к пропасти, большинство русских вместе с большинством человечества ошибается.

Как это ни обидно, но миром за редчайшим исключением правят не разум, а интересы, не умные, а наглые, не мудрые, а изворотливые, не грамотные, а хитрые. Мир еще не дорос до того, чтобы продвигать во власть умных, ему больше нравятся красивоговорящие. Он, увы, не столь совершенен, чтобы выбирать лучших, и выбирает тех, кто активно предлагает себя.